5
Декарту повезло в Голландии не только потому, что он нашел там убежище и необходимые условия для работы, он приобрел в этой стране друзей и коллег. Как бы он не стремился укрыться, он не мог обойтись без обсуждения научных проблем, без живого общения с людьми. Голландия для этого была превосходным местом. Во-первых, там было немало замечательных ученых, достаточно назвать Стевина, Снелля, Жирара, Сен-Винцента, а среди тех, с кем Декарт был непосредственно связан,— Бекмана, Голиуса, Схоутена, Гюйгенса-отца и др., а, во-вторых, престиж науки в Голландии был невиданно высок. В ней раньше всех других стран произошла буржуазная революция, и поэтому к ней в первую очередь относятся слова Энгельса: «Буржуазии для развития промышленности нужна была наука, которая бы исследовала свойства физических тел и формы проявления сил природы. До того же времени наука была смиренной служанкой церкви, и ей не позволено было выходить за рамки, установленные верой... Теперь наука восстала против церкви, буржуазия нуждалась в науке и приняла участие в этом восстании» [12, II, с. 93].
В этом отношении характерным является тот факт, что ученых можно было найти даже среди правящей верхушки страны. Например, Ян де Витт, который стоял во главе государства в продолжении четверти века (между Вильгельмом II и Вильгельмом III — 1650—1672), был способным математиком и с увлечением занимался наукой. Ко второму латинскому изданию «Геометрии» Декарта было добавлено приложение, написанное де Виттом, в нем рассматривались кинематические методы образования конических сечений и впервые давалось аналитическое решение задачи об определении геометрического места точек, сумма или разность расстояний которых от двух данных точек постоянна.
Другим высокопоставленным голландцем, в лице которого Декарт нашел искреннего друга и почитателя, был Константин Гюйгенс, человек блестящий и обладавший множеством талантов — он был известным поэтом, неплохим художником и музыкантом, говорил почти на всех европейских языках и к тому же разбирался в математике и физике. Достаточно сказать, что Декарт решился опубликовать свою «Диоптрику» благодаря одобрению Гюйгенса, прочитавшего работу в рукописи. Относительно поэтического дарования Гюйгенса интересно отметить, что в начале XIX в. его стихи были переведены на русский язык П.А. Корсаковым, сотрудником русской миссии в Гааге, составившим, по-видимому, первую в России антологию голландской поэзии.
Константин Гюйгенс занимал пост секретаря принца Оранского, что делало его одним из наиболее влиятельных людей в стране. Служба дому Оранских стала в семье Гюйгенсов традиционной — секретарями принцев были и отец Константина, Христиан, и его сын Константин.
Получив прекрасное домашнее образование и закончив затем Лейденский университет, Константин Гюйгенс избирает карьеру дипломата и становится в 1625 г. секретарем штатгальтера Фредерика-Гендрика. При предыдущем штатгальтере, принце Морице, человеке умеренных взглядов и лишенном политического честолюбия, страна тем не менее переживала тяжелые времена из-за религиозных распрей: партия гомаристов, выступавшая с позиций фанатичного кальвинизма, противостояла партии арминистов, стремящихся к установлению религиозной терпимости в стране. Гомаристы стояли за продолжение войны с Испанией и за ужесточение борьбы с католицизмом, в то время как арминисты, выражавшие интересы крупной буржуазии, стремились к миру с Испанией и к расширению с ней торговли. Оранские поддерживали гомаристов, и в 1619 г. штатгальтер Мориц жестоко подавил восстание арминистски настроенной буржуазии, лидер восставших Олденбарневелт, был казнен. Объединенные провинции в 1621 г. вступили в Тридцатилетнюю войну на стороне противников Испании.
При Фредерике-Гендрике, секретарем которого Константин Гюйгенс стал при вступлении принца в должность штатгальтера, положение Голландии упрочилось и стабилизировалось. Принц восстановил мир внутри страны и положил конец религиозным войнам. За годы его правления (1625—1647) Объединенные провинции расширили свою территорию и вскоре получили по Мюнстерскому договору 1648 г. официальное признание своей независимости. В этот период мы видим расцвет торговых компаний (среди них отметим Ост-Индскую, основанную еще в 1602 г.), расширение колониальных владений и рост промышленности в самой метрополии, словом, все то, что дало повод Энгельсу назвать Голландию образцовой капиталистической страной 17 века [13, XXIII, с. 761]. Годы правления Фредерика Гендрика совпадают со временем жизни Декарта в Голландии; это период относительной свободы печати, вероисповедания и науки.
Константин Гюйгенс сделал завидную политическую карьеру — сохранив место секретаря при последующих штатгальтерах, Вильгельме II и Вильгельме III, он стал к концу жизни председателем государственного совета. С Декартом он познакомился в доме Якоба Голиуса — известного арабиста и профессора математики Лейденского университета (вспомним, что Голиус привлек внимание Декарта к проблеме Паппа). Декарт был очарован Гюйгенсом — через два дня после их встречи он так писал о нем Голиусу: «Есть качества, которые заставляют уважать тех, кто ими владеет, без того, чтобы любить их за это, и качества, которые заставляют любить без того, чтобы уважать, но нахожу, что он владеет в совершенстве теми, которые вызывают и одно и другое» [14, с. 26].
Гюйгенс, со своей стороны, проникся к Декарту глубокой симпатией, и тот не раз останавливался в его доме, когда приезжал в Гаагу.
Через несколько месяцев после того, как Декарт переехал в Голландию, 14 апреля 1629 г., у Константина Гюйгенса родился сын, который в память деда был назван Христианом. Христиану Гюйгенсу (1629—1695) суждено было сыграть выдающуюся роль в становлении новой науки.
Наряду с традиционной дипломатической службой в семье Гюйгенсов были и другие традиции, например, стало обычаем, чтобы образованием детей занимался их отец. Константин был во многом обязан своей эрудицией своему отцу, деду Христиана, и сам, в свою очередь, тратил много времени и усилий на образование своих детей, Христиана и его брата, тоже Константина. Христиан учился дома до 16 лет, и за это время сделал большие успехи: он свободно владел латынью, греческим и французским, немного знал итальянский, был хорошо образован в логике, математике, механике и географии, к тому же он был весьма музыкален, хорошо пел, играл на лютне, клавесине и виоле да гамбе. В нем рано проявились и большие теоретические способности, и любовь к практической механике — известно, например, что в 13 лет он сам собрал токарный станок; эти два качества доминировали во всем его творчестве.
В 1645 г. Христиан поступил в Лейденский университет, который стал к этому времени одним из наиболее знаменитых университетов Европы. В нем преподавали Стевин, Скалигер и другие выдающиеся ученые, среди которых выделим Франца ван Схоутена, занимавшего в Лейдене кафедру математики. Собственные заслуги Схоутена в математике были скромными, отметим, впрочем, что им впервые решение некоторых числовых кубических уравнений приведено к задаче о трисекции угла, а также составлена таблица простых чисел до тысячи; гораздо существеннее значение Схоутена как пропагандиста и популяризатора передовых математических идей. В 1646 г. он опубликовал собрание сочинений Виета, а через три года — «Геометрию» Декарта, переведенную им на латинский язык. Издание Схоутена было снабжено также многочисленными комментариями и дополнениями (в том числе и работами де Витта, о которых говорилось выше).
Под руководством Схоутена Гюйгенс изучал классическую математику, в частности работы Аполлония по коническим сечениям, и самостоятельно Архимеда, которым он особенно восхищался. Много внимания он уделял и современным методам, внимательно читая Виету, Ферма и Декарта. Отношения учителя и ученика перешли впоследствии в теплую дружбу, не прерывавшуюся до самой смерти Схоутена в 1660 г. Надо сказать, что многие математические результаты Гюйгенса часто становились известны ученому сообществу именно благодаря Схоутену, всегда находившемуся в курсе исследований своего бывшего ученика. Вообще, обстановка для развития талантов молодого исследователя была очень благоприятной; Схоутен был не единственным его наставником: по-прежнему Константин Гюйгенс не упускал сына из сферы своего пристального внимания, и Мерсенн, с которым Константин постоянно переписывался, начал присылать через отца математические задачи, предназначаемые Христиану.
В октябре 1646 г. Мерсенн заинтересовался решением задачи о падении тел, принадлежащим молодому Гюйгенсу, о котором сообщил ему Гюйгенс-отец, и с этого времени началась переписка между Мерсенном и самим Христианом, которая продолжалась до самой смерти Мерсенна. Эта переписка оказала очень большое влияние на формирование научных интересов Гюйгенса и определила многие его творческие начинания. Так, Мерсенн познакомил Христиана с задачей о квадратуре круга, связанной с расчетом точного положения центра тяжести, привлек внимание к опытам по определению скорости звука и по расширению воздуха в пустоте, поставил перед ним проблему об определении центра качаний. Решение этой последней задачи составило в дальнейшем одно из главных достижений механики Гюйгенса. Вот как сам он вспоминал об этом: «Когда я был еще почти мальчиком, ученейший муж Мерсенн задал мне и многим другим задачу — определить центр качаний... Мерсенн поставил мне задачу нахождения центров качания круговых секторов, подвешенных или в центре, или в середине дуги и могущих совершать боковые качания... При этом Мерсенн назначил большую, вызывающую зависть премию, если я решу задачу. Однако он тогда ни от кого не получил того, что требовал» [15, с. 119].
Решение задачи о центре качаний Гюйгенс смог получить лишь спустя 20 лет, а пока он заканчивает учебу в Лейденском университете (1645—1647), затем еще два года проводит в только что организованной «Оранской коллегии» в Бреде (где его отец был одним из трех кураторов), все более убеждаясь при этом, что его истинным призванием являются естественные науки. Поэтому после окончания учебы Христиан решает не следовать семейной традиции в выборе профессии и вместо дипломатической карьеры полностью посвятить себя изучению