пчет она мне на ухо.
– Я знаю. – К глазам подступают слезы, и я быстро моргаю.
Отстраняюсь от Вики и поправляю ремешок сумки на плече.
– Постарайся напоминать ему как можно чаще, что он не один.
– Можно подумать, со мной бывает иначе. Наш семейный лед тронулся, а это значит, что теперь я постоянно буду около братца. Кстати, для справки, сообщения в стиле «я занята» больше не помогут. Понимаю, что тебе сейчас тяжело, но это не значит, что я брошу подругу.
Я вскидываю бровь, и Вика закатывает глаза:
– Да, подругу. Даже не спорь. Так что один дружеский совет: задай стерве жару и забери свое. Поверь, я знаю Таню как никто, поэтому просто наберись терпения и дай моему брату время, чтобы во всем разобраться. Он найдет способ избавиться от ее цепких коготков.
Дома меня в очередной раз встречает тишина. Я привыкла к ней, но именно сегодня она настолько липкая и противная, что мне становится плохо. Каждый уголок квартиры пропитан Богданом и нашими воспоминаниями. Как он целовал меня, когда я убегала, как пытался достучаться, когда я вновь отталкивала его, как выводил меня своим присутствием в первые недели пребывания и вечно отпускал пошлые шуточки. Сейчас мне бы хотелось вернуться назад и заново прожить каждый момент. Не важно – хорошие они или плохие, я бы хотела еще раз пройти этот путь, главное, чтобы он был рядом.
Приняв душ, натягиваю футболку Богдана и, присев на край подоконника, подношу ворот к носу, чтобы почувствовать его аромат. Мазохизм в самом чистом виде.
Нам просто нужно подождать. Возможно, одной любви в самом деле недостаточно.
Включаю телефон и пролистываю сообщения. Макс прислал фото будущего кафе. Глаза друга вновь блестят азартом в предвкушении нового дела, и я непроизвольно улыбаюсь.
Замечаю несколько пропущенных звонков от следователя, ведущего дело об анонимных фотографиях. Это было так давно, что я и забыла. После того как нас вызывали в отдел, чтобы еще раз сверить показания, всеми вопросами занимался адвокат. Папа делал все, чтобы больше не впутывать меня в эту историю, и я искренне или скорее наивно надеялась, что она окажется нелепым розыгрышем.
Раздается звонок в дверь. Я хмурюсь и смотрю на время. Уже перевалило за полночь, и я точно никого не жду. Сердце в груди подпрыгивает, и я съеживаюсь от мысли, что могу вновь увидеть мать. Наверняка она так просто не отпустит и заставит расплатиться за каждый потраченный на меня день.
Меня пробирает дрожь, но я выхожу в коридор и на этот раз смотрю в глазок.
– Да вы издеваетесь. – Прислоняюсь к двери лбом и облегченно выдыхаю.
Паранойя сведет меня с ума.
– Привет. – Артем улыбается, как только я открываю дверь.
Он работает барменом в нашем клубе уже несколько лет, и по нелепой случайности именно он принес мне тот конверт.
– Еще раз. – Я склоняю голову набок. – Что ты хотел? Уже поздновато для визитов.
– Да, знаю. Совсем забыл сказать тебе на работе. – Он рассеянно потирает шею и улыбается. – Мы сегодня с Максом разговаривали, и он сказал, что я могу взять игру для приставки по «Звездным войнам». Я специально не смотрю новый сериал про Оби-Вана Кеноби, чтобы…
– Все, не продолжай, умоляю. – Вскидываю руку, чтобы он замолчал. Я смирилась, что выслушиваю эту чепуху от Макса, но от кого-либо другого не готова.
Артем усмехается и качает головой.
– Подожди меня здесь. – Разворачиваюсь и быстрым шагом устремляюсь в комнату Макса.
Я знала, что у него есть единомышленники, склонные впадать в подростковый возраст, но искренне надеялась, что они находятся за пределами города. Перебираю миллиард дисков, аккуратно расставленных на полочке. Макс – парадоксальный человек: он не способен подружиться с кофеваркой и не может элементарно постирать собственные носки, но зато у него идеальная чистота среди коллекции футбольных мячей и компьютерных игр. Кажется, нам действительно надо пересмотреть условия совместного проживания.
Дохожу до серии игр со знаменитой франшизой и сразу теряюсь, так как их слишком много.
– Артем, слушай, я понятия не имею, какой нужен! – кричу я, разворачиваясь, и неожиданно врезаюсь в его грудь. – Что ты тут делаешь?
Сердце делает резкий удар от испуга, и я вновь чувствую холод, сопровождающий меня на протяжении многих лет.
– Ты ведь не помнишь меня, – криво усмехается он.
Его взгляд становится каким-то странным: холодным, жестоким и таким омерзительным, что я съеживаюсь и делаю шаг назад, упираясь в компьютерный стол Макса.
– Столько лет ты была рядом…
– Что? Ты о чем? – заикаясь, спрашиваю я, и чувство опасности накрывает с головой.
Совсем не время для паники.
Он протягивает руку, касается моей губы большим пальцем и со звериным оскалом обхватывает мою шею, притягивая к себе.
– Надеюсь, ты наигралась в счастливую жизнь, – выплевывает он, и я не успеваю даже вскрикнуть, когда голову пронзает тупая боль.
А затем все меркнет.
Глава 50
– Я дам тебе контакты фотографа, и он проведет съемку не хуже меня, – говорю я Отису.
– Богдан, они хотят видеть именно тебя! Во всех афишах и заголовках стоит твое имя!
– У тебя есть время, чтобы все заменить. Поверь, поездка в Нью-Йорк и выставки – самое последнее, о чем я сейчас думаю.
А если быть точнее, я совсем об этом не думаю.
– Ты представляешь, сколько мы потерпим убытков?!
– Тебе выписать чек? – рявкаю я в трубку.
На другом конце повисает молчание. Провожу ладонью по лицу и сжимаю переносицу. За эти несколько дней жизнь превратилась в ад, и у меня такое ощущение, что это далеко не конец.
Каждая моя попытка воззвать к благоразумию Тани и найти компромисс приводит к очередному скандалу, во время которого она театрально хватается за живот и говорит, что ей плохо и страшно, что она снова может потерять ребенка. Действует ли это на меня? Определенно! Я не могу допустить, чтобы с моим ребенком что-то случилось. Получает ли Таня от этого удовольствие? Однозначно! Она смакует каждую минуту моих страданий и готова глубже вонзить свои чертовы когти мне в глотку. Когда она осознает, что я иду на попятную, на губах Тани тут же появляется гадкая торжествующая улыбка. Что в очередной раз доказывает, что мне необходимо находиться рядом с малышом. Я готов стать марионеткой в ее руках, но и у моего терпения имеются границы.
Я нанял адвоката, с которым консультировался несколько лет назад. Учитывая, что мы не состоим в браке, получить совместную опеку будет невероятно трудно, но я буду бороться за каждую секунду, принадлежащую мне, и не позволю через манипуляции играть с разумом моего ребенка. Основная проблема заключается в том, что для совместной опеки оба родителя должны проживать в одном городе. Равное количество часов, участие в образовании и развитии. А это сложно сделать, когда я планирую остаться здесь и поступить правильно.
Раньше мне нечего было терять. Пару месяцев назад я бы безоговорочно уехал обратно в Нью-Йорк и был бы самым счастливым человеком только от осознания, что у меня родится ребенок. И плевать на ту, с кем бы мне пришлось провести остаток жизни, плевать на работу. Но сейчас у меня есть Мира, и я не готов отказаться от нас. Просто пусть даст мне немного времени, чтобы все решить, и не вычеркивает меня из своего сердца.
Из динамика доносится хриплое покашливание.
– Ты же знаешь, что я бы не бросил работу, не будь у меня на это весомых причин. – Я нервно покручиваю ключи от байка на пальце.
– Тогда, может, ты расскажешь мне, что происходит на самом деле? Богдан, мы не можем сорвать эту выставку. От нас многое зависит.
– Я прекрасно это понимаю, и, поверь, будет лучше, если меня там не будет.
В данный момент я не могу сконцентрироваться ни на чем, кроме того, как не развалить свою жизнь до основания.
– Я работал с этим парнем, он знает свое дело. Просто доверься мне, а когда придет время, я все тебе расскажу.
Не то чтобы мне не хотелось поделиться происходящим с другом, но это не телефонный разговор, да и за последние дни я устал говорить об одном и том же. Вика постоянно твердит, что я буду полным идиотом, если позволю Тане манипулировать собой. На удивление, мама на моей стороне и полностью поддерживает в борьбе за совместную опеку. Отец же просто сохраняет молчание и наблюдает за происходящим. Я не рассчитывал на его поддержку и уже привык справляться со всеми жизненными трудностями сам. Однако, когда твоя жизнь идет под откос, хотелось бы, чтобы рядом находился тот, кто может подставить плечо.
– Ладно, скинь мне его данные, и мы разберемся. – Слышу в голосе Отиса плохо скрываемое недовольство.
Дружба дружбой, а работа для него всегда на первом месте.
Сбрасываю вызов и кладу телефон во внутренний карман куртки. Оставляю байк на набережной и спускаюсь к морю. Звук скрежета камней смешивается с морским прибоем. Волны, разбиваясь о валуны, долетают до меня брызгами и оседают на лице приятной прохладой. Дохожу до старого пирса, присаживаюсь и облокачиваюсь о ржавую опору спиной. Каждый удар волны заставляет старую конструкцию вздрагивать.
Глупо, но я надеялся увидеть здесь Миру. Я знаю, что это ее любимое место и она всегда приходит сюда, когда хочет побыть одна. Я бы согласился просто сидеть с ней, молча наблюдать за разбушевавшимся штормом, без слов слушать ее мысли и побыть рядом.
Я скучаю по ней. Скучаю по нам. По перепалкам и спорам. По ощущению чего-то настоящего в жизни. По тому, что заставляет меня не чувствовать себя одиноким. Но, пока я не разберусь с происходящим бедламом, я не могу втягивать Миру в это.
В одном я с Таней согласен. Нам как можно скорее надо вернуться в Нью-Йорк, разобраться с дерьмом, которое мы оба заварили, и попытаться найти выход. Я все еще надеюсь, что в ней осталась хоть капля благоразумия и она не станет портить жизнь совершенно невинному человеку лишь потому, что когда-то я ее обидел.