Потому что действие Розилиных снадобий, похоже, было готово закончиться в любую минуту… Собственно, как подруга и обещала.
– Заклинаний? – молниеносно забыв о себе, засуетилась Витейра. – Что-то случилось? Вы ранены? Вам плохо? Учитель?..
И столько искреннего беспокойства сквозило в её быстрой речи, столько участия и заботы, что на душе впервые за много месяцев стало по-настоящему тепло и уютно…
– Наргол, – усмехнувшись, мягко поправил я. – Меня зовут Наргол… И с тобой мне хорошо. Очень хорошо. Лучше не бывает…
Затем подхватил растерянную девчонку на руки, забрался в карету – и жадно прильнул к горящим губам, которые вот уже два с лишним года сводили меня с ума…
Они
Ночь. Роскошная постель. Балдахин.
На белоснежных шёлковых простынях лежат двое. Он – на спине, расслабленно закинув одну руку за голову, а другой прижав к себе юное девичье тело. Она – щекой на краешке чужой подушки, доверчиво закинув на мужчину правую ногу. Вдруг он резко распахивает глаза, поворачивает голову и, убедившись, что жена сладко спит, осторожно выбирается из-под одеяла, стараясь не потревожить ни её, ни полуторагодовалого малыша в отдельной кроватке. Тихонечко, практически на носочках, подходит к двери, касается ручки, беззвучно тянет её вниз…
– Ты куда? – слышится возмущённый шёпот.
– В уборную, – негромко огрызается он.
– Врёшь! Ты ходил туда полчаса назад. И так не таился. Поди, опять на свою зачистку собрался… Хоть бы мне сказал!
– Зачем? Чтобы ты снова переволновалась и попала в больницу?
– Да, лучше чтобы туда попал ты! – с непередаваемым ехидством откликается она.
– Ты знала, за кого выходила замуж.
– Ты тоже, – парирует она, откинув одеяло так, что становится виден едва наметившийся круглый животик. – Поэтому я иду с тобой.
– Не идёшь. Тебе нельзя по состоянию здоровья.
– Можно. Я лучше знаю. Я же лекарь.
В ответ мужчина обречённо запрокидывает голову, вцепившись пальцами себе в волосы, и произносит в потолок:
– И зачем я только на это согласился?.. Надо было гнать тебя с факультета поганой метлой…
– Зато теперь у тебя на кафедре есть квалифицированный специалист, способный на месте излечить большинство ранений и в разы повысить выживаемость некромантов, – довольно вставляет она.
– Ага, – устало тянет он. – Специалист. Который не в состоянии трезво оценить опасность…
– Всё я в состоянии! И не спорь. Лучше разбуди няню.
– Хорошо, – вздыхает он. – Но у меня есть условие.
– Какое?
– Это последний раз до родов, когда ты едешь с нами. Или больше я с тобой в постель не лягу.
– Идёт! – быстро соглашается она.
Хотя прекрасно понимает, что его угрозы ничего не значат. Да и он знает, что она поступит так, как считает нужным. Разве что…
– Нет, – внезапно роняет он. – Я передумал. Ложись обратно.
– Зачем?.. – напрягается она.
Однако послушно опускается на подушки.
– Буду тебя наказывать, – скинув рубашку, поясняет мужчина. – У меня как раз имеется полчаса в запасе… – затем залезает на постель, нависает над девушкой и добавляет: – И по прошествии этих тридцати минут ты либо согласишься остаться добровольно, либо останешься потому, что будешь не в состоянии куда-то идти… Обещаю.
На этом он жадно впивается в её губы, терзает их несколько секунд, вынуждая девушку расслабиться, затем переключается на шею, декольте и ниже, чем окончательно сводит партнёршу с ума, отрывается и спрашивает:
– Ну что? Какой вариант ты выбираешь?
– Ты же знаешь, что второй… – обессиленно выдыхает она, с трудом концентрируясь на муже. – У меня только один вопрос. Ты уверен, что из нас двоих суккуб именно я?..
– Уверен, – кивает он. – Я могу быть разве что инкубом.
И, удовлетворённый, возвращается к прерванному занятию. А вскоре комнату оглашают сладострастные стоны.