Чем большая аудитория слушает ученого или любого другого творческого работника, тем полнее развивается его талант.
Засекречивая науку, мы исключаем из нее главный элемент, ее направляющий и оздоравливающий, – это научное общественное мнение.
В основе творческого труда всегда лежит чувство протеста и недовольства. Только если ученый недоволен научной теорией, а инженер недоволен машиной или процессом, они будут искать новых возможностей. По-видимому, в этом причина того, что так называемый «плохой характер» часто присущ творческим работникам. Если наши чиновники для порядка и своего удобства хотят создать тип ученого «пай-мальчика», то можно заранее сказать, что это им не удастся. Нельзя же так искажать природу, чтобы лев и баран совмещались в одном звере.
Лучше быть голодным львом, чем сытым бараном.
Мне все больше и больше кажется, что я совсем здесь одинок, и не будет удивительным, если меня растерзают и заклюют. Но я все же не могу изменить свою позицию. Оказывается, меня не так-то легко запугать. Я боюсь только одной вещи… – это щекотки, и пока меня не начнут щекотать, я не сдам позиции.
В науке необходима абсолютная честность.
Сделать из людей трусов – это легко. Сделать людей смелыми – это труднее.
Последовательность есть одна из главных сил человека.
Расхождение во мнениях – один из самых мощных стимулов. Это та сила, которая двигает вперед культуру, искусство и науку. Жизнь была бы невыносимо скучна, если бы все думали одинаково.
Совершенно очевидно, что столкновение различных художественных манер, стилей и творческих кредо столь же полезно для развития искусства, как борьба мнений для прогресса в науке. Общество выигрывает от полемики, от откровенного обмена мнениями.
Когда в какой-либо науке нет противоположных взглядов, нет борьбы, то эта наука идет по пути к кладбищу, она идет хоронить себя.
Догматизм в чистом виде – это религия. Но есть и малые градации.
Религия свободно может пренебрегать законами причинности и потому отвечает на такие вопросы, которые не могут иметь научного решения, как, например, о сотворении мира, свободе воли, присутствии божественной силы и др. Вот почему религий может существовать множество, а наука одна, как таблица умножения.
Научный труд с эмоциональным подходом есть не наука, а публицистика.
Научный подход – это отсутствие эмоций.
Ошибки – диалектический способ поиска истины. Никогда не надо преувеличивать их вред и уменьшать их пользу.
Руководящим для развития науки должно быть общественное мнение, а не мнение начальства.
Свобода творчества – свобода делать ошибки.
Ошибки не есть еще лженаука. Лженаука – это непризнание ошибок. Только поэтому она – тормоз для здорового научного развития.
Большой ученый – еще не всегда значит большой человек. Свидетельства современников говорят нам о том, что нередко люди, одаренные гениальным умом, бывают наделены обывательским духом. Гениальных ученых мало, но еще реже гениальный ученый совмещается с большим человеком.
Чем крупнее человек, тем больше противоречий в нем самом и тем больше противоречий в тех задачах, которые ставит перед ним жизнь. Диапазон этих противоречий и является мерой гениальности человека.
Культура страны определяется [тем, насколько она] знает свою историю, и умением справедливо оценивать деятельность своих крупных людей – государственных, научных, [в области] искусства, литературы и пр.
Время создает человека, а не человек создает время.
Основное качество великого, общезначимого – это простота.
Понимание [великих] произведений искусства непрерывно растет со временем, пока не достигнет признания гениальности. То же происходит с великими научными открытиями и достижениями. То же имеет место с хорошими винами, с хорошими скрипками. Таким образом, главный признак великого – это непрерывный рост [признания] со временем.
Если академика через десять лет после его смерти еще помнят, он – классик науки. Если дом стоит сто лет – это памятник архитектуры.
У нас как-то не умеют делать самые серьезные дела и при этом смеяться и шутить. [А] ведь это так оживляет жизнь и помогает!
Нельзя возбуждать в людях зависть. А чему люди завидуют больше всего? Славе.
Зачем нужна слава? Она только мешает. Слава нужна не сама по себе, а для того, чтобы лучше было работать, чтобы появились условия для работы. Когда есть слава, известность – быстрее выполняются заказы. Вот для этого и нужна слава.
По мере того как ты становишься старше, только молодежь, только твои ученики могут тебя спасти от преждевременного мозгового очерствения. Каждый ученик, работающий в своей области, конечно, должен знать больше, чем знает в этой области его учитель. И кто же учит своего учителя, как не его ученики?!
Учитель благодаря своему опыту руководит направлением работы, но в конечном счете учителя учат его ученики, они углубляют его знания и расширяют его кругозор. Без учеников ученый обычно очень быстро погибает как творческая личность и перестает двигаться вперед. Я никогда не забываю слов моего большого учителя Резерфорда: «Капица, – говорил он, – ты знаешь, что только благодаря ученикам я себя чувствую тоже молодым».
Хороший ученый, когда преподает, всегда учится сам.
Не надо бояться быть поверхностным. Когда человек ныряет в воду, он всегда проходит сначала через верхний слой воды, а уж потом идет вглубь.
…За миллионы лет нашего существования на Земле оно привело нас к более глубокому познанию спроектированного нами мира, и этот процесс, несомненно, будет продолжаться в том же направлении.
Но пока при этом нигде не видно, как ответишь на главный вопрос: почему и зачем все это происходит?
Окружающий нас мир также таит в себе еще одну главную загадку: для чего нужна такая структура мира?
И пока это заставляет нас думать, что умственная деятельность людей представляет самостоятельную ценность, для которой существующий материальный мир является только той базой, на которой она может развиваться.
Не горюй и не печалься. Жизнь разрешает самые сложные проблемы, если ей дать достаточно времени на это.
Физические задачи
Написано для кн.: Капица П. Л. Физические задачи. М.: Знание, 1966. 16 с.
Напечатанные в этом сборнике задачи были составлены мной для студентов Московского Физико-технического института, когда в 1947–1949 гг. я там читал курс общей физики. В этот сборник вошли также задачи, которые давались на экзаменах при поступлении в аспирантуру Института физических проблем Академии наук СССР. Эти задачи собрали вместе и подготовили к печати студенты физтеха, недавно окончившие институт, Л. Г. Асламазов и И. Ш. Слободецкий. При составлении этих задач я преследовал определенную цель, поэтому они были составлены необычным образом. Чтобы их решение для читателя представляло интерес, следует сделать некоторые разъяснения.