В 70–80-х годах прошлого века физик Дональд Маккей работал на кафедре коммуникаций и нейробиологии в Килском университете. Его интересовало, как нейробиология может пролить свет на понимание природы человеческого сознания и христианского богословия. Маккей утверждал, что убеждения играют важную роль: они создают почву для взаимодействия с чем-либо или кем-либо и помогают человеку рассмотреть возможность согласиться с противоположным мнением. С этой точки зрения убеждения представляют собой не столько набор случайных абстрактных концепций, сколько бесценную систему, которая готовит человека к контакту с жизнью. У каждого из нас есть множество самых разных взглядов относительно окружающего мира, и всякий раз, когда мы принимаем решения, то полагаемся на совокупность этих представлений. Возможность предполагать будущие вероятные сценарии на основе устоявшихся условностей позволяет нам быстрее и креативнее реагировать на происходящее.
Люди тысячелетиями создавали сложные и тщательно продуманные системы взглядов для достижения самых разных целей – от формирования социальных связей до развития искусства, культуры и технологий. Без способности порождать и излагать мысли ни один философ или ученый не смог бы развивать свои теории. Международные движения и совместные усилия, которым мы обязаны всем, чем можем гордиться – от всеобщей концепции прав человека до искоренения бесчисленных болезней, – были бы невозможны без невероятной способности нашего мозга анализировать и передавать информацию. В наших индивидуальных и коллективных системах могут быть сбои, но огромное число достижений человечества само по себе доказывает ценность и эффективность способности создавать и применять смыслы.
Формирование убеждений, безусловно, практически значимо и приносит пользу обществу, но вас не должно удивлять, что поддерживаемая эволюцией система вознаграждения делает этот процесс не только полезным, но и приятным. На вопрос о природе убеждений проще всего ответить, что без них мы бы не изобрели колесо, лодку, средства гигиены, книги, оперу, современные танцы, асептику… Однако, помимо всех этих прекрасных вещей, существует и кое-что нематериальное – значительное улучшение благополучия и счастья отдельного человека и общества в целом. Они вселяют в нас гордость и дают нам наше предназначение. Убеждения могут приносить глубокое внутреннее удовлетворение. Но, разумеется, не всегда. Идеология нанесла большой вред многим сообществам, и можно утверждать, что религиозная вера, пропагандирующая чувство вины и стыда в отношении сексуальности, негативно влияет на благополучие ее приверженцев. Но, несмотря на эти оговорки, убеждения как категория мозговой активности в целом полезны для всех нас.
Как и почему мы сильно привязываемся к своим убеждениям
Доктор Марио Борегард, когнитивный нейробиолог из Монреальского университета, провел ставшее хрестоматийным исследование о связи между системой сознательных убеждений человека (на примере верующих христиан) и уровнем его счастья. По его просьбе монахини-кармелитки должны были во всех подробностях вспоминать свой мистический опыт во время сканирования мозга. Доктор Борегард хотел выяснить, какие его участки связаны с этой деятельностью. У испытуемых активизировались многочисленные мозговые контуры, а немногочисленные отклонения в них были предположительно связаны с характером воспоминаний, ассоциациями и эмоциональной реакцией. Но у всех участниц эксперимента неизменно активировался центр удовольствия – монахиням нравилось вспоминать о пережитых духовных таинствах.
С тех пор проводились и другие исследования мозга, связывающие религиозные взгляды с системой вознаграждения. И вновь активация прилежащего ядра мозга в случае, когда человек лишь задумывался о предстоящем духовном опыте, указывала на механизм, посредством которого учение неразрывно связано с вознаграждением и мотивацией. Кроме того, религиозные практики часто сопровождаются общими молитвами, и мы уже знаем, что такие действия вызывают сильное чувство социальной сплоченности. Добавьте к этому великолепную архитектуру, выразительные запахи, резонирующие звуки и чувство принадлежности к сообществу – каждый из этих компонентов в отдельности является источником положительных эмоций, и поэтому неудивительно, что религиозные люди ассоциируют веру с благополучием, тем самым создавая основу для дальнейшего укрепления своих взглядов. В связи с этим они чаще называют себя счастливыми и удовлетворенными жизнью.
Интересно, однако, что ключевым фактором может являться не религия, а сама вера. Эти результаты были воспроизведены в исследованиях на людях с иными общими убеждениями. Когда вы с друзьями идете на стадион и видите, как ваша любимая футбольная команда выигрывает важный матч, вы чувствуете эйфорию, которую нельзя испытать, сидя дома перед телевизором. Всплески удовольствия, по-видимому, упрочняют вашу приверженность команде, и на этом фундаменте укрепляется убеждение, что в этом году она обязательно выиграет чемпионат, а ваша преданность «продлевается» еще на один сезон.
Итак, мы выяснили, что стремление человеческого мозга искать закономерности и использовать их для создания смыслов, становящихся основой сложных систем убеждений, в значительной степени является врожденным и универсальным механизмом, обеспечивающим наши эволюционные преимущества. Убеждения полезны с практической точки зрения и прочно связаны с чувством повышенного благополучия и социальной сплоченности. Мы еще подробно не исследовали, почему и как мы приобретаем конкретные взгляды, но результаты упомянутых в этом разделе экспериментов позволяют нам сделать определенные предположения. Одно потрясающее исследование, целью которого было выявление связей между политическими убеждениями и страхом (эмоциональной противоположностью вознаграждения), показало, что воззрения являются не только продуктом интеллектуальных процессов, но и результатом наших эмоциональных реакций.
Еще одно исследование было посвящено изучению мозговой активности при приближении опасности у добровольцев, определявших себя как либералы или консерваторы. При этом фиксировалась активность в мозжечковой миндалине мозга, играющей ключевую роль в активации контуров, которые готовят тело к бою или к бегству. Мы уже знаем, что при ощутимом уровне угрозы вырабатывается большое количество гормона стресса кортизола, что снижает возможность создания межнейронных связей в областях мозга, которые обеспечивают гибкость мышления и способность рассуждать, обучаться и планировать будущее. Пожалуй, это разумная тактика для выживания: забывать о будущем, чтобы справиться с опасностями настоящего. Но обратная сторона этой стратегии заключается в существенном нарушении баланса между «холодным» и «горячим» познанием (иными словами, человек может действовать либо импульсивно, под влиянием эмоций, либо трезво, исходя из результатов обработки информации; мозг постоянно балансирует между этими вариантами реагирования).
Интересно, что анализ сканирования мозга консерваторов и либералов показал, что обычно у первых более чувствительная мозжечковая миндалина, чем у вторых. Более того, отличались и анатомическое положение, и размеры этой области. Сеть межнейронных связей между клетками миндалины у консерваторов гораздо сложнее, и эта зона занимает больший объем в мозге. Учитывая эти результаты, ученые предполагают, что консерваторы более чувствительны к восприятию угрозы и действуют, исходя из соображений осторожности. Мозг либерала, напротив, показал повышенную активность в островковой доле, участвующей в теории разума – способности видеть в других мыслящих существ. Кроме того, сторонники либеральных взглядов обычно имеют большую и более восприимчивую переднюю поясную кору, отвечающую за мониторинг нестабильности и риска возникновения конфликтов. По всей видимости, эта особенность обеспечивает большую терпимость к неизвестному и к сложным социальным ситуациям.
Может показаться, что сейчас мы даем твердое основание для всеобщего признания надменных либералов, так как консервативный мозг ограничен страхом, а либеральный наполнен способностями к креативному сотрудничеству. Однако нельзя делать поспешных выводов о политических убеждениях на основании уровня активности мозга, не принимая во внимание сложность процесса формирования взглядов, иначе может показаться, что люди рождаются либералами или консерваторами, а это не так. Скорее, индивидуальные особенности мозга (чувствительная мозжечковая миндалина или островковая доля) могут способствовать тому, что человек будет воспринимать мир как пугающее или дружелюбное место. Мы уже знаем, что на подобные представления, формирующиеся в раннем детстве, могут накладываться поздние убеждения – например, что угроза может исходить от людей из другой социальной группы, мигрантов, потенциально опасных технологий или любых других источников возможной опасности, каждый из которых представляет собой конструкт системы убеждений. Эта сложная система взглядов формируется всю жизнь, и на ее основании человек причисляет себя к либералам или к консерваторам.
Нам следует проявлять осторожность, но если вы сомневаетесь в этих открытиях, имейте в виду, что американские ученые, проводившие эксперимент, утверждают, что с помощью сканирования мозга они с высокой точностью и достоверностью могут также определить, поддерживает человек республиканцев или демократов. Поэтому будет честно признать, что выводы ученых можно считать занимательными, но признание либерального или консервативного склада мышления в качестве «лучшего» остается оценочным суждением каждого человека. Ваша личная интерпретация результатов исследования в значительной степени зависит от множества факторов – от вашего мнения об относительных достоинствах разных политических идеологий до вашего уровня доверия к нейробиологии как науке, не говоря уже о размерах мозжечковой миндалины и островковой доли в вашем мозге.
Лично я склоняюсь к тому, что нашему обществу необходимо существование людей с обоими типами мышления. Возможно, более консервативный склад ума помогает защищать людей в настоящем, а либеральный способствует успеху будущих поколений.