разумное руководство» был бы более подходящим в данном случае. Кстати, я тут подумал, что так до сих пор не видел этого любопытного артефакта. А поскольку, как выяснилось, он довольно мал, я желаю немедленно поставить его перед собой, чтобы мы все могли наглядно представлять предмет нашей маленькой эскапады. И принесут мне его сию же секунду.
Думминг Тупс был спешно послан в Университет. Сию же секунду он вернулся оттуда, запыхавшийся, с небольшим мешком из мягкого сукна. Под ухмылки, хихиканье, а то и откровенный смех он аккуратно установил треногу с находившимся в мешке предметом перед Патрицием, который, похоже, и сам пребывал в некотором изумлении от увиденного.
В его глазах загорелся огонёк.
– Прошу прощения за настойчивость, джентльмены, – сказал он, – но неужели это на самом деле мир с многомиллионным населением? Что ж, вам слово, Аркканцлер. Должен признаться, я сгораю от нетерпения!
– В действительности, ваша светлость, я бы предпочёл делегировать свои полномочия Думмингу Тупсу, руководителю исследовательской группы Нерекомендуемо-прикладной магии. Чего только он не знает о квантах… Да, ваша светлость, боюсь, нам всё же придётся использовать этот термин. Так вот, то, чего Тупс не знает о квантах, и знать не стоит. Прошу, господин Тупс!
Думминг откашлялся.
– Ваша светлость, Круглый мир возник несколько лет назад, когда мы экспериментировали с сырой магией. А Декан в порядке эксперимента засунул руку в ёмкость и немного повозюкал там…
Увидев выражение лица Витинари, Думминг внезапно замолчал. Патриций, делавший какие-то заметки, оторвал взгляд от бумаг и громко произнёс:
– Значит, говорите, повозюкал там немного? Нельзя ли узнать, сегодня он нигде не собирается возюкать? – По залу прокатился смех. Витинари добавил: – Позвольте, а почему, в таком случае, он присутствует здесь без перчаток? У меня нет желания во что-нибудь… трансмогрифицироваться.
Продолжительным смехом Думминг показал, что умеет держать удар.
– Маловероятно, сэр. Впоследствии мы неоднократно пытались повторить эксперимент, но это работает только с так называемой изначальной твердью, а заполучить такую в наши дни очень непросто. Могу я продолжать? Так вот, в нашем случае твердь перераспределилась, образовав ординарную Вселенную, чем-то напоминающую Плоский мир, но ограничившись, по счастью, лишь предоставленным ей материалом. Основываясь на экспериментальных данных, мы пришли к выводу, что Круглый мир каким-то образом воспринял некоторые аспекты нашего, пусть и в несколько меньшем объёме. Однако, несмотря на свои скромные размеры, он проявил при формировании немалую смекалку и в каком-то смысле сумел выступить в более тяжёлой весовой категории.
Переведя дыхание, Думминг добавил:
– С помощью стандартных оккультных методов нам удалось открыть и другие вселенные, но честно говоря, ваша светлость, большинство их безнадёжно унылы. Так, кучка звёзд, время от времени сталкивающихся друг с другом, а жизнь на планетах встречается крайне редко. Да и что это за жизнь? Она пресмыкается в самых жалких формах под землёй или на морском дне, если, конечно, планетке повезло заиметь землю и воду.
– Господин Тупс, как по-вашему, когда Декан, которого я надеюсь вскоре заслушать, «повозюкал пальцами» в тверди, стал ли он богом?
– Ни в коем случае, ваша светлость! Он выступил в роли случая, обратившего нестабильность в согласованность, став своеобразной последней снежинкой, падение которой вызывает сход лавины. Может быть, не самое удачное сравнение, но за неимением лучшего сгодится и оно. Как бы там ни было, вся эта история повлияла на оба мира: и на Плоский, и на Круглый. Например, в Круглом мире рассказывают байки о волшебниках, единорогах, троллях и гномах. Не говоря уже о зомби, вервольфах и вампирах. Наши исследования показывают, что, хотя ни одного представителя этих существ в Круглом мире никогда не бывало, как идея они существуют и там.
Думминг набрал в грудь побольше воздуха и продолжил:
– Идея же бога буквально пропитывает культуры обоих миров. В нашем мире в богов можно не только верить, по временам их можно и видеть. Несмотря на кое-какие заявления, что их, мол, наблюдали в Круглом мире, доказательства этого, как правило, противоречивы и, скорее, выдают желаемое за действительное.
– В самом деле? – спросил Витинари. – Я удивлён. Боги приносят общественную пользу и играют определённую роль. Скажем, намереваясь принять ванну, я обычно взываю к богине Шампунарии, и она устраивает всё как нельзя лучше: пена получается замечательно пышной и обильной. Само собой разумеется, прежде чем засесть за свои мемуары, я никогда не пренебрегаю одной-двумя свечами богине Нарративии. Кроме того, как мы все знаем, мелкие боги, боги домашнего обихода, благоденствуют. Интересно, что же в Круглом мире пошло не так?
И тут Марджори не выдержала.
– Идея бога в Круглом мире не сработала! – закричала она с места. – Амбициозные интеллектуалы начали вкладывать свои мысли в уста богов, и разные страны, исповедующие по идее заповеди одного и того же бога, как ни в чём не бывало устраивают такие безобразные войны, каких не видывал ваш мир. Они разрушали города и пытались даже уничтожить целые расы. Сегодня многие из тех, кто наблюдал, как во имя богов разыгрывались отвратительные спектакли, отшатнулись от них, предпочтя руководствоваться разумом, поскольку он поддаётся контролю.
Выслушав Марджори, лорд Витинари задумался на мгновенье, а затем, посмотрев на неё как кот на какую-то невиданную мышь, сказал:
– Не думаю, что мне известны ваше имя и род занятий, госпожа. Не будете ли вы так любезны просветить меня на сей счёт?
Глава 20. Система неверия
В Круглом мире есть свои, доморощенные омниане. Мы не имеем в виду бо́льшую часть верующих, которые, безусловно, совершенно нормальные люди. Просто так вышло, что они воспитывались в определённой культуре, где существует свой отличительный набор верований в то, для чего недостаточно объективных доказательств. Не имеем мы в виду и наш эквивалент господствующего течения омнианской церкви, представители которого после свержения радикалиста Ворбиса и его Эксквизиции (см. «Мелкие боги») вели себя вполне вменяемо и в чужие дела нос не совали.
Да, причина всех неприятностей Круглого мира и есть Ворбисы всех мастей. Так сказать, Верующие с большой буквы. Те, которые не просто знают, что их мировоззрение – Истина, единственная и неповторимая, воспринятая ими из уст самого Бога, но и стремятся заставить всех и каждого, независимо от их желания, принять это как истину.
Более здравомыслящие человеческие существа очень быстро сообразили, что подобную уверенность можно испытывать и тогда, когда ты ошибаешься: сила веры отнюдь не является мерилом достоверности. Если у вас есть хоть какая научная подготовка, вы даже можете понять ценность сомнения. Тогда, имея религиозные верования, можно всё равно быть неплохим учёным, вообще отличным парнем, понимающим, что люди, не согласные с вашим мнением, необязательно заблудшие овцы, погрязшие в пороках. В конце концов, подавляющее большинство людей, даже верующих, и так считают вашу религию бредом. У них ведь отличная от вашей система верований, которую бредом считаете вы сами.
Однако религиозные фанатики, похоже, ничего не знают о человеческой склонности к самообману и не желают предпринимать даже элементарных шагов, чтобы ей противодействовать. Когда Британская гуманистическая ассоциация (БГА) разместила на английских автобусах рекламный слоган «Вероятно, бога нет. Хватит волноваться, наслаждайтесь жизнью», некоторые религиозные чины отреагировали на это следующим образом: «Как видно, не слишком-то они и уверены». На самом деле словом «вероятно» организаторы акции не собирались играть на руку оппонентам и давать тем повод к обвинению в догматизме, читай – в излишней уверенности. Другая причина крылась в сугубо приземлённых вещах вроде потенциального нарушения закона о рекламе. А кое-кто из приверженцев религиозных воззрений изобразил показное возмущение, требуя наказать нарушителей спокойствия.
Однако у БГА столько же прав рекламировать свои убеждения на стенках автобуса, сколько у тысяч церквей по всему миру – писать на своих стенах «Возмездие за грех – смерть». Вот почему БГА предприняла этот шаг: один-единственный голос против сонма голосов, далеко не все из которых отличаются терпимостью.
Вера – странное слово, используемое в самых разных смыслах. Выражение «Верю, что…» неравнозначно «Верю в…», которое, в свою очередь, отличается от «Доверяю тому-то или чему-то». Наше доверие науке, к примеру, – лучшая защита от веры в то, во что нам хотелось бы поверить. При этом в каком-то смысле можно даже верить в саму науку. Но в отличие от религиозной веры, это означает всего лишь следующее: мы верим, что именно наука, а не политика, философия или религия, может избавить человечество от насущных проблем.
У слова «вера» есть и иное значение, которое, как мы подозреваем, не всегда понимают в полной мере. Предположим, учёный говорит: «Я верю, что люди эволюционировали», религиозный человек ему отвечает: «А я верю, что нас создал бог». На первый взгляд может показаться, что эти утверждения равноценны и наука – всего лишь ещё одна разновидность религии. Между тем, поверив в какую-либо религиозную «истину», вы делаете это раз и навсегда. Что же касается науки, то слово «верить» означает не более чем «Я не до конца в этом уверен». Всё равно что сказать: «Вероятно, я забыл кредитку в пабе», когда на самом деле просто не имеешь понятия, где её посеял.
Думминг Тупс верит, что Круглый мир – это творение, созданное в Плоском мире. Мы же с вами, наоборот, считаем Плоский мир творением Терри Пратчетта из Круглого мира. В заданных критериях истинности оба утверждения могут оказаться верными. Действительно, все мы имеем те или иные верования и предвзятые убеждения. Давайте рассмотрим, как они нами приобретаются и что мы о них думаем.