— Ну, что ты хотела обсудить?
Она сняла ноги со стола сразу же. Подобралась, даже нос насупила.
— Нам нужно определиться с конкурсами. У Маринки токсикоз, у Сергея отчёт, почти все на нас. Ну, если хочешь, мы можем позвать Аньку.
— Нет! — вздрогнул я.
Мышка улыбнулась, довольно. О чем, интересно, она думала? Открыла свою папку, разложила на столе бумаги. Вооружилась карандашом. Когда места ей показалось мало, толкнула меня в бок, сгоняя со стола. Словно забыв, что когда-то, много лет назад, мы решили не касаться друг друга. Сейчас она была увлечена. Я даже загляделся ею — вот она какая, когда не занята тем, что меня ненавидит. Светлые волосы убраны в пучок, прядка падает на шею. Свитер скрывает почти все, взгляду зацепиться не за что, на уровне ключиц начинается тёмная ажурная вязь. На носу веснушки — неожиданно. Раньше я их не видел или просто не всматривался в её лицо.
— Ну что, начнём? — спросила она и оторвалась от бумаг.
— Наше задание, — сказала она и постучала карандашом по столу, — выбрать тамаду. Тамада — это такой человек, который будет громче всех кричать «горько!» и проводить идиотские конкурсы.
— А я тут при чём?
— Слушай, мне самой эта идея нравится не очень. Но если ты согласился, а ты согласился, так что, будь добр, все это хотя бы терпеть. Вот это бумажки с примерными сценариями и прайс-лист. Возьми, почитай.
Я послушно взял ближайший к себе листок. Делал вид, что читаю, а сам поверх него смотрел на Мышку. Она тоже вперила взгляд в лист бумаги, но делала это куда убедительнее меня. По крайней мере, мне верилось, что она читает.
— Хватит на меня смотреть, — прошипела она. — В твоих интересах читать. Первый тамада, — она посмотрела на экран смартфона, — придёт уже через десять минут.
— Куда придёт? — оторопел я.
— Сюда, — невинно улыбнулась она.
Я подумал, что два года собирал себя по кускам. Склеивал. Пытался начать жить по-новому, иначе. Так, как не умел. Получать удовольствие от жизни. Для того, чтобы в один прекрасный день в город вернулась Мышка и нахер все разнесла. Я сжал виски ладонями и обречённо застонал. Мне даже её убить не хотелось. Хотелось самому убиться. Например, выброситься в окно. Как жаль, что всего второй этаж — максимум сломаю второе колено. Хотя в таком случае я попаду в больницу, и мне не придётся идти на эту свадьбу. Вариант.
— Мышка, — попросил я. — Пожалуйста, умри сама. Ужас, как в тюрьму не хочется.
— До свадьбы две недели, ты понимаешь? Маринка с трудом ходит, сестрами она не обзавелась, Аньку мы не хотим, мама Маринки приедет перед самой свадьбой, я не смогу одна. Я тоже терпеть тебя не могу, но я не справлюсь. Честно. И не стоит так бояться….
— Единственная тамада, которую я помню, — аналог Верки Сердючки. Если ЭТО придёт ко мне в офис, я плюну на свадьбу и придушу вас обеих.
В дверь постучали. Леночка, кто ещё? Однако я напрягся. Я уже не ждал от судьбы ничего хорошего.
— Да?
Дверь приоткрылась. Ленка была подозрительно пунцовой.
— Руслан Олегович, — сказала она, с трудом сдерживая смех. — К вам…по-моему, к вам Верка Сердючка.
— Нет! — ответил я максимально твёрдо, пытаясь держать себя в руках. — Лена, скажи ему…ей, что я в экспедиции на северном полюсе.
— Но… — попыталась возразить Мышка.
— Я здесь работаю! — сорвался я. — Ты вообще чем думала?
— Так что мне делать? — подала голос Лена.
— Пожалуйста, сделай так, чтобы это исчезло.
Лена кивнула и вышла. Я повернулся к Мышке. Выглядела она воинственно.
— Это же несерьёзно. Человек приехал на встречу… Знаешь, как сложно найти хорошего ведущего, когда время поджимает?
— Несерьёзно превращать в фарс мою работу.
Дверь снова хлопнула, на этот раз кусок штукатурки отвалился.
— Не надо, пожалуйста, — обратился я к небесам.
И обернулся, уже понимая, что моя просьба осталась проигнорирована.
На пороге кабинета стояло нечто. На нем был яркий макияж, грудь размера этак шестого и ослепительно алое платье.
— Какого хрена? — поинтересовалось нечто прокуренным басом.
Я перевёл взгляд на Мышку. Она уткнулась в свои бумаги так, словно ничего интереснее в жизни не видела.
— Какого хрена меня приглашают для беседы, предварительно упомянув, что явиться надо непременно в сценическом костюме, а потом отказываются от встречи именно по этой причине? На улице, блядь, плюс двадцать, мне жарко в этих сиськах!
Мышка засопела. Я представил, как стискиваю руками её горло, так, что сопеть она уже не сможет. Определённо. Никогда.
— Какого хрена, — повторил я вопрос тамады. — Ты пригласила его сюда в этом долбаном костюме?
— Я подумала, что это будет забавно. Смотри, как забавно! Ха-ха! Смотри, твоя Леночка смеётся!
Леночка и правда смеялась. Улыбался и Дима, мой компаньон, и ещё пяток человек, столпившихся в приёмной и заглядывающих в кабинет через открытую дверь.
— Руслан, — произнёс Дима, силясь не смеяться. — Мы не все знали о твоих личных….эм, пристрастиях?
Моё персональное нечто стояло, уперев руки в крутые бока, и сурово взирало на меня из-под напомаженных бровей. Я мечтал взять Мышку за волосы и удушить, ткнув аккуратным носиком прямо в гигантское декольте приглашённого ею ведущего. Я чувствовал на себе взгляды, чувствовал каждый нюанс. Мышка смотрит настороженно, Нечто оскорблённо, все остальные — со смехом. Я чувствовал, как горят мои уши. Как в восьмом классе, когда я выпендривался перед одноклассниками, а взявшаяся из ниоткуда бабушка спросила при всех, доел ли я кашу и почему не надел вязаные носки.
Но сейчас-то я знал, что делать. Это я понял ещё на пике своей карьеры. Любой неприятный вопрос можно разрешить, просто открыв кошелёк. Я полез в свой, главное, чтобы там наличные были, уже представил, что со мной будет, если налички не окажется, и успел прийти в ужас заранее. К счастью, купюры в кошельке имелись. Я достал одну приличного достоинства.
— Неустойка? — спросил я и протянул купюру.
Она исчезла в том самом декольте, в котором я мысленно похоронил Мышку со сверхсветовой скоростью. Словно её и не было. Однако ведущий остался стоять там же, где и был. И судя по его взгляду, все прекрасно понимал. Я выругался и протянул ещё одну.
— С вами приятно иметь дело, — пробасило Нечто и вразвалку покинуло мой кабинет.
— Больше ничего интересного не будет? — спросил Дима, пропуская Нечто в дверях.
— Спроси у неё, — ткнул я пальцем в Мышку.
Мышка мило улыбнулась.
— Нет, второй Сердючки в этом городе не нашлось.
— Жаль, — ответил Дима.
Зрители в приёмной рассосались, даже Ленка уселась на своё место. Я повернулся к Мышке, тщательно закрыв за собой дверь. Потом подумал и щелкнул замком. Вытащил ключ, засунул его во внутренний карман пиджака.
— Эй, ты чего? — спросила Мышка и попятилась к окну.
ОНА.
— Ничего страшного не случилось, — сказала я и сделала ещё шаг назад. — Это просто твои комплексы, которые наверняка родом из детства, ты был очень ранимым и мнительным мальчиком.
— Замолчи, — сказал Руслан и шагнул ко мне.
Я подумала, отчего бы мне и в самом деле не замолчать? И, не сводя с Руслана настороженно взгляда, стала прикидывать варианты. Окно приоткрыто. Может, выпрыгнуть? Второй этаж, максимум ногу сломаю. Зато тогда мне не придётся идти на свадьбу. Вариант.
Я зазевалась, воображая, как меня на скорой с мигалками везут в реанимацию, и отвлеклась от происходящего. Зря. Вскинула взгляд — он совсем близко. За мной окно, горшок с кактусом на нем, это плохо, кактусы колючие, никуда не годится такой способ эвакуации. Я шагнула в сторону.
— Я закричу, — предупредила я шепотом.
Мой шепот звучал жалко. Я уперлась спиной в стену, лопатками чувствовала её прохладу через тонкую ткань свитера. И поняла, что такое быть в ловушке. Руслан оперся руками в стену по обе стороны от меня и был так близко, нависал надо мной, это просто недопустимо. Надо признать, дурацкая была идея с этой тамадой. Доигралась.
— Я так больше не буду, — снова прошептала я.
Я готова была обещать что угодно. Только бы он не был так близко. Чтобы не смотрел так. Я с удивлением поняла вдруг, что у него очень пушистые ресницы. Девчачьи. А сами глаза такие тёмные, почти чёрные. И, пожалуй, если он наклонится ещё, я даже почувствую его дыхание на своей коже. Блин, Света, не смотри на него! Паника начала захлестывать буквально с головой. Какого хрена он молчит? Молчит и смотрит. Нет, так нельзя.
Словно почувствовав, что я сейчас взорвусь, он оторвал одну руку от стены. Но не для того, чтобы выпустить меня из плена. Он коснулся моей щеки пальцем, легко, почти невесомо. Скользнул вниз по коже, оставляя за собой огненную дорожку. Задержался в ямке между ключицами. Я сглотнула.
— Если ты думаешь, что я позволю тебе меня касаться, — сказала я, надеюсь, твёрдо, — то ты ошибаешься. Я потом слишком дорого за это плачу, цена неоправдана.
Пальцы обхватили моё горло. Я чувствовала, как дико бьётся пульс, наверняка он тоже это чувствует. Порадовалась вдруг, что за моей спиной стена, — не упаду. Закрыла глаза, невыносимо было на него смотреть, а отвести взгляд не получалось.
— Ты странное существо, Мышка, — вдруг сказал он.
Шепотом, как и я. Он склонился ко мне так близко, что я чувствовала, как от его дыхания шевелятся короткие волоски, выбившиеся из прически. Он так и не отнимал руки от моей шеи, но это не то чтобы нервировало, а с ума сводило.
— Как глупая бабочка, которая летит в пламя. Беззаботное, бестолковое существо, живущее без какой-либо цели, живущее наперекор. Ты же боишься, боишься меня, зачем ты играешь? Глупая Мышка.
Я не выдержала и открыла глаза. И поняла, что пропала. Совсем, бесповоротно. Его глаза были напротив моих. Чёрные, колдовские. И все ближе и ближе. И правда, глупая я, бестолковая. Ничему жизнь не учит. Не хочу обратно проваливаться в свои восемнадцать лет. Слишком много боли и ошибок. Даже если тело хочет, я не хочу.