Если мы глядим на мир одними глазами, то мы можем его описывать обычными словами, Логосом. Если поглядим другими глазами, то можем описывать цифрами. Но это всего лишь описание мира. Логос – слово, отсюда логика – описание в слове, как правило. Но Логос – это символ, описание в символах. По большому счету, Логос, мы берем прочтение еще со времен Гераклита, к примеру – это разум. Значит, Аристотель попытался, создавая логику, дать описание того, как работает разум, как он должен работать идеально, как ему казалось идеально. В итоге в логике нет описания работы разума, и в математике нет описания работы разума, потому что это условный язык, условное описание того, как должны идти взаимодействия. А в жизни не такие взаимодействия.
Тем не менее, попробую сейчас пройти прямо к описанию того, что есть задача как работа разума. Вспоминайте, когда вы изучаете математику и глядите на то, как там решаются задачи, вы, как кажется, понимаете, что такое задача. Почему? Потому что вам удается их решать. Вам удается получать хорошие оценки. Вам когда-нибудь, хотя бы не в школе, хотя бы в университете, давали определение понятия «задачность»? Вообще, где-то в математике такое существует?
Это означает что? Что теоретики математики не дали объяснения, зачем они ею занимаются. Это значит, объяснение или цель скрыта, вот поэтому нет определения ни математики, ни задачности, и вы все непроизвольно накопили некие образы того, как решать задачи, и они у вас складываются в определения.
Так вот, определение задачности мы с вами можем сделать пока точно так же. По принципу, задача – это как в математике: вот это, а в физике: вон то… И теперь вы знаете, что такое задача, вспоминая те задачи, которые решали. А ты не пытался определить, что же такое задача на самом деле, что ты делаешь, когда решаешь задачу?
Выйдите в то состояние, когда вы еще об этом не задумывались. Почему? Я же вас не пытаю на предмет того, умные вы или дураки. Я пытаюсь сейчас с вами, пройти весь путь от начала до конца этого рассуждения. Даже если вы посередине, вы все равно выйдете в начало, и его тогда осознайте, весь этот путь.
Посмотрите внимательно и попробуйте увидеть то, что вижу я, и тогда вам будет понятно, когда я буду рассказывать об этом. А когда вы пытаетесь понять, что такое задача, или дать этому определение, вы непроизвольно вспоминаете примеры, но из них никогда не выводилось понятие, то, что выражается в виде определения. Но это поиск, а не ответ. Он как пример выглядит.
Сейчас, когда вы в это состояние войдете, вы поймете, что задача – это штука сложная, это непросто. Вспомните математику, особенно у кого, что сложнее давалось: физика, химия, сопромат или фермогидродинамика? Вспомните, задача – это довольно сложная вещь, да? Почему? Потому что было сложно их решать. И в итоге для вас и задачность – это что-то, сопряженное со сложностями. И как только мы это понимаем, так мы не в состоянии потом оценить простоты ответа.
Я начал этот разговор с того, что посмотрите, решение должно быть очень простым. Когда мы с вами говорим о разуме, и о том, что разум решает задачи, преодолевая помехи к выживанию, получается, что задачность – это способность преодолевать помехи или само состояние преодоления помех.
А теперь попробуем понять, что же такое помеха и что такое задача.
Глядите на карты, которые перед вами и найдите хотя бы одну карту, которую по законам этого пасьянса можно переложить на другую, то есть, чтобы она была противоположного цвета и меньше. Переложили, сделали, вот вы решили. Вот задачность.
Попробуйте понять, разум здесь закончился. Всё. Все тайны мироздания, которые этот дух открытий чудных вам готовит, в этом действии по перекладыванию карты вы свершили. В разуме больше нет ничего. Учить больше нечему. Основа здесь. Все, вы решили задачу. (см. рис. 1)
На себя опять обратите внимание просто возьмите и по законам этого Пасьянса – вспоминайте, это и есть та помеха, что надо преодолеть. А что это за помеха, если разум преодолевает помехи к выживанию в этом мире? Значит это, что разложено, что? Это мир, это образ мира, потому что мы понимаем, что это не мир, а его символическое изображение. Вот в нем, в этом образе, вы услышали о помехе. Какой?
Если ты живое существо, то ты стремишься к покою. Почувствуйте, что вы хорошо сидели. Все вроде хорошо. И тут находится дурак и говорит: «Брось все! Возьми карту и переложи, да еще при этом найди, на какую можно». По законам чего? Вот этого образа мира. «Ух, ты, какой! Он что, меня проверить хочет, что мне слабо и не переложу?! Да на!» И ты переложил.
Где была помеха твоему покою? Вот сидит гадина (показывает на себя – прим. составителя), сидит и не дает покоя: «Ну-ка вот теперь, а слабо тебе вспомнить законы этого Пасьянса?» «Не слабо». «А переложить так, чтобы я увидел, что не слабо?» Вот ты и попался, ты выжил.
Важно, это действие описало еще и помеху, и то, что такое выживание.
Теперь посмотрите: твоя жизнь должна была прийти к какой-то цели. К какой? К покою, в котором вы опять находитесь. Это приятное состояние покоя. И вдруг я попросил переложить карту. Ты всего лишь переложил карту – это не выживание. Это ты карту переложил. До тех пор, пока вы это не начнете узнавать как борьбу за выживание, мы не сможем понять разум. А для того чтобы это понять, дедушки делали простейший прием. Они говорили об этом на двух языках, вернее два имени давали выживанию. Можно биться за жизнь, и тогда ты бьешься не на жизнь, а на смерть. А можно биться за лучшую жизнь, и тогда шаг твоей задачности становится очень крошечным.
Вдумайтесь, масштаб нам сейчас совершенно не важен. Мы не говорим о том, кто умней или глупей. Мы говорим о принципиальных понятиях, о кирпичиках, масштаб не имеет значения. Важно, чтобы вы увидели самое простое действие, которое уже соответствует понятию: помеха – преодоление – выживание.
Вы сейчас хорошо жили, сидели себе. Я вас заставил жить хуже, я заставил вас потерять покой. Итогом этого было то, что вы всего лишь переложили одну карту – это решение задачи, это улучшение жизни. Это возвращение той жизни, о которой ты мечтал. Вам кажется, что потеря жизни – это потеря телесной жизни.
Если вы взглянете на это, отбросив тело, как то, что и есть носитель жизни, и поймете, что жизнь – это что-то гораздо более тонкое, то вы увидите, что до замужества у тебя была одна жизнь, а после замужества другая. Что в армии была жизнь, а вот потом начались одни мытарства, к примеру.
Смотрите, это масштабные смены жизни, но если вы так поглядите и разовьете это до тонкостей, то вы поймете и то, что пока была хорошая жизнь – это была одна жизнь, а когда стала плохая – это другая жизнь. Вы можете сказать, что пока он был одним человеком, с ним можно было жить, а потом я с ним развелась. Почему? Он стал другим человеком. Иначе говоря, в одной жизни живет один человек, в другой меняется и человек как личность, но мы это можем воспринять, как смену жизни. Тогда, если вы приглядитесь, то вы увидите, что когда заканчивается спокойная жизнь, начинается неспокойная.
Чувствуете, язык естественно принимает такие выражения? Если язык принимает, значит, вы там, в своей культуре издревле заложенной, это видите. И значит, когда вы всего лишь перекладывали карты, вы бились за жизнь. У вас была отнята прежняя жизнь, спокойная. Я вас перевел в другую жизнь, неспокойную, и вы пытались вернуть спокойную прежнюю жизнь, вы бились за выживание. Вы ее вернули, значит, вы выжили.
То, что я говорю, – некая условность, некий язык описаний. Вы можете так видеть или можете это принять всего лишь как способ разговора. Примите пока так. В итоге в рамках такой условности мы точно сможем с вами определить единицу задачности – простейшее убирание помехи и, соответственно, тогда мы можем, наблюдая за собой, описать, как это происходит.
Посмотрите внимательно, если мы доходим до кирпичика, то начинаем прозревать все во всем. Это вовсе не маленькое понятие – переложить карточку. Почему? Потому что эта штука с названием разум, когда она разрастается из задачи обтечь камушек в задачу выжить в горном потоке, который на тебя обрушился под названием общество или деревня, превращается в огромную «картотеку», современно организованную так, чтобы можно было использовать для обтекания. Если вы вдумаетесь, то, что вы видите перед собой (разложенный пасьянс прим. составителя), – есть символ того, что у вас происходит в голове.
Глава 3. Бабушкин Стожок
Для того чтобы переложить карту на экране, сначала «взял в голове», увидел, как ты ее переложишь. При этом ты создал отпечаток, и этот отпечаток переложил внутри отпечатка разбросанного порядка карт. Создал образ перекладывания.
Если вы это поняли, то теперь мы можем перейти к этнографии. Моя бабушка, раскладывала этот Пасьянс. Она его раскладывала в моем детстве, и называла его «Стожок разложить».
Когда она раскладывала, звучала куча интересных сейчас мне выражений, которых я, конечно, тогда никак не понимал. Для того чтобы это раскладывать, нужно иметь ясное понятие о том, что ты делаешь. (см. рис. 2)
Например, когда ты собираешь несколько карт в ряд – это называется Рядки, Рядки складывать. Дальше, левые четыре карты – это Угол или Чулан, а правые – это Земля или Промежек, куда Стожок мечется.
А чулан или угол почему? Попробуйте это начать видеть так, чтобы хотя бы понять мир. Это место, куда, что делают? Ребенка отправляют. Зачем ребенка в угол или в чулан отправляют? Подумать. Я считал долгие годы, что она педагогику так оправдывала, что тебя в угол, как эту карточку, отправляют, чтобы подумал. Это тебя не то чтобы обижают, это – чтобы подумал.
Какую карту мы отправляем? Которая легла помехой, и которую решить уже не получается перекладыванием. Тогда ее отправляют подумать. Когда ты упертый и не даешь что-то делать по жизни, мешаешь выживанию, ребенок мешает, его надо устранить с того места, где идет работа. Его отправляют в угол или чулан. Многие считают, что это наказание. Но, если вы вдумаетесь, это устранение помехи, которая другим способом не устраняется, с которой договориться нельзя.