Я никогда не трогала себя и даже не думала об этом. Ко всему, что касается секса, я относилась с презрительным фырканьем и не подозревала, что чувства могут быть такими запредельными. Богдан поглаживает меня сквозь тонкое кружево трусиков, все больше распаляя.
Я хочу хоть что-то сказать, но все слова покидают голову, когда он опускается ниже и там, где всего секунду назад были пальцы, оказываются его губы.
– Богдан… – выдыхаю я.
Мои пальцы впиваются в его мягкие волосы, и я тяну Богдана на себя. Тело вырывается из привычного контроля и тонет в пучине страсти и желания. Закрыв глаза, я вижу искры, вызванные его прикосновениями. Когда один палец Богдана проскальзывает внутрь, кажется, что я теряю контакт с реальностью и оказываюсь в новом для меня мире, где могу быть по-настоящему желанна.
Схватившись за простыню, я крепко сжимаю ее в руках. Перед глазами все плывет. Бедра приподнимаются вверх – навстречу движениям Богдана. Никогда я не испытывала ничего подобного.
– Богдан, я… – Я не знаю, что хочу сказать. Мне тяжело контролировать нарастающее внутри ощущение.
– Я с тобой, – шепчет он.
Ноги дрожат от каждого его движения. Все это доводит меня до такого состояния, что я не понимаю, что происходит. Богдан целует, ласкает и надавливает языком в самый центр, и в этот момент все во мне взрывается. Мне кажется, что по венам сейчас течет кипящая лава. Богдан ласкает меня до тех пор, пока оргазм не ослабевает и мои ноги не перестают дрожать. Он поднимается выше и приникает к губам.
– Ты невероятная, – хрипло выдыхает Богдан.
Я тянусь рукой к резинке его штанов, но он перехватывает мою руку.
– Мне надо сходить в комнату. – Он целует меня в плечо.
– Я принимаю таблетки, – не подумав, признаюсь я.
Только сейчас до меня доходит, что Богдан может задать вопрос, на который я не готова отвечать. На мгновение вновь возвращается оцепенение, но он берет мое запястье и целует.
– Если ты уверена, – шепчет он. – Я всегда предохраняюсь.
Я киваю и тянусь к нему за поцелуем. Богдан продолжает ласкать меня и постепенно избавляется от одежды. Я все больше отдаюсь ему, погружаясь во вселенную, где есть только мы. Приподнимаю бедра, касаясь его, и Богдан шумно втягивает воздух.
Он прислоняется ко мне лбом, подается вперед, и я ощущаю, как он медленно проникает в меня. Сначала становится некомфортно, и я благодарна Богдану, что он не торопится. Он продолжает ласкать меня, посылая наслаждение по всему телу.
– Черт. Мира, как хорошо…
Богдан сантиметр за сантиметром погружается в меня. Заполняет ту часть, которая пустовала долгие годы.
Не спеша двигая бедрами, я привыкаю к нему. Богдан обхватывает мою ногу и закидывает себе за поясницу, благодаря чему теперь я ощущаю его глубже. С моих губ слетает тихий вздох, а пульс скачет галопом. Но в этот раз не от страха. Я выбрала Богдана. С ним я чувствую себя в безопасности. Так, как никогда прежде не чувствовала. Я знаю, что он не причинит мне вреда. Даже сейчас, когда сам находится на пределе, Богдан сдерживает свои порывы и делает все, чтобы показать мне, что я для него на первом месте.
Приятные толчки подводят меня к новому пику наслаждения. Оно вновь возрождается внутри и просится наружу. Никогда не думала, что могу испытывать подобное. Твердая грудь Богдана касается моей, руки ласкают, а губы дарят поцелуи, затуманивающие разум. Сейчас я бы тоже все отдала, чтобы видеть его лицо.
Подложив руку под меня, Богдан приподнимает мои ягодицы и будто задевает что-то внутри, отчего я начинаю задыхаться и хвататься за него еще сильнее.
– Да, Мира… – выдыхает он и вновь толкается в меня.
Я чувствую, как эйфория распространяется по телу, заполняя его жаром. Я так сильно впиваюсь в плечи Богдана, что, скорее всего, оставлю царапины. Наши тела сливаются воедино, и мы двигаемся в один ритм. Богдан покрывает мою шею поцелуями, ласкает тело, и безумная жажда вырывается наружу, снося на своем пути все преграды. Моя спина выгибается, с губ слетает то ли крик, то ли вздох.
Толчки Богдана становятся хаотичными, а затем он замирает, уткнувшись лицом мне в шею. Я чувствую, как он заполняет меня. Мы тяжело дышим. Наши тела мокрые от пота, а сердца вырываются из груди.
Богдан немного отодвигается и внимательно всматривается в мои глаза.
– Ты как? – спрашивает он с небольшой тревогой в голосе.
– Хорошо, – отвечаю я, едва ворочая языком.
Он сразу расслабляется, убирает волосы с моего лица и нежно проводит рукой по щеке. Я прислоняюсь к его ладони.
– Кажется, ты затащила меня в постель. – Он улыбается.
– Ты же так этого хотел, – подтруниваю я.
Богдан смеется и целует меня снова и снова. Мне так приятно ощущать тепло его тела каждой частичкой себя.
Положив голову ему на плечо, слушаю сумасшедшее биение сердца.
– А ты как? – Мой голос звучит неуверенно.
– Это было невероятно. – Он проводит кончиками пальцев по обнаженному плечу. – Ты такая чувствительная.
– Это хорошо?
– Ты не представляешь насколько. – Богдан целует меня в лоб. – Еще ни с кем я не испытывал ничего подобного, – тихо признается он.
Я приподнимаюсь на локте и удивленно смотрю на него. Богдан слегка улыбается.
– Вот как? Неужели среди полчища твоих девушек я – лучшая? – Не могу скрыть сарказма.
– Не такое уж и полчище. – Он закатывает глаза. – И да, ты – лучшее, что со мной случалось. – Он касается большим пальцем моей губы. – Ты видишь только меня.
– А кого я еще должна видеть? – непонимающе спрашиваю я.
– В основном девушки замечали во мне симпатичного фотографа, с которым неплохо было бы провести время, – говорит он серьезно.
Провожу кончиком пальца по его подбородку.
– Я вижу мужчину, который меня жутко бесит и не отступает перед моими выходками. – Я пожимаю плечами.
Богдан усмехается:
– Значит, я тебя до сих пор бешу?
– Еще как.
– Даже после двух оргазмов? – Он прищуривается.
Мои щеки наверняка сейчас стали пунцовыми.
– Ничего не могу с собой поделать. Говорю же, ты меня раздражаешь.
– Приму это за комплимент. – Богдан улыбается и крепче обнимает.
Впервые я засыпаю с мыслью, что действительно счастлива.
Глава 30
– Значит, этот шрам оставила ему ты? – Мира заливается смехом.
– Конечно. Любой след, который ты найдешь на моем любимом братце, – моя заслуженная победа в тяжелом детстве.
– Прости? – Возмущенно смотрю на сестру. – Тяжелое детство? Да ты выжила меня из комнаты.
– Потому что ты мне покоя не давал. Вечно щелкал своими затворами, что-то фотографировал и проявлял пленку. – Вика невозмутимо делает глоток кофе из кружки.
– В отличие от тебя, я никогда не дрался с тобой. А ты накинулась на меня из-за какой-то кисточки. – Фыркнув, откидываюсь на спинку стула и не свожу с нахалки пристального взгляда.
– Это были мои любимые кисточки. А ты просто сломал их пополам, когда я нечаянно зацепила какую-то штуку на твоем столе. – Она выдерживает мой взгляд, а затем, вздернув подбородок, с улыбкой добавляет: – Дай угадаю: я невыносима?
Как же, нечаянно зацепила. Если в эту чушь поверила мама, это не значит, что я тоже купился на большие оленьи глаза, полные раскаяния. Вика просто взбесилась, что мама купила мне новый набор для проявления фотографий, и, когда я отвернулся на пару секунд, разбила одну из колб. Как можно сделать это нечаянно, находясь в другом конце комнаты, я не понимаю.
Мы уже час сидим в кафе на набережной и разговариваем обо всем на свете. Точнее, Вика, не затыкаясь, рассказывает о своем отпуске, новых знакомствах с парнями и как ей не повезло делить со мной свое ужасное детство.
Хотя я предпочел бы иначе провести утро. Например, лежать с Мирой в постели и наслаждаться ею. То, что произошло вчера между нами, не описать словами. Я всегда любил секс. Любил разрядку и те короткие мгновения, когда адреналин разливается по венам. Я не был козлом и определенно доставлял партнерше удовольствие, но все же мое собственное наслаждение всегда было превыше всего. После мне не хотелось объятий или разговоров. Одно-единственное желание преобладало над всем – вновь погрузиться в одиночество.
Вчера же Мира была на первом месте. Мне хотелось дарить ей наслаждение, и я сам получал удовольствие от того, как она реагировала на каждое мое прикосновение. Как тихо выдыхала, когда я касался ее в самых сокровенных местах, и с каким пылом отвечала после. Да, она была не уверена, и на секунду мне даже показалось, что Мира девственница. Но, вспомнив ее отношение к противоположному полу, я склоняюсь к тому, что она просто избирательна.
И после проведенной вместе ночи я больше не собираюсь тратить время впустую и хочу наслаждаться ею каждую минуту.
Закрыв лицо ладонями, Мира заливисто смеется. Она вновь смотрит на нас, и в уголках ее глаз я замечаю скопившиеся слезы. Она переводит дыхание, а затем качает головой:
– Я думала, что это у нас с Максом было невыносимое детство, но вы бьете все рекорды. – Она машет руками на лицо.
– Тут я даже спорить не буду. Если у вас намечается что-то серьезное, я искренне тебе сочувствую. – Сестра бросает на меня драматичный взгляд.
– Вика, – шикаю я.
Она отмахивается от меня и разламывает маффин пополам.
– Когда нам было двенадцать, я разлила на приставку Макса воду и по одному взгляду поняла, что это была одна из самых больших потерь в его жизни. Макс несколько дней дулся на меня, несмотря на то что папа все починил и он смог играть.
– Подожди, папа? – Вика хмурится.
– Ну да. – Мира пожимает плечами.
– Просто звучит так, будто вы родня. Насколько я знаю, вы просто жили рядом.
Я пинаю под столом ногу сестры, и Вика вскрикивает, прожигая меня взглядом. Она не отличается тактичностью и спрашивает все в лоб, не задумываясь.
Мира немного напрягается и все же старается улыбаться: