Рис. 15. Церковь Успения на Волотовом поле (1352) в Новгороде. Соответствие длины в направлении восток — запад и высоты до центральной точки свода по правилу «квадратуры круга».
Геометрический анализ М. Городовой
Рис. 16. Церковь Рождества Богородицы в Перынском скиту (1230–1240). Новгород. Пример построения плана церкви по правилу «квадратуры круга»». Геометрический анализ М. Городовой
Закономерность квадратуры круга наиболее четко считывается в храмах «софийного» типа, наследственные черты которых носят чистую аналогию византийской традиции. Явление нового канона в архитектуре, ознаменованного строительством Великой Успенской церкви Киево-Печерской лавры в 1073 г., определило уникальные для архитектурной традиции Руси системы пропорций, запечатленные в Киево-Печерском Патерике, которые заняли главное, приоритетное место в структурировании храмов.
Схема формирования облика этой церкви отражает соответствие Земного и Небесного миров, а именно: высота внутреннего размера храма до центральной точки свода кратна числу 5(15 «поясов Шимона» по 1,06—1,08 м), полная высота «с верхом» кратна числу 6(18 «поясов Шимона» по 1,06—1,08 м).
Церковь Рождества Богородицы в Перынском скиту (1230–1240) как пример принципа «квадратуры круга» определяется пропорцией 5: 6. В плане квадрат церкви задан сторонами по 25 футов, определяемыми направлениями восток — запад и север — юг. Полная длина церкви с алтарем в направлении восток — запад соответствует 30 футам.
1. Числа 100 и 120 — символы, совершенства, Софии Премудрости Божией и символы Вечности.
2. Пропорция 10:12 числовой аналог мира «земного», линейного и «небесного», «круглого».
3. Высотные параметры храмов могут быть определены пропорцией 5: 6 (числовой аналог 10: 12 по закону соответствия мира «земного» и «небесного»).
4. До 1073 г. — это правило, которому следовали при возведении храмов.
Пропорции модели coincidentia oppositoum 12:10 с этого периода уступили место «канону Шимона», определяемому числовым рядом 20: 30: 50.
Опыт проведения анализа по методу закона аналогии позволяет отойти от узости мышления, навязанного приемами исторической метрологии — следовать придирчивому отслеживанию параметров антропоморфной меры, забывая о том, что мера использовалась в качества инструмента для выявления идеи[198]. Закон аналогии выстраивает цепочку связей, в которых число, мера, геометрия, архитектурные формы и образы, художественные произведения, мифы и предания доносят единую Идею о единстве мира.
«Печать» первообразца наделяет сакральной силой каждое церковное здание, ведет к решению загадок культовой архитектуры. Речь идет о наследовании «священного образца», главной задачи христианской духовной преемственности, в которой заключен смысл священного канона. Значение наследия древнерусского зодчества в культуре Руси — это наглядное свидетельство сохранения «священного образца». Пусть это не буквальное повторение, но действие «по аналогии». А именно это и является формой жизни традиции.
Глава 3«МЕРЫ» И «ПРАВИЛА» АРХИТЕКТУРЫ ДРЕВНЕРУССКОГО ХРАМА
3.1. Константы древнерусской архитектуры
То, что среди различных народов существовало под именем «традиция», являлось не чем-то относительным и обусловленным различными внешними и чисто историческими факторами, но всегда было связано с элементами сущностно единого знания, которые представляли собой «константы».
Выявление семантики числа в традиции древнерусского зодчества и определение особенностей пропорционирования древнерусского храма базируется на основе текстов Святого Писания, Церковного Предания и схоластических творений богословов. В нашей книге использован опыт работы с литературными источниками христианской числовой символики в древнерусских сказаниях XI–XVI вв., исследованными В. М. Кириллиным[199]. В. М. Кириллиным были вычленены и растолкованы системы сакральных чисел, характерные для русской средневековой культуры. Литературные материалы проанализированы с точки зрения бытования традиционных числовых символов в средневековой христианской экзегезе. Интерпретация материала дана на базе исторического материала древнерусских переводных и оригинальных литературных текстов, нумерологические элементы которых трактуются как средство символического богословия.
Богатый материал дает иеротопический подход к историческому мифу, который основан на числовых константах, используя в структуре повествования метод и пример библейской традиции. Примером могут служить регулярные совпадения значимых исторических событий с церковными праздниками. Календарные даты представляют собой один из вариантов раскрытия и способов толкования семантики числа[200]. Внимание к числам, которые дает исторический миф, важно в том смысле, что миф пользуется принятыми в данной духовной доктрине числовыми константами[201], понятными и легко читаемыми для современников. Это обстоятельство отчасти объясняет отсутствие в медиевистике теоретической концепции, раскрывающей значение сакрального числа. Для живой традиции это явление излишне. В данной работе представляется возможным ограничиться лишь некоторыми примерами влияния числового символизма на осмысление исторических реалий и параллельно — на формирование основной схемы сакрального пространства.
Примеры исторического характера, в которых лица священной истории покровительствуют народам, встречаются на всем протяжении русской истории. Подобное акцентирование внимания на знаменательных числах в истории русской культуры имеет глубокие корни, ведущие к раннехристианской культуре Византии, к античному и ветхозаветному представлению о сакральных числах, которые, подобно закону, структурируют все проявления жизни и творчества человека.
На то обстоятельство, что древнерусские летописцы в датировке событий указывают совершенно определенные числовые символы, уже давно обращалось внимание исследователей. Для наглядности жизни символического числа в историческом мифе можно привести ряд примеров: «В лето 1380 поганый князь ордынский Мамай поиде ратью на Русскую Землю на великого князя Дмитрея Ивановича… и рече: «Идем на Русь, потребим Землю Русскую, и веру порушим, и церкви пожжем…» Князь же великий Дмитреи Иванович (…) сам поиде в церковь соборную ко Пречистой Богоматери (…) и помолись с пламенем Всемилостивому Спасу и Пречистой Его Матери и святителю Петру, прося помощи на поганова Мамая (…). На праздник Рождества Пресвятая Богородицы сентября в 8 день ступишася российские полки с поганым на Непрядве реце у Дону (…). Окаянный же Мамай побеже, и великого князя сила за ним погони до реки Мечи. И много татарове в реке потонуша, а сам Мамай лесом утече»[202]. Указание на то, что после молитвы в соборной церкви победа войск великого князя (8 сентября ст. с.) произошла именно в праздник Рождества Пресвятой Богородицы, говорит о том, что в сознании русского летописца эти два события связаны.
В 1395 году, 26 августа, при великом князе Василии Дмитриевиче икона Владимирской Богоматери перенесена в Москву. Великий Князь Василий Дмитриевич пошел с войском сторожить неприятеля в Коломне, на берегу Оки. Здесь ему сообщили, что Тамерлан явился в Рязанской земле на берегах Дона, где разграбил город Елец и готовится идти на Москву. Не надеясь на собственные силы, он решил обратиться к заступничеству Божией Матери и, посоветовавшись с митрополитом и боярами, приказал всем поститься и повелел принести из Владимира в Москву чудотворную икону Божией Матери. Из Владимира икону взяли 15 августа, а в Москву принесли 26-го. «А царь стоял 15 дней, мысля разорити христианство, и в кои день принеся бысть икона чудотворная на Москву, в той день напади на них страх и трепет и побеже в орду»[203], — повествует летописец. В сказании о принесении иконы в Москву говорится, что в ночь на 26 августа Тамерлан видел «сон страшен зело, яко гору высоку вель-ми, а с горы идяху к нему святители, имущи жезлы златы в руках и претящи ему зело и над святители на воздухе Жену в багряных ризах со множеством воинства, претяще ему люте»[204] и что от виденного сна Тамерлан пришел в трепет, почему и ушел из России. В сказании «Владимирская икона Божией Матери» отмечено, что чудотворную икону Одигитрии взяли из Владимира 15 августа, в праздник Успения Божией Матери, таким образом, число 15 встречается дважды в связи с образом Богородицы, поскольку праздник Успения символически связан с бегством врага именно на 15-й день осады. Число 26 обычно рассматривают как 8, что соответственно вторично указывает на безусловную для Средневековья связь рассмотренных событий с заступничеством Богородицы. Числовая символика православной традиции отчасти основана на житийной литературе, в которой также обращает на себя внимание регулярное акцентирование на значимых календарных числах, случайность которых сознательно исключалась средневековой ментальностью. В контексте христианского знания число 8 (и кратные ему 80,800,8000), будучи священным библейским, наделено сложной символико-ассоциативной семантикой.
Во-первых, оно соотносится с образом Христа и его пребыванием в мире. По свидетельству Беды Достопочтенного (УШ в.), само имя Спасителя в греческом написании соотносится с числом 8. Этот англосаксонский ученый-богослов писал следующее: «В святейшем имени Иисуса не только этимология, но и общее число, содержащееся в буквах его, показывает тайны вечного нашего спасения… Восьмое число в Св. Писании соответствует славе воскресения, потому что Господь воскрес в осьмой день, т. е. после седьмого субботнего. И мы после шести