5. Будьте реалистами, не требуйте невозможного. Родители должны быть уверены, что ребенок в действительности может исполнить требуемое. Нельзя наказывать за то, что он намочил постель или сломал игрушку, которую вы ему подарили. В этом случае наказание превращается в психологическую травму.
6. Не стоит демонстративно наказывать ребенка в присутствии посторонних. Тем более если он объективно не прав. Например, отобрал игрушку у другого малыша. Достаточно будет просто вернуть игрушку владельцу, покинуть площадку и уже после этого разбирать ситуацию. Если вы начнете распекать малыша в присутствии другого ребенка и его родителей, он почувствует себя преданным всеми. Ситуация усугубится, если его начнет воспитывать чужой родитель. Не позволяйте никому, кроме вас, это делать и наказывать малыша в вашем присутствии.
7. Не объявляйте ребенку бойкот. Демонстративное молчание родителей он переживает сложнее физического наказания. «Самым страшным для меня было молчание мамы, когда я сделала что-то не так: не убрала игрушки или обидела младшую сестру. Лучше бы она меня ударила», – рассказывала клиентка на сессии.
8. Сохраняйте спокойствие. Оно понадобится, чтобы разобраться в ситуации. Как советские разведчики, имейте холодный ум, горячее сердце и чистые руки. История из Сети: «Сегодня в супермаркете застала такую картину. Идут впереди меня двое. Видно, дедушка и внук. И ребенок все время кричит и требует. На что дедушка кивает и говорит: “Спокойно, Миша, нужно просто успокоиться”. Даже когда мальчик упал и стал бить ногами и руками об пол, дедушка все равно оставался совершенно невозмутим и только произносил: “Спокойно, Миша. Мы купим продукты и пойдем домой. Совсем немного осталось”. Наконец, на кассе, когда дедушка с внуком стояли в очереди, ребенок схватил “Киндерсюрприз” и раздавил его. Дедушка с невозмутимым видом снова сказал: “Спокойно, Миша, скоро будем дома, – и, повернувшись к кассиру, продолжил: – Не переживайте, извините, мы, конечно же, заплатим за этот “Киндер”. После того как эта шумная компания вышла, я не удержалась и тоже пошла за ними. Догнала их на стоянке и сказала мужчине: “Вы знаете, я в восторге от того, как вы сегодня успокаивали Мишу, это так чудесно”. Дедушка грустно улыбнулся и произнес: “Мальчика зовут Алексей. Миша – это я!”»
Как видите, описанные принципы сокращают область применения наказания, закладывают в его основание любовь и ответственность за будущее детей.
За что ни в коем случае нельзя наказывать:
1. За естественную познавательную активность: например, ребенок берет в рот предметы, тычет пальчиком в разные дырочки или хочет познать функции какого-то предмета, то есть сломал игрушку (свою или чужую – не нарочно). Лучше разобрать что-то вместе с ним, предложить сломать то, что не жалко.
2. За возрастные и физиологические особенности: неусидчив, невнимателен, не желает засыпать, не хочет есть. Физиология всегда возьмет свое. Рано или поздно он все равно заснет или попросит еды. Несмотря на возрастные нормативы концентрации внимания, у каждого ребенка свои особенности работоспособности и утомляемости. Попытайтесь понять специфику своего малыша, станьте детским психологом для него.
3. За отсутствие опыта поведения в той или иной жизненной ситуации: не попросился на горшок и описался; плюется или дерется, если ранее ему не объяснили, что это плохо; отнимает игрушку (естественное желание); боится идти к врачу. Будем готовы к тому, что до детей что-то доходит не с первого раза.
4. За проявление естественного чувства. Например, если ребенок обижает младшего брата или сестру, значит, он ревнует вас к нему или к ней, и это нормально. Более того, он может пытаться убить соперника или соперницу по материнской любви. Не стоит считать малыша монстром. В возрасте до пяти-шести лет смерть воспринимается крайне абстрактно.
«– Бабушка, ты умрешь?
– Умру.
– Тебя в яму закопают?
– Закопают.
– Глубоко?
– Глубоко.
– Вот когда я буду твою швейную машину вертеть!»[7]
Мне приходилось сталкиваться с ситуацией, когда родителям удалось сохранить спокойствие и объяснить старшей дочери, что ей не выгодно убивать грудного братишку. Они сказали, что он скоро вырастет и она сможет с ним играть, когда взрослые будут заняты. Сейчас дети подросли и у них прекрасные отношения.
5. За неосторожность: испачкался на прогулке, случайно пролил сок из чашки.
6.5. Насилие и наказание
Считается, что цель насилия – сохранение контроля над ситуацией. Я бы сказала, что это – цель осознанного насилия, когда человек понимает, что он делает. Оно по сути очень близко к наказанию.
По большей же части насилие является неосознанным, часто за ним стоит стремление сохранить власть над ситуацией или человеком, упоение этой властью.
Крайне редко насильник готов признать вслух перед другими, что он таковым является. Находятся миллионы доводов, оправдывающие это поведение. Как правило, основной аргумент – «меня довели». Возможно, среди тех, кто читает этот текст, есть люди, которым знакомо это выражение. Как только кто-то скажет себе или другим: «Я так поступаю, потому что вы меня до этого довели», – перед нами человек, склонный к насилию. Давайте проведем грань между насилием и наказанием. Первое бывает разным: физическим, сексуальным, экономическим, психологическим.
Физическое воздействие допустимо только в ситуациях, связанных с риском для жизни. Можно взять ребенка в охапку и унести из лужи, от подоконника, от края полыньи и т. п. Допустимо шлепнуть малыша, заходящегося в истерическом плаче, когда он сам забыл, из-за чего бьется об пол, и просто не может остановиться сам. Так же иногда поступают со взрослыми, чтобы вернуть их к реальности из состояния шока. Во всех остальных случаях физическое воздействие, которое применяет более сильное существо к более слабому, является насилием.
Сексуальное насилие никогда не может быть наказанием. В период сексуального созревания в пять – семь лет и в пубертатном периоде дети могут подсознательно провоцировать родителей. Чаще это проблемы отцов и дочерей, хотя также встречается и другое распределение. Если взрослого мужчину может спровоцировать маленькая девочка, значит, он сам так и остался мальчиком. Он не знает грани между добром и злом.
Экономические отношения с детьми строить можно и нужно. Современное поколение, пожалуй, лучше, чем их родители, понимает цену денег. Считается, что лет с пяти-шести, когда ребенок уже знаком с цифрами, его можно учить обращаться с деньгами. Можно чего-то лишить за проступок либо «подкупить», пообещав какой-то бонус. Подкуп более гуманен, чем лишение. Насилие же начинается, когда звучит фраза: «Ты будешь делать так, как я сказал(-а), до тех пор, пока я тебя кормлю». Психологическое насилие очень часто смыкается с понятием стервизма. Чаще эта форма встречается у женщин. Удивительно, но Толковый словарь Даля определяет понятие «стерва» как «мертвечина», «падаль»[8]. На первый взгляд это как-то не стыкуется с общепринятым образом настойчивой леди, любыми путями добивающейся своего. Образ может быть любым: элегантным или неряшливым, уверенным или неврастеничным, сексуальным или фригидным. Их всех объединяет одно – отношения с окружающим миром они выстраивают по принципу: «Все будет по-моему». Иногда желание настоять на своем позволяет преодолеть трудности и превращается в вектор развития. Иногда – трансформируется в разрушительную силу и может уничтожить личность. В женском упорстве очень трудно определить грань между созиданием и разрушением. Мужской стервизм, впрочем, тоже никто не отменял.
Женщина превращается в стерву, когда начинает соответствовать определению Толкового словаря Даля в результате смешения упрямства и страха. Одна из моих клиенток сказала, что мысль о необходимости учиться доверять близким приводит ее в ужас, сравнимый с прыжком с «тарзанки» без страховки. По отдельности эти два качества удобны для выживания. Однако смешиваясь, они становятся ядом. Парадоксально, но такая «отравленная» женщина обладает мощнейшей силой внушения и намного более убедительна, чем обычная. Когда я спросила клиента, что мешает ему уйти от жены, которая, по его словам, унижает его в течение всех двадцати лет совместной жизни, он ответил: «Она же меня любит и переживает». Точно такие же аргументы встречаются у детей, которые, став взрослыми, не могут психологически отделиться от родителей. Они согласовывают с ними все решения, страдают от того, что их позиция не совпадает с родительской. По сути, они кладут свою судьбу на алтарь жизни мамы и папы. Противоядие только одно – смелость и настойчивость окружающих и близких. Не стоит бороться со стервой, чтобы ее переубедить, это бесполезно. Есть смысл отстаивать право на самостоятельную жизнь. У ребенка такая возможность может появиться начиная с подросткового периода.
Глава 7. Что можно запретить ребенку до одного года
7.1. Мать как переводчик с космического языка на детский
Традиционно считается, что первые запреты возникают, когда ребенок начинает самостоятельно перемещаться в пространстве. Новорожденный абсолютно беспомощен в новом для него мире и о своих потребностях может заявлять лишь криком или плачем. Еще он, конечно, может улыбаться, или спать, или внимательно рассматривать все вокруг. Но это признак того, что у маленького человека с космосом в глазах все хорошо.
Существует огромное количество исследований психических процессов младенцев. Но очень сложно прочувствовать, каково это – быть новорожденным. Двух-трехлетние дети, возможно, помнят это, но вряд ли могут нам объяснить. У некоторых взрослых сохранились воспоминания о своем грудничковом периоде. Как-то мне довелось услышать довольно интересный рассказ о первых детских воспоминаниях одной женщины. По ее подсчетам, ей было около шести месяцев: «Я лежу одна в темной комнате и чувствую, что мне что-то мешает в животе. Мне неуютно и беспокойно. Я плачу, слышу свой плач как бы со стороны. Он не громкий и настойчивый, а скорее какой-то скрипучий, звучащий так же, как мое беспокойство в животе. Заходит мама, она улыбается мне и что-то говорит. Слов я не понимаю, может, не помню. Но точно слышу, как она называет меня по имени. Когда она говорит “Аленушка”, мне почему-то понятно, что это – я. Мама целует меня, я чувствую ее прикосновение и запах. Потом как-то крутит и уходит. Когда она рядом, я замолкаю, потому что забываю о беспокойстве в животе. Потом мама уходит, я снова чувствую живот и начинаю ныть. Она снова приходит, снова меня крутит, я слышу еще чьи-то голоса и свое имя. Потом меня опять крутят, и последнее, что я помню, как лежу в коляске на веранде (это уже умозаключение взрослого человека. –