Если какой-нибудь прилежный читатель научных книг, накапливающий полезные сведения, но не стремящийся к обобщению, не ищущий чего-нибудь нового, считает себя ученым – он ошибается, так же как и все, кто разделяет с ним это убеждение. Он не двигает науку, холодный приобретатель знаний, живая замена энциклопедического словаря. Какое бы впечатление ни производила на окружающих его коллекция знаний, она далека от науки, основным элементом которой является творчество. Можно с уверенностью сказать, что среди профессоров всегда есть много энциклопедистов, которые могут быть и хорошими педагогами, но по существу отнюдь не являются учеными, и скорее под эту рубрику подошел бы самобытный рабочий на заводе, который в результате наблюдения над каким-нибудь процессом производства пришел к новым усовершенствованиям машины или улучшил процесс, хотя его знания гораздо уже и ограниченнее, чем у университетского деятеля.
Вузовской профессурой наиболее высоко ценится не тот студент, который более всего понимает, а тот студент, который больше всего знает. А для науки нужны люди, которые прежде всего понимают. Поэтому отобрать студентов из вузов в аспирантуру по данным на экзаменах очень трудно. Чтобы правильно отобрать обещающих аспирантов, надо наблюдать их в продолжении некоторого отрезка времени, когда они заняты такой работой, на которой могли бы проявить свою творческую жилку, свое умение самостоятельно мыслить.
Очень трудно заставить молодежь делать именно то, к чему она способна. …Почему-то в молодости часто стремятся делать то, что трудно, а, по-моему, надо делать то, что тебе дается легко.
Хорошее выражение: формирование человеческой личности.
Творчество – это самостоятельное мышление.
Обучение состоит из получения знаний и еще из использования этих знаний. А это есть творческий процесс.
Если вы будете в научной работе исходить из больших обобщений и проверять [их] на опыте, вы будете делать только научное закрытие, а не открытие. Открытие возникает тогда, когда вы стремитесь из фактов сделать обобщение, когда вы ищете противоречие между отдельными фактами и существующими теориями. Это искание и надо делать исходным пунктом своей работы.
Все, что мы сейчас считаем азбучной истиной, родилось в муках и в спорах. И хорошо бы помнить об этом. Таким же путем будет идти наука и дальше. Будут ставить эксперименты, а когда вопрос становится известным, об экспериментах, его подтверждающих, забывают, и кажется, что остается одна теория.
Опыт – это единственное доказательство, которое убедительно для всех и до конца.
Я хотел бы, чтобы значение и роль хорошего эксперимента запомнились бы вам в словах шутливого афоризма, принадлежащего героине романа «Джентльмены предпочитают блондинок» – одного из «классических» американских произведений: «Любовь – это хорошая вещь, но золотой браслет остается навсегда». Я думаю, что мы, ученые, можем сказать: теория – это хорошая вещь, но правильный эксперимент остается навсегда.
Теория направляет науку, эксперимент ее продвигает.
Только когда работаешь в лаборатории сам, своими руками проводишь эксперименты, пускай часто даже в самой рутинной их части, только при этом условии можно добиться настоящих результатов в науке. Чужими руками хорошей работы не сделаешь. …Я уверен, что в тот момент, когда даже самый крупный ученый перестает работать сам в лаборатории, он не только прекращает свой рост, но и вообще перестает быть ученым.
Нет человека несчастнее, чем неудавшийся научный работник.
Коллективное творчество – это чепуха, но творчество в коллективе – это единственный вид настоящего и плодотворного творчества.
С теоретиком поговори, да сам сообрази.
…В оценке творческих качеств молодых ученых и проявляется основной талант руководителя научного института. Без этих способностей ученый не может подобрать сильный научный коллектив для своей школы.
Когда институт растет, он сам себя воспроизводит. …Как [и] человек – с каким характером он родился, таким и будет продолжать [жить]. Перевоспитать очень трудно.
Наука должна быть веселая, увлекательная и простая. Таковыми же должны быть и ученые.
Ошибка людей, задающих вопрос: «Как вы думаете практически применить то или иное открытие?», состоит лишь в том, что в основу своей любознательности они кладут нетерпение. Они хотят, чтобы ученый, получив первый научный результат, сделав первые, самые общие выводы, указал непосредственные возможности их развития и использования. Просьба эта так же нелепа, как просьба, адресованная архитектору, построившему дом, – описать жизнь людей, которые поселятся в сооружаемом им здании. Мы убеждены, что каждый научный результат будет использован, но мы не знаем, каким образом и во что это обратится.
То, что Фарадей не воплощал свои идеи в технику, не умаляет его гениальных открытий законов и свойств электрического тока. У нас же часто принято судить о достижениях науки только по ее практическим результатам, и получается, что тот, кто сорвал яблоко, тот и сделал главную работу, тогда как на самом деле сделал яблоко тот, кто посадил яблоню.
Задача ученого – не только быть правым, но [и] уметь доказать свою правоту и пропагандировать свои идеи.
Поскольку для организации решения всякой новой научной проблемы надо находить свои организационные формы, руководитель крупной научной проблемы, даже если он сам лично и не работает в науке, должен быть человеком с большим творческим талантом. Не знаю, почему руководитель такого великолепного достижения в науке, как пуск первого спутника, недостоин Нобелевской премии, хотя, может быть, он лично и не выполнял научной работы, связанной с подготовкой этого уникального опыта? Разве он не организовал его? Такие кинорежиссеры, как Сергей Эйзенштейн или Рене Клер, о которых можно сказать, что они крупные творческие руководители, и которые, как всем нам хорошо известно, создали самые замечательные художественные фильмы, сами не были при этом актерами. Мы знаем случаи, когда большой актер вместе с тем является и большим режиссером, например, Чарли Чаплин. Так и в науке известны случаи, когда большой ученый является и большим организатором коллективной научной работы. Такими разносторонними учеными были, например, Резерфорд и Ферми. Но это, конечно, счастливое исключение, а не правило. Несомненно, что сейчас наступает такой период развития науки, когда организаторам науки будет отводиться все более и более крупная роль. …Они встречаются очень редко, и, по-видимому, это один из уникальных видов человеческого таланта, и поэтому они нуждаются в очень большом внимании и в большой заботе.
Несомненно, одной из важнейших двигательных сил в развитии науки является справедливая оценка и признание личных заслуг ученого в развитии науки. Надо развивать культуру этого признания. Главную роль тут играет здоровая научная общественность. Наша наука никогда не станет ведущей, пока мы сами не научимся оценивать своих ученых.
Без чувства, что его ценят, ему доверяют, его работой интересуются, любой творческий работник, будь то ученый, писатель или художник, интенсивно и смело работать не может. Я согласен с высказыванием тех ученых, которые показывают, что уровень науки и искусства в стране определяется отношением окружения к ведущим творческим работникам. Этим, например, Тэн объясняет то, что в эпоху Возрождения в Италии появилась целая преяда гениальных художников, равной которой мир до сих пор не знает. Действительно, можно ли себе представить, например, музыканта, совершенствующего и развивающего свою игру, если бы ему приходилось выступать только перед аудиторией глухонемых?
Только научная общественность может по-настоящему оценить научного работника. Это те же болельщики.