[16]
Что мне за дело до вас, забота несчастная, книжки,
Бедному, что погублен самим дарованьем своим?
Снова вину свою, Муз осужденных зачем призываю
Иль наказание раз мало еще заслужить?
5 Песни соделали то, что меня познать захотели
Мужи и жены, плохим став предвещаньем мне:
Песни соделали, что меня и нравы заметил
Цезарь, когда увидал только Искусство мое.
Труд у меня отними, и жизни упрек ты отнимешь.
10 Я к стихам отношу, что виноватым сочтен.
Эту награду забот, как и бессонных усилий
Я стяжал; приобрел мой наказание дар.
Будь я умен, поделом бы ученых сестер ненавидел,
Божества, что во вред стали поклоннику их.
15 Ныне же – таково при моем страдании безумство —
Бедную ногу к тому же камню я снова несу:
Так побежденный спешит на арену опять гладиатор,
И поврежденный корабль в грозные волны идет.
Может быть, как в старину владыке Тевтрантскаго царства,
20 То же, чем ранен я был, мне же и помощь подаст;
Муза, что вызвала гнев, и вызванный то ж успокоить;
Песни умеют склонять часто великих богов.
Сам же Цезарь велел матерям и дщерям Авзонским
Славословия петь башней увенчанной Опс.
25 Петь и в честь Феба велел в то время, как игры справлял он,
Кои столетье одно видит однажды всего.
По примерам таким о если бы, Цезарь кротчайший,
Пред дарованьем моим ныне смягчился твой гнев.
Точно он справедлив и мной, сознаюсь я, заслужен; —
30 Не до того с моего стыд удалился лица —
Не согреши я меж тем, то в чем и прощать то бы мог ты?
Повод к прощению мой жребий тебе подает.
Если б за каждым грехом людским Юпитер кидал бы
Молнии, в срок небольшой он безоружен бы стал;
35 Он же, когда прогремит, пугая грохотом землю,
Проясняет эфир, как поразгонит дожди.
Вот и по праву отцом и владыкой богов он зовется,
И по праву во всем мире всех больше Зевес.
Ты ж, как отечества ты зовешься отцом и владыкой,
40 Нрава держись божества, имя носящего то ж.
Это и делаешь ты, и не был никто в состояньи
Государства бразды кротче держать своего.
Часто ты стороне давал побежденной пощаду,
Ту, что не дал бы тебе кто победителем стал.
45 Многих я тоже видал, награжденных казной и почетом,
Что оружье несли против твоей головы.
День, что войну прекращал, был концом тебе бранного гнева,
Стороны обе во храм вместе вносили дары.
Как и воин твой рад тому, что врага победил он,
50 Так побежденному есть радости повод врагу.
Дело то лучше мое, обо мне не скажут, что шел я
В лагерь противный или вражеской силе вослед.
Морем клянусь и землей, к тому ж божеством еще третьим,
Предстоящим и всем видимым богом – тобой,
55 Что был этой душой тебе, муж высокий, я предан
И, чем только я мог, был в помышленьях твоим.
Я желал, чтоб взошел ты поздно ко звездам небеcным,
Малою частью толпы с той же молитвой я был;
Набожно ладана нес за тебя заодно я со всеми,
60 К общим молениям то ж я приобщал и свои.
Книги зачем помяну, хоть ставшие мне обвиненьем,
Что в них тысячи мест именем полны твоим?
В больший труд загляни, что досель без конца пребывает,
О превращенных телах в невероятную стать:
65 Вашего имени там ты восхваление встретишь,
Там залогов души много ты встретишь моей.
Не прибывает твоя слава от песен, и чем бы
Ей еще большей возрост, этого нет для нее.
Слава Зевесу ничто, но ему его дел оглашенье
70 И предметом предстать песни отраду дает,
Как Гигантской войны припоминают сраженья,
То вероятно, что он рад восхваленьям своим.
Славят другие тебя достойною речью и с большим
Дарованьем твои громко поют похвалы.
75 Все ж, как и сотни быков пролитой крови, так точно
И незначительной рад почести ладана бог.
О! Суров и ко мне всех был врагов жесточайшим,
Кто лишь проказы мои перед тобою читал!
Ибо сколько ж тебя прославляющих песен могли бы
80 В книжках моих прочтены быть с благосклонной душой!
Но при гневе твоем кто ж мог моим другом остаться?
Чуть в то время и сам не был своим я врагом.
Как подаваться начнет потрясенный дом, то вся тяжесть
На склонившиеся части повалится вдруг,
85 Все расходится врознь, как трещина выйдет случайно.
Собственной увлечено тяжестью рушится все.
Ненависть так-то людей создана моей песней, и следом,
Как подобало, толпа взглядом твоим увлеклась.
Но, я помню, мою ты жизнь и нравы одобрил,
90 Как проходил на коне я подаренном тобой.
(Ежели пользы в том нет и похвал никаких не бывает
Честности, все же вины не было тут никакой).
И недурно была мне судьба вручена осужденных
И тот спор, что судить там приходилось мужам.
95 Частные тоже дела я решал как судья беспристрастный,
И с побежденной сочтен правым я был стороны.
Ея несчастный! Ведь мог, не будь мне последний на гибель,
Быть не однажды спасен я приговором твоим.
Был я последним сгублен, и на дно погрузила
100 Буря одна столько раз не поврежденный корабль.
И не малая часть меня бездны сгубила, а волны
Все на эту главу рухнули и океан.
Видел я нечто зачем? Глазами зачем согрешил я?
Неосторожный, зачем я о проступке узнал?
105 Невзначай увидал Актеон без одежды Диану:
Тем не меньше своих стал он добычей собак.
И у небесных то знать искупать случайности должно,
И если бог оскорблен, случай не будет прощен.
В этот день, как я был увлечен несчастной ошибкой,
110 Правда, погиб небольшой, но незапятнанный дом;
Так однако же мал, что с отцовского поля считался
Видным не менее он и благородным других,
И ни бедностью, ни богатством своим не заметен;
Так что меж тем и другим всадника надо б считать.
115 Ежели дом мой и мал по имуществу или пронырству,
То наверно не скрыт он дарованьем моим.
Хоть бы казалось, что им владел я до крайности молод,
Но во вселенной несу имя великое я,
И ученых семья Назона знает и смеет
120 Cопричислить его к не надоевшим мужам.
Избранный Музами дом рухнул поэтому только
Из-за одной, но зато немаловажной вины;
Рухнул однако же так, что мог бы подняться, когда бы
Оскорбленного мог Цезаря гнев замереть,
125 Коего так под конец велико милосердие в каре,
Что появилось оно мягче, чем в страхе я ждал.
Жизнь дарована, и от смерти твой гнев отступился,
О, как воздержно ты, вождь, силы свои приложил!
Надо прибавить, что ты родового не отнял наследства,
130 Точно как будто бы жизнь даром была небольшим.
Ты мой грех осудил не приговором сената,
И изгнанье изрек мне не избранный судья:
Грозные молвил слова – так это вождя и достойно —
Сам за обиды свои ты, как прилично, отмстил.
135 Ты прибавь приговор, хотя и строгий и грозный,
Кроток в названьи меж тем и наказания был:
Ведь именуюся в нем я удаленным, не ссыльным,
О судьбине моей есть там отдельно слова.
Здравому в полном уме хоть нет наказанья тяжел,
140 Чем не по нраву ему мужу такому прийтись;
Но бывает меж тем божество к примирению склонно,
Тучу рассеяв порой светлый является день.
Отягченный я ильм виноградными лозами видел
Тот, что грозною был молнией Зевса задет.
145 Если б надеяться ты запретил, я все б был в надежде;
Это возможно одно при запрещенье твоем.
Всходит надежда во мне, коль взгляну, кротчайший владыка,
Я на тебя; а на свой грех, – то поникнет она.
Точно как у ветров, волнующих воздух, их ярость
150 Не одинакова и не непрерывна их злость;
А успокоятся вдруг и вперемежку безмолвны,
И подумаешь, что силы лишились они.
Так уходят и вновь изменясь мои страхи приходят
И надежду тебя умолить то дадут, то возьмут.
155 Пусть же во имя богов, что шлют и да шлют тебе годы
Долгие, коль дорожат именем Римским они,
И отечества, что при тебе как отце безопасно,
В коем недавно еще членом народа я был, —
Так пусть любовь, что всегда стяжал ты душой и делами,
160 Благодарный тебе Город как долг воздает;
Общие годы с тобой пусть Ливия также проводит
Та, что супругою быть только достойна твоей,
Та, коей только не будь, холостым тебе быть подобало б,
Нету такой, для кого мог бы супругом ты быть;
165 Так со счастливым с тобой будь сын твой счастлив, чтоб правил
Некогда этой страной он при старейшем старик;
Как поступают твои, созвездие юное, внуки,
Следом деяний твоих пусть и отцовских идут;
К лагерю так твоему всегда привычна, Победа
170 Ныне пусть снова идет следом знакомых значков,
Пусть на обычных крылах вкруг Авзонского вьется владыки
И лавровым венцом волос украсить того,
Кем ты войны ведешь и чьей грудью ты бьешься,
Коему высшую власть дал и богов ты своих,
175 (Ты половиной своей здесь и блюдешь над столицей,
А половиной вдали грозные войны ведешь);
Так да вернется к тебе он, сраженных врагов победитель,
И блестит с высоты лавром венчанных коней! —
Сжалься, прошу, убери свою молнию, грозные стрелы,
180 Cтрелы, увы! Бедняку слишком знакомые мне!
Сжалься, отчизны отец, и, помня об этом прозванье,
Не отнимай у меня на всепрощенье надежд!