оторых усилий. И нам придется кое-куда отправиться. В прошлое… на тысячи лет назад».
Свет от костра освещал стены пещеры. По одну сторону от него, на большом каменистом выступе, с которого открывался вид на кустарниковые заросли, сидели волшебники. По другую — Пещерные Вонючки.
Пещерные люди смотрели на волшебников с чувством, напоминавшим благоговейный трепет, но только лишь потому, что никогда не видели людей, которые бы столько ели. Мысль о том, что имея при себе огромные запасы пищи можно рассчитывать на гостеприимство в любом месте, принадлежала Чудакулли, хотя, по мнению других волшебников, для него это был просто повод оказать грубую, но полезную услугу и с радостью добыть побольше дичи на охоте.
Теперь от дичи остались в основном объедки. Волшебники жаловались из-за отсутствия лука, соли, перца, чеснока, а в случае Ринсвинда — еще и картошки, зато они не испытывали недостатка в мясе.
Так они провели уже две недели, в пещерах, разбросанных по всему континенту. Постепенно они начали привыкать, хотя отсутствие туалетов оставалось проблемой.
Ринсвинд, однако, вместе с Обгоревшей Палкой сидел в отдалении от костра.
В данном случае было важным не столько знание языков, сколько способность донести что-то до понимания собеседника. Но Обгоревшая Палка учился быстро, а у Ринсвинда уже был многонедельный опыт. Сам диалог состоял из окончаний и ударений, основанных на звуке «гррр» в сочетании с разными жестами, но его смысл состоял в следующем:
«Итак, идею рисования углем ты уже освоил, а теперь позволь мне обратить твое внимание вот на эти красители. Это Бееелый — тут все просто, это Крааасный — он похож на кровь, а это Жееелтый — вроде, эмм, яичного желтка. Куд-кудах-тах-тах? И еще я нашел четвертый цвет — это бледная коричневая охра, которую мы пока что будем называть цветом «детской неожиданности»»
«Пока все ясно, Остроконечная Шляпа», — выражением этой мысли стал прилежный кивок.
«Вот тебе большой совет. Немногие об этом знают», — сказал Ринсвинд. — «Мы берем животных, так, которых ты уже пробовал рисовать — молодец, — но теперь нужно сделать то, что мы называем «раскраской». Здесь тебе придется потрудиться. Тебе пригодится разжеванная веточка. А теперь смотри, как я, тщательно подбирая оттенки, добиваюсь того, что — как бы это сказать?»
«Ого, похоже на настоящего буйвола! Жуть какая!»
«Дальше будет лучше. Могу я взять уголь? Спасибо. А это что?»
Ринсвинд аккуратно нарисовал еще одну фигуру.
«Мужчина с большим [123]?» — спросил Обгоревшая Палка.
«Что? О. Извини, не так нарисовал… Я имел в виду вот это…»
«Мужчина с копьем! Эй, он бросает копье в буйвола!»
Ринсвинд улыбнулся. За последнюю пару недель у него было несколько неудачных попыток, но Обгоревшая Палка обладал подходящим складом ума. Он был впечатляюще простым, а среди людей по-настоящему простой ум — большая редкость.
«Я как увидел тебя, так сразу понял, что в тебе есть что-то разумное», — соврал Ринсвинд. — «Возможно, все дело в том, что твои надбровные дуги показались из-за угла на две секунда раньше, чем ты сам». Обгоревшая палка широко улыбнулся. Ринсвинд продолжал: «Теперь тебе нужно задать себе один вопрос: насколько эта картинка на самом деле реальна? И где находилась картинка до того, как я ее нарисовал? Что случится теперь, когда она нарисована на стене?»
Волшебники наблюдали, сидя вокруг костра.
«Зачем он тыкает в картинку?» — спросил Декан.
«Думаю, он начинает понимать мощь символов», — сказал Чудакулли. — «Эй, если больше никто не хочет ребрышек, то я их доем».
«Соуса для барбекю нет», — простонал Преподаватель Современного Руносложения. — «Сколько лет осталось до сельскохозяйственной революции?»
«Вероятно, сотни тысяч лет, сэр», — ответил Думминг. — «А может, намного больше». Тяжело вздохнув, Преподаватель Современного Руносложения обхватил голову руками.
Ринсвинд подошел к ним и сел рядом. Другие люди из клана Обгоревшей Палки до отвала наелись дармовой едой и теперь внимательно за ним наблюдали.
«Кажется, все идет хорошо», — сказал он. — «Он наверняка усвоил связь между реальностью и картинками в его голове. Картошки так и нет?»
«Может, через много тысяч лет и будет», — проворчал Преподаватель Современного Руносложения.
«Черт. Ну, мясо же есть. Неужели природе так сложно это понять? Овощи ведь не такие сложные, как мясо!». Он вздохнул, а затем удивленно посмотрел на Обгоревшую Палку.
Какое-то время тот неподвижно рассматривал рисунок, а затем подошел к другой каменной стене и взял копье. Он искоса взглянул на изображение буйвола, которое на фоне мерцающего пламени и правда казалось живым, а потом запустил в него копьем и спрятался за камнем.
«Джентльмены, мы нашли своего гения и теперь движемся в правильном направлении», — объявил Ринсвинд. — «Думминг, может ли ГЕКС завтра на рассвете переместить несколько буйволов к входу в пещеру?»
«Да, думаю, проблем быть не должно».
«Отлично». Ринсвинд огляделся. А еще здесь довольно много высоких деревьев. Что очень кстати.
Наступил рассвет, и на дереве было полно волшебников.
На земле толпились буйволы. ГЕКС переместил целое стадо, которое теперь оказалось запертым в своеобразном загоне между скалами и деревьями.
А на каменистом выступе, прямо перед недоумевающими и испуганными существами, Обгоревшая Палка вместе с остальными охотниками недоверчиво смотрели на эту картину.
Но это длилось какое-то мгновение. Все-таки у них были копья. Им удалось завалить двух буйволов, прежде чем остальные разбежались. А люди после этого случая стали оказывать Обгоревшей Палке какое-никакое уважение.
«Ладно, кажется, я понял, чего ты добиваешься», — сказал Чудакулли после того, как волшебники очень осторожно спустились вниз.
«А я вот — нет», — признался Декан. — «Ты учишь их основам магии. Но она же здесь не действует!»
«А вот они думают, что действует», — сказал Ринсвинд.
«Но ведь только благодаря нам! Что они будут делать завтра, когда он нарисует еще одну картинку, а буйволы не появятся?»
«Они посчитают это экспериментальной ошибкой», — ответил Ринсвинд. — «Потому что это логично, так ведь? Ты рисуешь волшебную картинку, и она оживает! Это настолько логично, что так просто их в этом уже не разубедить! К тому же…»
«Что?» — спросил Думминг.
«А, я подумал, что если Обгоревшая Палка — по-настоящему здравомыслящий человек, то он будет следить за миграциями местных животных и выбирать для рисования картинок подходящий момент».
Прошло еще несколько недель. Теперь людей, похожих на Обгоревшую Палку, стало больше.
Появились даже Красные Руки.
«… итак», — сказал Ринсвинд, который сидел у реки и разминал глину, — «из глины легко можно сделать не только змей».
«Змей делать просто», — сказал Красные Руки, по самые подмышки измазанный в глине.
«А в округе водится много змей, да?» — спросил Ринсвинд. Место было похоже на змеиный рай.
«Много».
«Никогда не задумывался, почему? Ты играешь с глиной, лепишь из нее змей, а потом змеи появляются на самом деле?»
«Это я создаю змей?» — удивился Красные Руки. — «Как же так? Я занимался этим только из-за приятных тактильных ощущений».
Красные Руки посмотрел на свои руки так, будто перед ними были два орудия убийства. Похоже, он оказался не таким смышленым, как Обгоревшая Палка.
«А ты не задумывался о том, чтобы вылепить что-нибудь другое?» — спросил Ринсвинд. — «Что-нибудь более съедобное?»
«Рыбы съедобные», — согласился Красные Руки.
«Так почему бы не вылепить из глины рыбу?» — с искренней улыбкой спросил Ринсвинд.
На следующее утро выпал дождь из форели.
После обеда счастливый Красные Руки, которого клан, живущий в зарослях камыша, благодарил, как своего спасителя, вылепил из глины модель большой полной женщины.
Волшебники принялись обсуждать возможные этические последствия дождя из полных женщин, который ГЕКС мог бы устроить над обширной территорией. Обсуждение длилось довольно долго и неоднократно прерывалось, чтобы волшебники могли разобраться в своих мыслях, но, в конечном счете, предложение Декана было отклонено. Общее мнение было таково: если мы дадим мужчине полную женщину, ее хватит только на один день, но если мы поможем ему стать важным, научив секрету охоты на буйволов или ловли рыбы, то он сможет заполучить столько полных женщин, сколько сам захочет.
Следующим утром они отправились на тысячу лет в будущее. Украшена была едва ли не каждая пещера на всем континенте, а кругом было множество полных женщин.
Они отправились дальше…
На лесной поляне мужчина вырезал из дерева статую бога. Возможно статуя вышла неудачной, а может быть, просто бог был слишком уродливым.
Волшебники наблюдали.
И тут в сопровождении двух эльфов появилась эльфийская Королева. Ее спутники были мужчинами или, по крайней мере, приняли вид мужчин. Королева была в ярости.
«Что вы здесь делаете, волшебники?» — рявкнула она.
Чудакулли ответил ей раздражающе дружелюбным кивком. «О, у нас тут просто… как мы это называем, Думминг?»
«Социологический эксперимент, Архканцлер», — подсказал Думминг.
«Но вы учили их живописи! И скульптуре!»
«А еще музыке», — радостно добавил Чудакулли. — «Как оказалось, Преподаватель Современного Руносложения неплохо играет на лютне».
«Боюсь, что до профессионального уровня мне далеко», — покраснев, заметил Преподаватель Современного Руносложения.
«А ее чертовски просто сделать, эту лютню», — продолжил Чудакулли. — «Всего-то нужно взять панцирь черепахи и несколько сухожилий — и инструмент готов. Я сам как раз вспоминал, как нужно обращаться со свистулькой, на которой играл в детстве, хотя игра Декана на расческе с бумажкой, боюсь, оставляет желать лучшего».