Все это, возможно, кажется разумным и дальновидным. Однако деятельность самой ассоциации не соответствует представлению о том, что такое надежная профессиональная аккредитация. Дело в том, что каждый раз, заплатив ежегодный взнос, члены ассоциации получают по почте красивый сертификат, который можно повесить в рамочке на стену — он очень похож на диплом об окончании учебного заведения. Дипломы именные. У меня самого есть несколько штук: один я получил, когда вступил в ассоциацию, еще несколько — после продления членства (сейчас это стоит 90 долларов). Самый первый висит на двери моего кабинета.
Выглядит он довольно внушительно. Напечатан на состаренной бумаге, по краям золотая каемочка с изящным геометрическим орнаментом. Но смысл сертификата — в словаре это слово определяется как «документ, подтверждающий, что данное лицо выполнило требования, предъявляемые к специалистам в определенной области, и уполномочено заниматься практикой» — в том, что он является подтверждением каких-либо профессиональных знаний и умений. На присланном сертификате фигурирует слово «присужден», и две подписи внизу подкрепляют эту мысль. Однако достаточно прочесть написанное, как становится ясно, что этот документ, по сути, бессмысленный. Там говорится, что я получил этот сертификат за то, что являюсь «сторонником йоги как признанного и уважаемого метода терапии на Западе».
Внизу стоят подписи исполнительного директора ассоциации Кепнера и президента Вероники Задор. Я видел немало таких же дипломов в йога-студиях — они висят на видном месте в рамочке, создавая впечатление, что в данном заведении трудятся авторитетные учителя и терапевты.
Липовые сертификаты — это несправедливость по отношению к действительно одаренным йога-терапевтам, положившим годы и десятилетия на получение опыта и оказавшим реальную помощь бесчисленному количеству пациентов. Судя по тому, что видел я, Нина Пателла из клиники Фишмана работала с серьезно больной пациенткой, проявляя огромное мастерство и выказывая сострадание. То же можно сказать об Эми Уайнтрауб, преподавателе йоги, которая специализируется на лечении депрессии. Попытки с переменным успехом организовать сертификацию свидетельствуют о развитии йоговской сферы, однако сами документы дают смутное представление — или вообще никакого — о терапевтических способностях отдельных людей.
Вместе с тем отсутствие контроля и сотни ложных заявлений, которые делают начинающие лекари о своей квалификации, способствуют быстрому росту йога-терапии. Число членов Международной ассоциации йога-терапевтов в последнее время выросло с нескольких сотен до нескольких тысяч. Десятки книг расхваливают йога-терапию как надежный метод лечения почти всех заболеваний, включая рак и СПИД, болезни Альцгеймера и Паркинсона. И клиенты выстраиваются в очередь, готовые выложить деньги.
Однако этот всплеск активности влечет за собой риск получения серьезных увечий (о чем уже было написано в предыдущей главе). В некоторых случаях йога-терапевты прописывают лечение, которое оказывается совершенно не тем, что нужно. Как сказал Фишман, они «дают рекомендации общего характера, а это может быть опасным».
В 2008 году в «Йога Джорнал» были опубликованы результаты исследования рынка, проведенного компанией Harris Interactive. В ходе него были опрошены более пяти тысяч человек — довольно большая выборка, чтобы считать ее статистически верной репрезентацией всего населения США. Опрос показал, что йога-терапия в настоящее время считается широко признанным методом лечения среди пациентов, а главное, среди американских врачей. На основании полученной информации авторы опроса сделали предположение, что терапевты рекомендовали йогу почти 14 миллионам американцев, то есть 6 процентам населения. Около половины взрослых сообщили, что высоко оценивают йогу и считают, что она помогла бы им при лечении какого-либо заболевания. Даже при условии, что ответившие увлекались йогой, а степень национального интереса к йоге была преувеличена, наметилась вполне реальная тенденция.
«Йога как лекарство — вот новый этап развития этой дисциплины, — заявила Кейтлин Куистгаард, редактор „Йога Джорнал“, комментируя результаты опроса. — В течение следующих нескольких лет мы наверняка увидим больше йога-залов в медицинских учреждениях и будем чаще слышать от медиков рекомендации заняться йогой».
Возможно. Но на данный момент йога-терапия представляет собой совершенно неуправляемую сферу, а успех при лечении ее методами носит случайный характер. Некоторые из йога-терапевтов действительно гениальны. Другие — не более чем шарлатаны. Многие же — посредственные специалисты, чьи рекомендации потенциально опасны для пациентов; их голова наполнена дурацкими мечтами о «целительстве», однако при этом им ничего не известно о тяжелых последствиях, к которым может привести выполнение некоторых поз. Сфера йога-терапии сейчас напоминает Дикий Запад: многие практикующие устанавливают фанерные вывески, торгуют чудодейственными эликсирами от всех болезней и выступают с невероятными заявлениями. Так что покупателям следует проявить осторожность.
Если проследить истоки современной йога-терапии, поиск выведет нас на одного человека — Ларри Пейна, президента и основателя Международной ассоциации йогатерапевтов. Как и Фишман, Пейн стал йога-терапевтом давно, за несколько десятилетий до того, как эта дисциплина обрела нынешнюю популярность. Однако его история сильно отличается от истории Фишмана, а долгая борьба за профессиональное признание демонстрирует определенные сложности, которые придется преодолеть этой дисциплине, прежде чем будущие йога-терапевты станут пользоваться доверием у других представителей сферы здравоохранения.
Пейн родился в Калифорнии. Он был атлетически сложен и всегда увлекался спортом. Свою карьеру он начал директором рекламного агентства в Лос-Анд желесе. Это была хорошая жизнь. Пейн много зарабатывал и пользовался множеством льгот, в том числе предоставленным компанией автомобилем. Однако к 1978 году стресс от работы дал о себе знать. У Пейна резко повысилось давление и начались проблемы с позвоночником.
Боль сводила его с ума. (И я его понимаю. Меня однажды увезли на «скорой» — я ничего вокруг не замечал от боли.) Он обращался к ортопедам, физиотерапевтам, принимал лекарства. Ничего не помогало. Тогда он задумался об операции. Он чувствовал себя дряхлым стариком, хотя ему было всего около 35 лет.
Отчаявшись найти избавление от боли, Пейн поддался на уговоры друга и как-то раз позволил затащить себя на занятие йогой. Он выполнил позы, упражнения на глубокое дыхание, релаксацию. Эффект был потрясающим. Впервые за два года боль в спине исчезла. Он испытал ранее неведомое чувство умиротворения и счастья. Ему казалось, будто с его плеч упал огромный груз. В некотором смысле он чувствовал себя рожденным заново. Пейн продолжил занятия и уволился из агентства. Вскоре он решил посвятить себя йоге.
Он отправился в Индию, в Мадрас (впоследствии этот город переименовали в Ченнай), и поступил в «Кришнамачарья Йога Мандирам» — школу йога-терапии, недавно основанную Т. К. В. Десикачаром, сыном Кришнамачарьи, «учителя учителей». Школа, как и гуру, в честь которого она была названа, расхваливала терапевтические преимущества йоги. Кроме того, здесь лечили самые разные заболевания — от гипертонии до бронхиальной астмы и шизофрении. Ну и само собой, помогали избавиться от боли в пояснице. К 1980 году Пейн «подсел» на йогу. Он продолжил самосовершенствование, взявшись за этот процесс со всей энергией и умением профессионала рекламной индустрии.
В 1981 году в Лос-Анджелесе он открыл йога-центр и назвал его «Самата» — «равновесие» на санскрите. Центр находился рядом с Венис и Марина-дель-Рей — двумя пляжными курортами. Пейн проводил регулярные классы йоги, а также трудился над внедрением терапевтического аспекта практики, который испытал на себе, в систему западной медицины. Помимо всего прочего, это была мудрая бизнес-стратегия, выделившая его предприятие среди других йога-студий, которых в регионе становилось все больше и больше.
Пейн поступил на физиотерапевтическое отделение магистратуры Калифорнийского государственного университета в Лонг-Бич — от Лос-Анджелеса путь неблизкий. Чтобы зарекомендовать себя как профессионала в своем новом призвании, ему необходимо было иметь медицинское образование. Однако учеба давалась нелегко. Получение степени доктора физической терапии требует огромного вложения времени и денег — тут и молодым непросто, что уж говорить о сорокалетнем Пейне, пытающемся найти «нового себя». Назрел выход. Пейн решил перевестись в расположенный неподалеку университет — он находился в Брентвуде, районе Лос-Анджелеса, где жили богатые и знаменитые.
У Западного Тихоокеанского университета был всего один недостаток. Как впоследствии выяснила федеральная комиссия, он был фабрикой по чеканке «корочек». Частное учебное заведение казалось местом, где получают высшее образование, но на самом деле никаких реальных знаний его студентам не давали. Здесь принимали тех, кто перевелся из других университетов, и засчитывали предыдущий опыт, однако при этом не требовалось ни посещать занятия, ни слушать лекции. Это заведение, по сути, занималось тем, что с энтузиазмом выдавало магистерские и докторские дипломы — за фиксированную плату. Докторская степень стоила чуть больше двух тысяч долларов — ничто по сравнению со стоимостью обучения в настоящем университете в течение нескольких семестров.
У университета не было государственной аккредитации, то есть его диплом выглядел бесполезной бумажкой в глазах ученых и работодателей, осведомленных в таких вопросах. Впоследствии правительство штата, федеральное правительство и зарубежные страны признали подобные дипломы подделкой. Некоторые штаты внесли университет в черный список, считая его дипломы недействительными.
В 1987 году, когда Пейн получил докторскую степень Западного Тихоокеанского университета, это заведение, относительно недавно открывшееся, еще не было объектом пристального внимания. В своем резюме Пейн начал указывать, что «получил степень магистра и докторскую степень Западного Тихоокеанского университета по физической культуре со специализацией „хатха-йога“». И пусть в этом заведении не давали знания иностранных языков и не требовали посещать лекции, зато у университета был чрезвычайно оптимистичный лозунг. «Исследуй себя, — говорилось в послании потенциальным студентам. — Не жалей активных волевых усилий, и через позитивное мышление и настойчивость ты сможешь расширить границы своих способностей и воображения, достичь новых высот знаний и добиться профессионального и личного успеха».