Мари-ленивица! Пора вставать с постели!
Вам жаворонок спел напев веселый свой,
И над шиповником, обрызганным росой,
Влюбленный соловей исходит в нежной трели.
Живей! Расцвел жасмин, и маки заблестели —
Не налюбуетесь душистой резедой!
Так вот зачем цветы кропили вы водой,
Скорее напоить их под вечер хотели!
Как заклинали вы вчера глаза свои
Проснуться ранее, чем я приду за вами,
И все ж покоитесь в беспечном забытьи, —
Сон любит девушек, он не в ладу с часами!
Сто раз глаза и грудь вам буду целовать,
Чтоб вовремя вперед учились вы вставать.
Коль на сто миль вокруг найдется хоть одна
Бабенка вздорная, коварная и злая, —
Меня в поклонники охотно принимая,
Не отвергает чувств и клятв моих она.
Но кто мила, честна, красива и нежна,
Хотя б я мучился, по ней одной вздыхая,
Хотя б не ел, не спал — судьба моя такая! —
Она каким-нибудь ослом увлечена.
И как же не судьба? Все быть могло б иначе,
Но такова любовь и так устроен свет.
Кто счастья заслужил, тому ни в чем удачи,
А дураку зато ни в чем отказа нет.
Любовь-изменница, как ты хитра и зла
И как несчастен тот, в чье сердце ты вошла!
Из книги «Сонеты к Елене»
Уж этот мне Амур — такой злодей с пеленок!
Вчера лишь родился, а нынче — столько мук!
Отнять у матери и сбыть буяна с рук,
Пускай за полцены — на что мне злой ребенок.
И кто подумал бы — хватило же силенок:
Приладил тетиву, сам натянул свой лук!
Продать, скорей продать! О, как заплакал вдруг.
Да я ведь пошутил, утешься, постреленок.
Я не продам тебя, напротив, не тужи:
К Елене завтра же поступишь ты в пажи,
Ты на нее похож кудрями и глазами,
Вы оба ласковы, лукавы и хитры,
Ты будешь с ней играть, дружить с ней до поры,
А там заплатишь мне такими же слезами.
Я вами побежден! Коленопреклоненный,
Дарю вам этот плющ. Он, узел за узлом,
Кольцом в кольцо, зажал, обвил деревья, дом,
Прильнув, обняв карниз, опутав ствол плененный.
Вам должен этот плющ по праву быть короной, —
О, если б каждый миг вот так же — ночью, днем,
Колонну дивную, стократно всю кругом
Я мог вас обвивать, любовник исступленный!
Придет ли сладкий час, когда в укромный грот
Сквозь зелень брызнет к нам Аврора золотая,
И птицы запоют, и вспыхнет небосвод,
И разбужу я вас под звонкий щебет мая,
Целуя жадно ваш полураскрытый рот,
От лилий и от роз руки не отнимая.
Итак, храните все, все, что судьбой дано вам,
Храните от меня свой каждый день и час,
И вашу красоту, и нежность ваших глаз,
И ваш глубокий ум, и вашу власть над словом.
Склоняюсь горестно пред жребием суровым:
Уже не оскорблю объятьем дерзким вас,
Хотя б, смиряя страсть, отвергнут в сотый раз,
Я смелость вновь обрел в отчаянии новом.
И если невзначай коснусь я вас рукой,
Не надо гневаться и так сверкать очами, —
Мой разум ослеплен, я потерял покой,
Все думы лишь о вас, я полон только вами,
И небреженья нет в нескромности такой, —
Простите же мне то, в чем вы виновны сами.
Когда в ее груди — пустыня снеговая
И, как бронею, льдом холодный дух одет,
Когда я дорог ей лишь тем, что я поэт,
К чему безумствую, в мученьях изнывая?
Что имя, сан ее и гордость родовая —
Позор нарядный мой, блестящий плен? О, нет!
Поверьте, милая, я не настолько сед,
Чтоб сердцу не могла вас заменить другая.
Амур вам подтвердит, Амур не может лгать:
Не так прекрасны вы, чтоб чувство отвергать!
Как не ценить любви — я, право, негодую!
Ведь я уж никогда не стану молодым.
Любите же меня таким, как есть, седым,
И буду вас любить, хотя б совсем седую.
Чтобы цвести в веках той дружбе совершенной —
Любви, что к юной, вам, питал Ронсар седой,
Чей разум потрясен был вашей красотой,
Чей был свободный дух покорен вам, надменной,
Чтобы из рода в род и до конца вселенной
Запомнил мир, что вы повелевали мной,
Что кровь и жизнь моя служили вам одной,
Я ныне приношу вам этот лавр нетленный.
Пребудет сотни лет листва его ярка, —
Все добродетели воспев в одной Елене,
Поэта верного всесильная рука
Вас сохранит живой для тысяч поколений, —
Вам, как Лауре, жить и восхищать века,
Покуда чтут сердца живущий в слове гений.
Из разных сборников
Я так спешил к тебе (отчаянье берет!),
А ты и поцелуй едва мне подарила,
Невкусный поцелуй, холодный как могила, —
Диана Феба так целует дважды в год.
Невеста — жениха, когда кругом народ,
И внучка — бабушку. Ужель ты разлюбила?
Где влажность томная, где жар, и страсть, и сила,
И нежность губ твоих? Иль горек стал мой рот?
Учись у голубей: они весь день украдкой,
Целуясь, клювом в клюв, воркуют в неге сладкой,
И для забав любви им даже мало дня.
Так я прошу тебя, как это мне ни грустно:
Ты лучше никогда уж не целуй меня,
А хочешь целовать — так уж целуйся вкусно.
Чтоб ваш любовник был в служенье терпелив,
Вам нужно лишь любить, — не притворяться в этом,
Одним огнем пылать, одним светиться светом,
Учить язык любви, который так правдив,
Веселой, нежной быть, строптивость усмирив,
На письма отвечать и на привет приветом,
А там, где и слова и письма под запретом,
Уметь высказывать глазами свой порыв;
Хранить его портрет; сто раз на дню украдкой
Брать в руки, целовать его в надежде сладкой,
Стремиться две души, два тела слить в одно,
Делить с ним каждое сердечное движенье, —
И дружбы истинной в нем прорастет зерно.
Нельзя лишь так, как вы — любить в воображенье!
ШЕКСПИРСонеты
По сохранившимся преданиям, Уильям Шекспир (1564–1616 гг.) играл в театре второстепенные роли. Наверное, мы никогда бы не узнали его имени, если бы он не стал писать пьесы для труппы, пайщиком и актером которой состоял… Знаменитые сонеты написаны им между 1592 и 1600 годом и опубликованы без разрешения автора в 1609 г.
Перевод с английского С. Маршака
He соревнуюсь я с творцами од,
Которые раскрашенным богиням
В подарок преподносят небосвод
Со всей землей и океаном синим.
Пускай они для украшенья строф
Твердят в стихах, между собою споря,
О звездах неба, о венках цветов,
О драгоценностях земли и моря.
В любви и в слове — правда мой закон,
И я пишу, что милая прекрасна,
Как все, кто смертной матерью рожден,
А не как солнце или месяц ясный.
Я не хочу хвалить любовь мою, —
Я никому ее не продаю!
Кто под звездой счастливою рожден —
Гордится славой, титулом и властью.
А я судьбой скромнее награжден,
И для меня любовь — источник счастья.
Под солнцем пышно листья распростер
Наперсник принца, ставленник вельможи.
Но гаснет солнца благосклонный взор,
И золотой подсолнух гаснет тоже.
Военачальник, баловень побед,
В бою последнем терпит пораженье,
И всех его заслуг потерян след.
Его удел — опала и забвенье.
Но нет угрозы титулам моим
Пожизненным: любил, люблю, любим.
Проснись, любовь! Твое ли острие
Тупей, чем жало голода и жажды?
Как ни обильны яства и питье,
Нельзя навек насытиться однажды.
Так и любовь. Ее голодный взгляд
Сегодня утолен до утомленья,
А завтра снова ты огнем объят,
Рожденным для горенья, а не тленья.
Чтобы любовь была нам дорога,
Пусть океаном будет час разлуки,
Пусть двое, выходя на берега,
Один к другому простирают руки.
Пусть зимней стужей будет этот час,
Чтобы весна теплей пригрела нас!
Когда меня отправят под арест