Она встает на носочки, оставляет на моих губах поцелуй и уходит в сторону дома.
Глава 48
– Со мной все нормально, – опережаю я невысказанный вопрос Полины.
Захожу за барную стойку, вырываю из блокнота лист и забиваю в компьютер заказ. Затем достаю из холодильника две бутылки пива, открываю и ставлю их на поднос.
– Мира, остановись хоть на минутку, – просит подруга.
– Не могу, у меня заказ. Прости, но сегодня совсем нет времени, я позвоню тебе на выходных.
– На каких именно? У тебя теперь их нет!
Мне не требуется поднимать голову, чтобы увидеть пронзительный взгляд Поли: я чувствую его затылком.
– Мне это надоело!
Полина заходит за бар, отбирает у меня бокалы и с грохотом ставит их на столешницу.
– Ты уделишь мне пять минут своего драгоценного времени, а потом будешь делать вид, что ничего важнее этого заказа у тебя в жизни нет! – отрезает она.
Схватив меня за руку, Поля идет к свободному столику и усаживается в кресло. Устраиваюсь напротив нее и смотрю на наручные часы.
– Прошло два дня, а ты молчишь.
– Потому что мне нечего сказать. – Я пожимаю плечами.
– Мира… – миролюбиво начинает она, и это становится последней каплей.
– Господи, Полина, дай мне немного побыть наедине с собой, ладно? Не надо играть со мной в психотерапевта и пытаться вытащить наружу то, чем я не хочу делиться. Просто побудь моей подругой без дополнительного анализа произошедшего.
Я снова говорю гадости. Прикладываю пальцы к переносице и сжимаю ее. Голова разрывается от ноющей боли, вызванной недосыпом, усталостью и изматыванием себя до такого состояния, что сил хватает только доехать до дома и упасть на кровать.
Эти несколько дней выдались настолько тяжелыми, что я бы с радостью поступила как Полина: надела депрессивную пижаму, запаслась сладким и включила любимый сопливый фильм, в финале которого меня будет ждать счастливый конец, а не вывернутая наизнанку жизнь.
Но, к сожалению, мы не в фильме и даже не в любовном романе. В реальности хеппи-эндов не бывает.
Зажмурившись, до боли прикусываю губу, чтобы не разреветься.
Я так по нему скучаю.
– Прости, – шепчу я. – Я не хотела.
Полина тянется ко мне, сжимает руку и ободряюще смотрит.
– Обычно стервам воздается по заслугам, – со смешком произносит она.
– Думаешь, пара лишних килограммов на ее идеальной фигуре – достаточная кара?
– Конечно нет, но мы сделаем скидку на то, что гормоны возьмут свое, а я знаю, о чем говорю.
С губ слетает легкий смех и через секунду превращается в нечто похожее на неконтролируемый всхлип, который я никак не могу остановить. Поля подсаживается ближе, обнимает меня за плечи и притягивает к себе. Я хватаюсь за нее, как за спасательный круг, и даю волю эмоциям: не плачу и не прошу мне помочь, сказать, как именно следует поступить, а на мгновение позволяю себе в полной мере прочувствовать всю боль.
На протяжении двух дней я только и делаю, что убеждаю себя в правильности разрыва с Богданом, но в глубине души понимаю, что облажалась, как никогда. Мне не привыкать чем-то жертвовать, но в этот раз решение далось слишком тяжело. Кто в здравом уме откажется от любви всей своей жизни? От самого светлого и прекрасного? Кто откажется от мечты?
Однако я также понимаю, что не могу поставить Богдана перед выбором. С одной стороны, он прав, мы могли все решить иначе: я бы без возражений поехала с ним в Нью-Йорк и любила бы этого ребенка так же, как и он. Дети ни в чем не виноваты. С другой – я осознаю, что находиться вдали от малыша и видеть его украдкой – это не то, чего бы Богдан хотел на самом деле.
Судьба в который раз подсказывает, что наши отношения – это не тот пазл, в котором все детали головоломки подходят друг к другу.
– Ну а теперь я все же побуду психотерапевтом и спрошу: какого черта вы натворили? – Полина пригвождает меня взглядом. – Мира, тебе мало примеров, чтобы понять одну простую вещь: дети могут счастливо жить даже в неполных семьях?
– Полина, тут дело не только в этом.
– А в чем? Думаешь, я не понимаю, что эта эгоистичная засранка сделает все, чтобы испортить вам жизнь? Что она будет манипулировать ребенком, только чтобы в очередной раз причинить Богдану боль?
– С каких пор ты говоришь «эгоистичная засранка»? – изумляюсь я.
– Благодаря тебе так выражается не только мой ребенок, но еще и я. – Она вскидывает бровь. – Не уходи от темы. Ты сама дала ей карт-бланш. – Подруга качает головой и поджимает губы. – А что Богдан? Неужели он так просто согласился с твоим глупым решением? Мне казалось, он гораздо умнее тебя.
Я закатываю глаза.
– Скорее всего, он уже купил билеты и готовится к отъезду.
Мы не общались с Богданом с того проклятого утра, как я ушла из его квартиры. Только одному богу известно, сколько раз я сдерживалась, чтобы не написать и не спросить, как у него дела. Но если я это сделаю, то дам слабину и мы снова начнем этот вечный круговорот поиска правильного решения.
– И ты думаешь, что он уедет и ничего тебе не скажет?
– Я надеюсь на это.
– Мира, Богдан любит тебя. Он не сдался, когда ты отталкивала его всевозможными способами. Поэтому я ставлю на то, что он правильно расставит приоритеты и твое упрямство его не остановит.
От моего так называемого упрямства ничего не осталось.
– Если наш сеанс окончен, я бы хотела вернуться к работе и притвориться, что прежняя жизнь все еще мне подвластна.
Встаю с кресла и поправляю рубашку.
– Твой шарлатан говорит какую-нибудь ободряющую речь на прощание?
– Даже если он этого не делает, тебя это все равно не остановит. Давай уже, выкладывай.
На губах Поли появляется улыбка, и она берет меня за руку.
– Ты можешь убеждать себя, что поступила верно, но на своем же примере понимаешь, что глубоко ошибаешься. Ваши родители приняли тебя и заполнили пустующую дыру внутри своей заботой.
– Намекаешь, что я струсила?
– Все мы чего-то боимся, и это нормально, но не позволяй страху вновь брать над тобой верх.
К горлу подступает ком из невысказанных слов, и я делаю глубокий вдох, чтобы прогнать его. За словами последует новая волна эмоций, а я к ней не готова.
– Обычно мы обходимся без объятий. – Я опускаю взгляд на наши сцепленные пальцы.
– Обнимашки в подарок. – Поля подмигивает мне.
– С тобой невозможно смотреть фильмы. Мира, серьезно, почему ты задаешь столько вопросов? Здесь же все предельно ясно.
– Мне ясно только одно: твой Люк Скайуокер отсиживался на богом забытом острове, в то время как все продолжали разгребать последствия семейной перепалки двадцатилетней давности.
– Ты… – С недовольным видом Макс отмахивается от меня и тянется за бутылкой пива. – Ай, забудь, с тобой бесполезно что-либо обсуждать. Ты узко мыслишь. Тут же дело в светлой и темной сторонах, в великой силе. Нельзя однозначно назвать Вейдера приверженцем тьмы.
– Ну да, он по доброте душевной уничтожил половину Галактики. Очень мило с его стороны.
Макс бросает на меня грозный взгляд:
– Он был молод и поддался искушению. Что еще ему оставалось делать, когда Падме угрожала опасность?
– И мы возвращаемся к тому, что он сам ее убил.
Макс издает громкий стон и запрокидывает голову:
– Я больше никогда не буду смотреть с тобой этот фильм!
Я смеюсь и отпиваю апельсиновый сок. На экране телевизора Дарт Вейдер вступает в бой с собственным сыном. Даже не знаю, что лучше – смотреть романтические фильмы Полины с банальным сюжетом или доводить Макса, указывая на очевидные вещи.
На часах полночь, а у нас в планах просмотр еще одной части. Сегодня Макс решил, что с нас хватит работы, поэтому забрал у меня ноутбук, попросил персонал все проверить и самим закрыть клуб, а затем отвез домой. Я уверена, что он уже жалеет о столь поспешном решении и с радостью остался бы на работе.
Пожалуй, Макс – единственный человек, который не задал стандартного вопроса: «Как ты?» Он и так все прекрасно видит. Я же, в свою очередь, прекрасно понимаю, как ему тяжело найти баланс между мной и Богданом, не упоминая ни одного из нас в присутствии другого.
– Я нашел помещение, – говорит он в промежутках между запихиванием попкорна в рот и бормотанием реплик героев. – Оно небольшое, так что, думаю, для уютного кафе вполне подойдет.
Макс на протяжении года вынашивает идею о расширении. Дела в нашем клубе идут хорошо, поэтому он хочет рискнуть и открыть что-то еще. Пусть по нему и не скажешь, что он может быть ответственным, но он из кожи вон лез, лишь бы мы не прогорели. К тому же у него такая же деловая хватка, как у отца. Никогда не понимала, как за этими добрыми улыбками и миролюбивым взглядом может скрываться что-то жесткое и властное.
– Но?
– С чего ты взяла, что оно будет? – Он давится попкорном, когда я многозначительно смотрю на него. – Ладно, оно в другом городе.
– Серьезно? И как ты собрался им управлять?
– Мы с отцом все просчитали. Первое время я могу там пожить, чтобы все контролировать, а когда найму проверенного человека, вернусь обратно. Надеюсь, к этому времени ты не обанкротишь мой клуб.
– Эй! – Я пихаю его локтем в ребра. – Это я вообще-то работала ночами напролет, пока ты играл в любовную драму.
Он закатывает глаза.
– Подожди, а как ты собрался жить один? Ты понятия не имеешь, как работает кофеварка.
– Для этого я открываю свое кафе.
– Умник!
– Завтра с утра мы с папой уедем на пару дней, так что твой испытательный срок начнется гораздо раньше.
– Как благородно с твоей стороны, – ворчу я.
Экран смартфона Макса загорается, и на его губах появляется улыбка, которую он моментально прячет, заметив мой взгляд.
– Нам по пятнадцать и ты снова пытаешься что-то от меня скрыть?
– О чем ты? – Пальцы Макса так быстро бегают по экрану, что у меня начинает кружиться голова.