Научные идеи А.Д. Сахарова сегодня
Нельзя сказать, что судьба Андрея Дмитриевича Сахарова как учёного-физика сложилась удачно. 20 лет своей творческой активности (1948—1968 гг.) он, движимый патриотическим чувством долга, посвятил конструированию ядерного оружия, восстановлению стратегического равновесия СССР и США. В "Воспоминаниях"[1] (Часть I, гл. 6) Андрей Дмитриевич дал описание своих мотивов участия в этой деятельности:
"Я не мог не сознавать, какими страшными, нечеловеческими делами мы занимались. Но только что окончилась война — тоже нечеловеческое дело. Я не был солдатом в той войне — но чувствовал себя солдатом этой, научно-технической. (Курчатов иногда говорил: мы солдаты — и это была не только фраза.) Со временем мы узнали или сами додумались до таких понятий, как стратегическое равновесие, взаимное термоядерное устрашение и т.п. … Тогда мы ощущали всё это скорей на эмоциональном уровне. … Это действительно была психология войны. … Сегодня термоядерное оружие ни разу не применялось против людей на войне. Моя самая страстная мечта (глубже чего-либо ещё) — чтобы это никогда не произошло, чтобы термоядерное оружие сдерживало войну, но никогда не применялось".
С таким же чувством провиденциальности их миссии работали тогда и мой отец, и другие учёные-атомщики — пионеры советского ядерного проекта. Я подробно говорил об этом в своём обзорном докладе "Андрей Сахаров как физик во всех сферах своей деятельности"[2] на мемориальной сессии Четвёртой Международной Сахаровской конференции по физике в ФИАНе (18—23 мая 2009 г.).
А после отстранения Сахарова от секретной тематики он ещё 21 год (1968—1989 гг.), также следуя нравственному долгу, посвятил борьбе за ядерное разоружение, за соблюдение прав человека, устранению угрозы самоуничтожения человечества в термоядерной войне. При этом он боготворил теоретическую физику, "чистую" науку, на занятия которой в указанных обстоятельствах времени всегда не хватало. "Когда Вы займётесь наукой?", — спросил я его в бурный общественно-политический период конца 1980-х после возвращения из ссылки. "Когда меня снова сошлют в Горький", — ответил Андрей Дмитриевич, улыбнувшись. Но и в Горьком, где свободного времени было больше, тоже было немало помех. Многоплановую картину этой жизни даёт увидевшее свет в 2006 году уникальное издание — подготовленные к печати Еленой Боннэр "Дневники" Сахарова. Есть там и поистине трагические страницы, где Андрей Дмитриевич пишет о своих занятиях наукой (запись 4 мая 1986 г.):
"Бегло просматривая много статей, отбирал те, которые надо попытаться понять (некоторые из них я уже много раз пытался понять). К сожалению, надо признать, что я уже не в силах освоить всю супернауку на должном уровне" [здесь и далее подчёркнуто А.Д. Сахаровым, "супернаука" — теория суперсимметрии и суперструн — Б.А.]. За 5 месяцев, имея все статьи перед собой, я этого не смог. Конечно, у меня нет некоторых исходных статей, но не это главное. Главное в том, что я очень многое упустил, начиная с 1948 года. А в 1969 г., попав опять в ФИАН, я не занимался наукой с должной последовательностью. Многое меня отвлекало. Семинары посещал только вторничные, а реально заниматься современной физикой (калибровочными полями, квантовой теорией поля вообще, новой космологией, особенно суперсимметрией) — не занимался и не мог. Фактически только в Горьком у меня появилась такая возможность, но всё ещё многое отвлекало (в особенности последние годы, но и раньше), а главное — сил и свежести ума уже мало. Надо сказать, что и в молодости — в 40-е годы — мне тоже была трудна теория поля — тогда ещё в очень ребяческом состоянии. А что с ней сделали десятки острых умов за эти 40 лет! Чудеса и только. Особенно сильно я это почувствовал в последние месяцы. Конечно, это я переживу, как человек, психически вполне устойчивый, счастливый в личной жизни, достаточно самокритичный и готовый в принципе довольствоваться тем, что сделано. Но в каком-то плане это всё же для меня огромная (интеллектуальная) трагедия !!! Постараюсь всё же что-то делать "на обочине", то, что в моих скудеющих силах. Да, мне надо много воли и мужества. Надо смотреть в глаза фактам и надо работать. Не разбрасываться и доводить дело до конца."[3]
А одно из "чудес Сахарова" состоит в том, что практически все, полученные им "на обочине" (если воспользоваться его же выражением из вышеприведенной цитаты), научные результаты получили дальнейшее развитие, а некоторые являются классическими.
Первые обзорные публикации научных трудов Сахарова — статьи Ю.А. Гольфанда и автора этой заметки в юбилейном "Сахаровском сборнике" 1981 года[4] и в изданном, также к 60-летнему его юбилею, собрании,[5] включающем написанный Сахаровым автореферат его работ. Необходимо также назвать юбилейный (посмертный — к 70-летию Сахарова) выпуск журнала "Успехи физических наук" мая 1991 года,[6] подготовленное в Отделении теоретической физики Физического института им. П.Н. Лебедева РАН (ФИАН) и изданное в 1996 году полное собрание научных трудов Сахарова[7] и составленный Архивом Сахарова в Москве "Библиографический справочник".[8] Разумеется, научное наследие Сахарова активно обсуждалось на четырёх (1991, 1996, 2002, 2009 гг.) Международных Cахаровских конференциях по физике, организованных и проходивших в ФИАНе.
В предисловии к полному собранию научных трудов Сахарова (см. сноску 7, стр. 6) говорится:
"Сахаров был одним из крупнейших учёных нашего времени, оставившим яркий след во многих областях физики и смежных научных и технических дисциплин. Им основан целый ряд направлений, испытавших бурное развитие и лежащих сегодня в центре внимания науки, таких, например, как пути мирного использования энергии ядерного синтеза или проблема барионной асимметрии Вселенной. Он стоял у истоков новой, находящейся на стыке физики микромира и космологии области науки — космомикрофизики. Поэтому работы Сахарова продолжают вызывать живой интерес, далеко выходящий за рамки истории физики и техники второй половины XX века".
Основные темы своей научной деятельности Сахаров обозначил сам в составленном им специально для "Сахаровского сборника" 1981 года "Списке научных трудов". Включил он в этот список и свои любительские задачи, что, конечно, было шуткой, поскольку "научным трудом" они не являются. Но Андрей Дмитриевич любил шутку и очень любил всякие задачи на сообразительность — и решать чужие, и придумывать собственные. Замечательна задача Сахарова "О галошах", придуманная им в 50-е годы в период его частых полётов из Москвы на объект (сноска 7, стр. 505). Или вот выдержка из его письма из Горького в Москву 21 января 1986 г. друзьям Леониду Литинскому и Инне Кагановой:
"А вот для Маши [дочка адресатов — Б.А.], благо она в мат. кружке, придуманная мной задача (хочу послать в "Квант"). Рассеянный часовщик по ошибке укрепил на циферблате часов две стрелки одинаковой длины. Обычно это не приводит к путанице; например, конфигурация (циферблат, 3 часа) — явно 3 часа. Но при некоторых конфигурациях неизвестно, какая стрелка часовая, а какая — минутная. Найти эти конфигурации. Сколько их?".[9]
В письме от 20 марта 2006 года он приводит ещё несколько придуманных им задач (о мыльной плёнке, о соревновании по последовательному разбиванию яиц…) и с явным удовольствием даёт решение присланной ему Лёней Литинским хитроумной задачки о возрасте трёх сыновей.[10]
Я имел счастье общаться с Андреем Дмитриевичем лично в течение 20 лет, начиная с 1968 года, когда он согласился оппонировать мою кандидатскую диссертацию по общей теории относительности. Суммируя, могу утверждать, что разговаривать с ним было интересно, это всегда было по существу. Эпистолярное общение продолжалось и в годы его ссылки. Вот, например, касающиеся физики выдержки из писем 1982, 1983 и 1986 гг.:
"Дорогой Боря! Не успел я написать тебе, что я думаю и советую по поводу твоей ситуации, как она рисовалась 2 месяца назад, как всё повернулось вверх дном! Есть от чего закружиться голове. Тем более, что всё это происходит в дупле зуба динозавра, как ты правильно пишешь… А что касается науки, то сейчас (как впрочем и всегда) — необычайно интересные времена. "Блажен, кто посетил сей мир…" Соединение супергравитации и GUT [13] [Возникшая в 1979 году т.н. Теория великого объединения — Great Unification Theory (GUT), в которой последовательно была реализована гипотеза Сахарова 1967 года о возможной нестабильности протона — Б.А.], составные модели кварков, лептонов и глюонов, бум в космологии… Относительно космологических идей экспоненциальной начальной фазы. (С усовершенствованием Линде или без оного.) Я пока отношусь к ним настороженно (может, старость?). Мне непонятно, как, начиная с гигантской космологической постоянной, получить в современном вакууме ноль. И главное — мне не хочется отказываться от многолистной модели. Ну, ладно, подождём. Будущее покажет, кто прав, покажет всем нам и многое другое. К счастью, будущее непредсказуемо, а также (в силу квантовых эффектов) — и не определено. 10/V—1982 г. С наилучшими пожеланиями, А.C.".
"Что касается компактификации [22] (гипотеза о существовании дополнительных компактных, очень маленьких по объёму измерений пространства — Б.А.)