Не в силах уснуть, Каталина вглядывалась в накрапывавший за окном дождик. Раньше она никогда не считала, что ее жизнь чем-то ограничена, и принимала все как должное. Но с другой стороны, она еще никогда столько не размышляла. Собственно говоря, кроме как размышлять, ей вообще заняться было нечем. И помимо всего прочего, она размышляла о том, сколько всего упустила в жизни.
Предполагая, что рано или поздно выйдет за одного из принцев Каллиакисов, она рассчитывала, что после свадьбы получит определенную свободу. Но никогда раньше не понимала, насколько сильно она хотела этой свободы.
А потом, узнав, что она носит ребенка Натаниэля и выйдет за него замуж… На несколько секунд ее поманил к себе призрак настоящей жизни. Но ничего не изменилось. Ее жизнь по-прежнему находилась под жестким контролем.
И ждали от нее лишь подчинения, ради которого она и появилась на свет. Ее же чувства и мысли вообще никого не волновали.
Правда, Натаниэль прислушался к ее мольбе о хоть каком-то занятии и выдал Клотильде кредитную карточку, чтобы она сводила принцессу по магазинам. Вот только карточку он все равно вручил нанятой им компаньонке, а не самой Каталине, в очередной раз ее унизив. Так же как унижал, отказываясь брать с собой в поездки или идти на физическую близость.
Ведь она отчетливо видела в его глазах огонь желания. Она не успела наскучить ему за один-единственный раз, и он по-прежнему ее хотел. Вот только намеренно унижал, отказываясь иметь с ней хоть что-то общее.
Вздохнув, Каталина выбралась в коридор и на цыпочках пошла на кухню, чтобы самостоятельно налить себе чая. Обычно при попытках проделать эту процедуру чайник у нее сразу же отбирали под предлогом того, что принцесса может обжечь пальчик, но она внимательно смотрела и запоминала, твердо решив, что однажды все же сможет самостоятельно выполнять простые повседневные дела, что большинство людей исполняет не задумываясь.
Когда она проходила мимо домашнего кабинета Натаниэля, ее внимание привлекла приоткрытая дверь, что обычно была плотно закрыта.
С самого начала инстинктивно решив, что эта комната для нее под запретом, она никогда не пыталась туда входить, но теперь…
Решившись, она шагнула внутрь и включила свет.
В конце концов, она, пусть и чисто номинально, жена Натаниэля, и это ее, пусть и временный, дом.
Середину кабинета занимал дубовый стол, за которым он иногда работал. Да и вообще, Натаниэль регулярно перемещался между своими многочисленными владениями, и в его жизни не было ничего постоянного. И для жены делать исключение он не собирался.
Но если он к ней так холоден, как он станет обращаться с ребенком? Какой из него получится отец? Видимо, такой, что постоянно где-то далеко.
Тогда кто станет ее ребенку настоящим отцом? Кто будет оказывать на него определяющее мужское влияние? Ее собственный отец?
Стоило Каталине только представить, что на ее ребенка может повлиять Доминик, как она разом заледенела. А ведь стоит вернуться во дворец, и он не позволит держать малыша в стороне от себя… И пока она вновь не выйдет замуж, отец с братом будут полностью определять жизнь ее ребенка.
Но вскоре она вновь выйдет замуж. За мужчину, что получит над ней полную власть и будет ждать безропотного подчинения. За мужчину, что будет полностью властен над ее ребенком.
Она обняла себя за живот, где прямо сейчас росла и крепла новая жизнь.
Жизнь, что была для нее ценнее целого мира.
Ее внимание привлек черный портфель на столе. В кабинете царил идеальный порядок, все было убрано по местам, и нигде не валялось ни ручки, ни листа бумаги, и этот портфель буквально бросался в глаза.
Положив пальцы на защелки, Каталина почти ждала, что он окажется заперт, и, когда крышка приподнялась, она едва не подпрыгнула от неожиданности.
Чувствуя себя немного виноватой, что сует нос не в свое дело, она аккуратно открыла портфель, ожидая увидеть там что угодно, но только не ровные пачки двадцатиевровых банкнот.
Натаниэль вместе с архитектором просматривал наброски комплекса, что должен был развернуться на участке, что он собирался купить, когда зазвонил телефон.
— Натаниэль? — В голосе его персональной помощницы ясно слышалась паника.
— Что случилось?
— Она пропала.
— Кто?
— Принцесса. Она пропала.
— Как она могла пропасть?
— Клотильда вошла к ней в комнату в обычное время, но ее там не было. Консьерж говорит, что в пять она спустилась из апартаментов и попросила заказать такси.
— Она сказала, куда поедет?
— Нет, но мы нашли водителя. Он отвозил ее в аэропорт.
— Альма, — каким-то чудом он сумел справиться с голосом, — как она обошла охрану?
— Она села в такси на подземной парковке, спустившись туда на лифте для персонала. Да еще и голову шарфом обмотала, так что охрана не смогла ее узнать. Но это еще не все. Исчезла большая часть денег из французского клуба, наверняка она их забрала.
Натаниэль едва не рассмеялся. Каталина его ограбила и подалась в бега? Уму непостижимо. Она же самый обязательный и сознательный человек в этом мире!
Но веселье быстро сменилось ледяным ужасом. А что, если она ушла не по своей воле? Если ее заставили?
Мог ли ее захватить Доминик? Было в их отношениях что-то нездоровое… И она сама предупреждала, что ее брат задумал причинить ему вред. Но мог ли он зайти настолько далеко, чтобы причинить вред непосредственно Каталине?
— Куда она полетела?
— Мы не смогли добиться этой информации от служащих аэропорта.
— Я возвращаюсь.
Велев готовить личный самолет, Натаниэль, не желая терять ни секунды, торопливо бросал вещи в чемодан, одновременно звоня нужным людям, но к тому времени, как он сел в машину, он уже точно знал, что своими силами не справится и ему потребуется помощь.
И тогда он позвонил королю Монте-Клера и сказал, что его беременная и только что вышедшая замуж старшая дочь пропала.
С покупками в руках Каталина по снегу пробиралась в снятый на окраине испанского Бенаске коттедж.
Оказавшись в тепле, она скинула пальто, шапку, варежки и шарф и поставила чайник.
Ей потребовалось целых пять дней, чтобы набраться смелости и впервые выйти из дома, да и опустевшие полки на кухне настойчиво толкали ее на этот неизбежный шаг. Теперь же она каждый день просыпалась, предвкушая предстоящую прогулку. А ведь до того, как она сбежала из апартаментов Натаниэля, она вообще ни разу в жизни никуда без сопровождения не ходила.
Выбравшись из здания, она не знала, куда податься, но твердо знала, что ей нужно бежать из страны. Внезапный порыв оказался так мощен, что она бездумно ему повиновалась, действуя на одних лишь инстинктах. Одевшись в самые обычные джинсы и свитер, она спрятала волосы под шарф, взяла паспорт, выбрала самую большую сумку и, вернувшись в кабинет Натаниэля, переложила туда столько наличных, сколько сумела уместить.
Покинуть здание и добраться до аэропорта оказалось на удивление легко, а стоило увидеть в списке ближайших рейсов Андорру-ла-Велью, и Каталина сразу же поняла, куда направится. Оставаться она там не собиралась, но знала, что за Пиренеями лежит чудесный городок Бенаске.
Расплачиваясь за билет украденными деньгами, она впервые в жизни лично за что-то расплатилась. Раньше всегда и всюду за нее платил дворец. Увидев ее паспорт, оформлявшая билет девушка удивленно приподняла бровь, но вопросов задавать не стала. И если не считать маленького ребенка, что громко шепнул матери, что она похожа на принцессу Каталину, на нее вообще никто внимания не обратил.
Дожидаясь рейса, она наконец-то осознала всю величину предстоящего шага, но не успела запаниковать, как вспомнила о растущей внутри ее жизни и сразу же успокоилась. Вынужденное безделье в доме Натаниэля заставило ее по-новому переосмыслить жизнь и понять, что такой судьбы своему ребенку она не хочет. И если она не покинет Монте-Клер сейчас, то второго шанса у нее уже, скорее всего, не будет.
Сама того не подозревая, она всю жизнь ждала этой минуты. И если у нее нет сил, чтобы идти за поманившей ее свободой, она найдет их ради ребенка.
Вот только грандиозное приключение оказалось гораздо сложнее, чем она ожидала. С первой же секунды в аэропорту ее окружила шумная, куда-то спешащая толпа, а ведь раньше все ее контакты с внешним миром строго ограничивались, сама она при этом находилась под неустанной охраной, а ее собеседники прекрасно знали, где проходит линия, за которую нельзя переступать.
А теперь эта линия исчезла.
В Андорре любезный администратор подсказал ей, что и как лучше сделать, и уже два часа спустя она упаковалась в теплую зимнюю одежду и села в автобус, отправляясь в мамин город детства. Знай она, что поездка займет восемь часов и что все это время ее будет мучить тошнота, она дважды подумала бы и, скорее всего, взяла бы такси, но, не подозревая о предстоящих трудностях, Каталина решила, что автобус будет сложнее отследить. И если бы не тошнота, она наверняка насладилась бы новизной ранее неведомого ей транспорта.
Разумеется, она не собиралась скрываться до конца жизни, да и вообще удивлялась, что ей удалось забраться так далеко, но решила наслаждаться тишиной и умиротворением столько, сколько получится. Хотя бы еще день. И лишь потом позвонит отцу и скажет, что не вернется.
Отложив сумку с покупками, Каталина вскрыла упаковку новенького мобильника. Она осознала неприглядную правду о родственниках, но все равно не хотела заставлять их попусту тревожиться. Позвонив из аэропорта Андорры, она сообщила, что с ней все хорошо и что она скоро выйдет на связь, и отключилась раньше, чем ответившая на звонок Лорен успела хоть что-то спросить.
А Натаниэлю она вообще звонить не стала, решив, что ее отсутствию он только обрадуется. Она добровольно освободила его от каких-либо обязательств по отношению к себе, ну а что касается денег…
При одной мысли, что она взяла чужие деньги, Каталина сгорала со стыда. Она воровка. Раньше она никогда не понимала, как вина может мешать спать, а теперь узнала на собственном опыте.