«Если судьба сведет вас с проповедником классического монотеизма, будь то христианство, ислам или еще что-либо из множества авраамитских религий, то вам предстоит услышать примерно следующее:
„Почему бы вам не поверить в Бога? Даже если (как вам кажется) Бога нет, вы ничем не рискуете, поверив в него. А если вы не правы (и Бог есть), то не поверив, вы не получите спасения от смерти, которую Бог дарует верующим“/это и есть „пари Паскаля“ — А. Г./.
Проповедник лжет, что вы при этом „ничем не рискуете“ — последовав его советом, вы не только рискуете, но делаете первый шаг к необратимому разрушению своей личности и в этом жизненном цикле, и во всех последующих… Никакой проповедник не остановится на полпути. Если вы совершите формальный обряд присоединения к его религии (мелкую глупость), он немедленно пояснит, что просто согласиться с существованием некого божества далеко не достаточно для спасения.
„Вы же уверовали в Бога, — пояснит он, — значит, вы теперь должны следовать божественным установлениям и предписаниям“.
Раньше или позже вас могут уговорить продолжить игру, и вы начнете следовать требованиям данной религии. Это довольно обременительно — действовать против собственных взглядов, и проповедник „поможет“ — он даст вам совет:
„Изменитесь сами, победите в себе грех, станьте ближе к Богу, примите Бога сердцем — и следование заветам станет для вас естественным“.
Фактически, он предложит вам перестать существовать, как личность, и превратиться в инструмент данной церкви или религиозной общины. В этом плане показателен миф о жертвоприношении Авраама (центральный пункт вероучений христианства, ислама и иудаизма). Бог приказал Аврааму принести в жертву своего ребенка — и Авраам послушно приступил к жертвоприношению, не пытаясь задуматься о смысле этого противоестественного акта. Суть мифа в том, что верующий авраамитского культа ни при каких условиях не может искать альтернатив точному исполнению религиозных предписаний. Эта поведенческая особенность отличает ортодокса (воцерковленного верующего) от человека (разумного, мыслящего существа).
Ортодокс, в отличие от человека, не автономен. Он является подчиненной частью религиозной общины и не обладает индивидуальной личностью. Его личность подверглась саморазрушению в ходе адаптации к системе требований религии».
6. Христианские, атеистические и «языческие» аргументы.
Одним из аргументов Худиева против атеизма является, как ни странно, обвинение в… догматизме и идеологической предвзятости: «Для атеистического ученого является чем-то в высшей степени неприличным допустить, хотя бы в качестве одной из возможных версий, сверхъестественное вмешательство. Как у учеников возникла столь неодолимая убежденность в воскресении Иисуса из мертвых? Точно неизвестно, но Иисус не воскресал».
В отношении примеров такого типа Худиев в общем-то прав. Действительно, редкий атеист согласится рассматривать такое допущение. Можете считать меня «диким язычником», но я не понимаю, что мешает атеисту в ходе полемики с миссионером сделать такое допущение. Ведь открывается столько возможностей…
Вот в полемике с последователем викки Худиеву бы и в страшном сне не приснилось бы предложить обсуждение такого допущения. В приведенном фрагменте дискуссии, Худиев упомянул было о воскресении Иисуса, но, увидев мою готовность обсуждать любые случаи воскресения (не только Иисуса, но также Залмоксиса, Рампсинита и Орфея) сам не захотел развивать это направление темы.
Если уж на то пошло, я не раз предлагал христианам обсудить чудеса, связанные с основателем их религии. В начале они радостно соглашались, но потом начинали расстраиваться, и в конце концов, просили меня больше не делать подобных допущений из жалости к их религиозному чувству.
По-моему, атеистам невредно помнить китайскую пословицу: «живущий в стеклянном доме не должен кидаться камнями». Так вот, в стеклянном доме живут христиане-ортодоксы. Это им запрещено делать допущения, выходящие за рамки догматики. Атеисту, на сколько я понимаю, не возбраняется делать никакие допущения (в т. ч. про богов, чудотворцев, инопланетян и Ктулху), он не живет в стеклянном доме из хрупких догматов. Преимущество рационального мировоззрения (не важно, атеистического, скептического или ньюэйджерского) — в полной свободе гипотез. Так давайте этим преимуществом пользоваться!
(А — Michel)… католическая церковь хорошенько взялась за науку. Вспомнили в Ватикане «славные» традиции гонений на ученых и просветителей, и, хотя времена уже не те, стали мало-помалу возвращаться к корням.
Начали, как и положено, с себя. Руководитель обсерватории Ватикана Джордж Койн давно уже мозолил глаза твердолобым церковникам. При прежнем либеральном понтифике он распустился до того, что, страшно сказать, как честный ученый неоднократно выступал в защиту эволюционной теории Дарвина. От Койна исходили крамольные заявления вроде: «Вселенная не часовой механизм, а Бог не диктатор». В общем, новый Папа решил покончить с таким сидением на двух стульях. Койн был уволен, а на его место, скорее всего, будет назначен представитель иезуитов.
Затем «Святой престол» обратился в очередной раз к ненавистной ему теме клонирования. Чтобы пресечь любую возможность того, что католики будут иметь хоть какое-то отношение к исследованиям по этой теме, представители Ватикана пообещали отлучать от церкви за исследования стволовых клеток.
И ведь не зря серчают церковники на науку. Эти ученые нет-нет, да и откопают что-нибудь такое… Вот, скажем, исследования в Университете Джона Хопкинса в США показали, что активное вещество псилоцибин, содержащееся в галлюциногенных грибах, вызвало у добровольцев эффекты, идентичные тем, которые описываются в религии как духовный опыт.
А если продолжать в том же духе? Так может выясниться, например, что религия — сродни наркотической зависимости, только вместо химических стимуляторов — психофизиологические. Или еще что похуже. Нет уж, для попов лучше задавить всю эту науку от греха подальше.
(А — Nail Lowe) Все эмпирические обобщения строятся на некотором количестве непосредственных опытов (наблюдений). Один не очень известный философ сказал, что индукция — это триумф науки и позор философии, имея в виду, что проблема-то индукции существует, и она неразрешима. Но ученого она ни одной секунды не волнует, если речь идет о достаточном числе результатов, подтверждающих это обобщение, будь то Закон сохранения энергии или Второе начало термодинамики. Откровенно говоря, не существует общих соображений, из которых вытекало бы сохранение энергии. Никто не знает, почему так происходит. Соответственно, никто не может дать гарантию того, что камень, брошенный в очередной раз с высоты, полетит к центру Земли, а не от него. Бертран Рассел очень образно и наглядно по этому поводу заявлял, что «и тысяча белых лебедей не доказывают, что все лебеди белые». Но ученого это мало интересует. Он работает с выделенной областью пространства-времени, делает свое скромное дело. И правильно, потому что со 100 % вероятностью в природе ничего не бывает. Просто аппетитики попридержать надо…
3.5. Тришкин кафтан христианства
В делах религии энтузиазм всегда начинает постройку, но всегда ее завершает ловкость.
(А — М. Богословский): Вопрос об ответственности Бога перед людьми поднимался уже не раз. Однако сегодня, когда подводится итог двухтысячелетней деятельности христианской Церкви, этот вопрос приобретает важнейшее значение и становится весьма острым. Ответственность Иисуса Христа, как всемогущего Бога за процессы и явления, происходящие в нашем неблагополучном мире, относятся к числу важнейших нерешенных проблем христианства, критическая масса которых может взорвать его учение, а заодно и вызвать развал его Церкви.
По учению трех крупнейших христианских Церквей — католической, протестантской и православной — Христос является не только соавтором, со-создателем этого мира — как неорганического (мертвого), так и органического (живого), но и Богом, участвующим в процессах, происходящих в этом мире, знающим все про всех. Так, в Новом завете об Иисусе Христе сказано: «…Бог больше сердца нашего и знает все» (1 Иоан., 3,20), Бог «знает все совершеннейшим образом» и даже «в превосходной степени» (Мф., 11, 27). Непререкаемый авторитет РПЦ святитель Иоанн Дамаскин (Иоанн Тобольский «О божественном промысле». М., Паломник, 1996) утверждает, что «Всесильный Бог в одно мгновение проникает и видит все места: высоту неба и широту земли, глубину моря и неведомое в преисподних местах… все без исключения происходит по предвечному совету Божию, по благоволению и Провидению Его».
С другой стороны, уже довольно рано христианские богословы поняли, что если признать Христа активно участвующим в земной жизни людей, то неизбежно придется признать его ответственость и за все беды и несчастия, которые обрушиваются время от времени на человечество и отдельных его представителей. Для того, чтобы освободить своего Бога от ответственности за зло и несправедливость в этом мире, христианские богословы разработали учение о свободе воли: предоставлении человеку выбора пути спасения — принятие христанского учения или отказ от него и следование своим путем (который неминуемо приведет в ад). В послании Иакова сказано, что Бог «сам не искушает никого, но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственной похотью» (гл.1, с. 13–14). В связи с этим вопрос о том, отвечает ли Христос за судьбы людей или нет, повис в воздухе. В течение долгих двух тысяч лет христиане не особенно задумывались о сути этого противоречия. Однако, по мере накопления знаний, роста образованности населения и его культуры, этот вопрос все чаще стал беспокоить верующих, особенно тех из них, кто способен о нем задуматься.