ти к согласию ни с другими, лишенными ее, ни с теми, кто от нее отклоняется»[164]. «Пределы меры» обусловлены канонической числовой константой, которая обеспечивает принцип подобия или аналогии. Выбор «меры» зависит от конкретной исторической необходимости и решается в рамках конкретного исторического контекста. Здесь работают такие факторы, как статус архитектурного ансамбля, уровень заказчика, территориальная принадлежность.
Действие принципа трансляции архаичных канонических констант происходит в комплексе с законом антропоморфии (через естественные меры и отчасти через метрическую систему[165]) как проявление возможности постижения устроения мира через соизмерение макрокосма — Вселенной и микрокосма — человека.
Естественные меры благодаря универсальному метру раскрыли математическую гармонию соответствий локтя, фута, сажени. Метр позволил микрокосм человека сопоставить с макрокосмом Вселенной, поскольку именно метр через свое геоморфное происхождение стал посреднической величиной, связавшей естественные антропоморфные меры с физическими параметрами Земли. Наложение геоморфной меры на антропоморфную в очередной раз явило миру гармонию устроения мира, выраженную математическим числом.
Итак, через метр вновь стало очевидно, что «…пропорция, которая вводится Богом, является причиной звучания гармонии» («sono causa modulaminus»)[166]. Число сажени, выраженное в сантиметрах, звучит как музыкальная волна, и увидеть это вновь стало возможно благодаря введению, или, по другим воззрениям, возвращению, такой меры длины, как метр. Вполне возможно, что сажень связана с метром через музыкальную гармонию чисел. Метр (в сантиметрах) соотносим с мерой саженной через определенные тактовые звуковые колебания числа. То есть в метре фиксированы тактовые колебания числа определенной меры (108, 142, 144, 156, 216, 256, 288 и т. д.)[167].
С другой стороны, введение универсальной меры отчасти повлияло на отношение к мере у самого зодчего, который лишился разнообразной палитры для выражения через число образной стороны объекта. Универсальная мера, выявив гармонию соответствий старых мер, заслонила способы раскрытия смыслов меры семантики сакрального пространства. В результате изменений в системе измерений язык пропорций архитектурных произведений оказался сложен для прочтения. При переходе на единую метрическую систему пространство перестало наглядно отражать принцип иерархии мироустроения, архаичные меры перестали говорить с зодчим на языке смыслов. Мера, выраженная метром, превратилась в универсальный, но формализованный инструмент измерения. Однотипная мера перестала отражать избирательные принципы иерархии измерения. Поэтому и сам процесс определения размеров сооружения стал фиксированием безликих, немых координат. Традиция сакрального пространства, знаково-кодифицированного с первых шагов основания объекта, оказалась утрачена.
Золотые пропорции, меры человеческого масштаба и сакральная нумерология стали важными элементами в познании христианского зодчества. И. Шевелев («Золотые числа и биосимметрия», «О формировании в живой природе и искусстве», «Парные меры», «Геометрия пирамид», «Геометрическая гармония» и др.) отмечает, что «парная мера соединила геометрию и метрологию и сделала архитектуру антропометричной, поскольку все меры длины — до появления метра — происходили от членов тела человека… В ходе исторического становления архитектуры она становится инструментом, осуществляющим геометрическое подобие как категорию эстетическую»[168]. Знаменательно, что автор очень внимательно исследует метрологические основы древнерусского зодчества, его внимание обращено на проблему взаимодействия геометрии и метрологии как «гармонизации инструментария». Однако в своих работах он не касается вопроса владения мастерством как средством воплощения главного — образа, что достигается исключительно формированием пространства по правилам сакрального модулирования, когда воспроизводится число, само являющееся образом священного образа. Размышления о соизмерении частей не могут быть представлены как основная и единственная задача зодчего, в компетенцию которого должна была входить роль мудрого творца полноценно осмысленного образа, построенного на фундаменте универсального архетипа образно-числового канона. Подобная универсальная задача не могла быть сведена к роли исключительно эстетического характера, тем более когда речь идет о моделировании сакрального пространства, к которому предъявляются особые требования.
В данном тематическом контексте изыскания по вопросам метрологии Б. А. Рыбакова представляются весьма ценными. Выводы этого исследователя по основным направлениям явились посылом для дальнейшего выяснения загадок древнерусской метрологии. Б. А. Рыбаков считает: «1) В Древней Руси с XI по XVII в. существовало семь видов саженей и локтей, бытовавших одновременно. Наблюдения над русской метрологией показали, что очень мелких и дробных делений в Древней Руси не применяли, а использовали многообразие мер, применяя, скажем, «локти» и «пяди» разных систем… 2) Известен ряд случаев, когда одно и то же лицо производило измерение одного и того же объекта одновременно разными видами саженей. Так, при ремонте Софийского собора в Новгороде в XVII в. измерения велись двумя видами саженей. «А внутри главы кругом, где окна — 12 сажен (до 150 см. — Б. Р.), а от Спасова образа ото лбу до моста церковного — 15 мерных сажен (по 176 см. — Б. Р.). При постройке засечной черты в 1638 г. «валили вал в ширину 25 сажен косых, а простых 40 сажен»[169]. 3) Анализ архитектурных памятников XI–XV вв. позволил утверждать, что древнерусские зодчие широко применяли одновременное пользование двумя или даже тремя видами саженей[170]. 4) Одновременное пользование разными мерами длины объясняется заложенными в этих мерах при их создании строгими геометрическими соотношениями»[171].
Представляется возможным развить обзор основополагающих приемов древнерусского зодчего следующими позициями, в числе которых содержательно-иерархический принцип соответствия, который является основополагающим во взаимной увязке разных мерных модулей в пределах одного большого целого. Связанность элементов с целым достигается за счет применения мер, наделенных общим масштабным эпитетом (сажень или малая, или большая, или великая). В этом отношении показательны примеры «метрологической» характеристики человеческих фигур, встречающихся в русских былинах и сказаниях: «Во плечах то у татар есть великая сажень, ай между глаз то у татар есть великая пядень»[172] или «Глава (богатыря Лукопера) аки пивной котел, а промеж очами добра мужа пядь, а промеж ушами колена стрела ляжет, а промеж плечами мерная сажень»[173]. Важна не столько точность значения, сколько их типологическая, родовая характеристика, несшая на себе определенный качественный показатель. Конечно, в этих взаимосвязях масштабов и мер не было жесткой однозначности.
Иерархические соотношения, образные по своей сути, решались на уровне первичной пропорциональной схемы. Для зодчих важны были не столько абстрактно-математические взаимосвязи мер, сколько образ посвящения, выраженный символическим числом. Основываясь на этом принципе, зодчий, воспроизводящий архитектурную форму «по образцу», почти всегда придавал ей несколько иной модульный размер, но сохранял смысловое соответствие первичной пропорциональной схемы.
Относительно строго устанавливалась символически окрашенная исходная мера, которая напрямую зависела от характера посвящения объекта. Священное Имя, которому посвящался объект, диктовало основополагающий числовой ряд в пропорциональной структуре объекта. В результате, в зависимости от посвящения, один и тот же образец воспроизводился, как правило, в разных масштабах. Не последнюю роль в средневековой Руси играли традиции народной метрологии с ее колеблющимися в своих конкретных значениях единицами измерения[174], которые дают естественную разбежку в размерном строе объектов, выполненных по единому образцу.
Разрушение богатой традиционной системы мер, вызванное введением единой казенной меры в Московском государстве можно рассматривать как гибель единого иерархического принципа Средневековья[175]. Однако, если учитывать неизменное универсальное значение топологии числа, благодаря которому идея образа сохраняется даже при изменении величины меры, традиционная каноническая схема объекта остается неизменной.
Именно символическое число в качестве канона передавалось в подобиях создаваемых сооружений. Числа и меры, в смысле пространственных констант, — это инструменты, дающие возможность создать иерархию, соответствующую значимости сооружения. Способы моделирования внутри «числовой пропорции» достигались путем применения иерархически соответствующего модуля — меры.
2.4. Язык аналогии в познании искусства храмостроения
Аналогия — наука ассоциативных коммуникаций, которая предназначена быть языком, способствующим консолидации знаний и представлений о мире. Таким образом, аналогия может рассматриваться как универсальный язык интеллектуальной культуры, на котором изъясняются поколения людей во все времена. Кроме того, аналогия способна создавать транскоммуникации как от поколения к поколению, как и в конкретной культурной среде для достижения максимально полного контакта и взаимопонимания ее членов. Результатом применения языка аналогии стал такой феномен челов