Лорд Витинари с улыбкой смотрел на вошедшего. Перешёптывания за спиной Марджори стихли, воцарилась настолько полная тишина, что, когда она достигала твоего сознания, почему-то казалась оглушительнее грома. Нарушитель спокойствия подошёл к Патрицию, а тот уже вскочил на ноги, протягивая руку для приветствия:
– Отец Овёс![73] Я уже было думал, что мои курьеры вас так и не отыскали. Садитесь, прошу вас.
– Сами знаете, Хэвлок, я передвигаюсь со скоростью осла. Благодарю, конечно, за приглашение, но мне сейчас лучше постоять, а то задница затекла, пока я к вам сюда добирался.
Никто не засмеялся, даже не хихикнул. Когда отец Овёс держал речь, вы просто физически слышали, как его слушают. Для начала он оглядел зал и произнёс:
– На мой взгляд, у омнианской Церкви Последних Дней нет никаких прав на сферу, рекомую Круглым миром, равно как и ни у одного вида, обладающего мудростью существ, его населяющих. В конце концов, как ни крути, не они его сотворили. Это он сотворил их, без особого почтения отнесясь к многозвенным, неустанным и замечательно хитрым процессам, которые в совокупности и сделали его тем, чем он является сейчас – достойным раем для тех, кто постигает его в правильном состоянии разума, и склепом для всех прочих.
Марджори присела на своё место и тоже стала внимательно слушать. Она не была вполне уверена, что подходит под определение «мудрого существа», но не будешь же спорить с человеком, каким бы здравомыслящим он ни казался, у которого на поясе топор? По крайней мере, если хочешь сохранить в целости и сохранности пальцы, чтобы переворачивать страницы любимых книг.
– Интеллект отчасти помогает, – продолжал отец Овёс, – но это должен быть информированный интеллект, поэтому прошу меня простить, но я вынужден сказать, что омнианской Церкви Последних Дней не принадлежит ровным счётом ничего. Черепаха движется! И это чистая правда, исключая случай Круглого мира, который в общем и целом движется сам по себе. Было бы полнейшей глупостью пытаться его остановить, а именно такая глупость и приключится, если мы с вами закроем глаза на факты.
О, факты! Они были пищей насущной для Марджори. Факты она обожала.
– Ваша светлость, вы послали за мной, поскольку искали моего совета, и я вам его дал, – сказал в заключение отец Овёс. – Позвольте волшебникам по собственному разумению приглядывать за Круглым миром. Они частенько выглядят зазнайками, да и ошибаются, бывает, но так или иначе, идя путём проб и ошибок, они ищут истину. Быть посему. Поиск истины иногда заводит в тупик, но сам по себе он бесценен!
Витинари кивнул и потянулся за своим молотком.
– Но Ваша светлость! – вскричал Стэкпол. – Это не более чем мнение одного человека. Я могу привести сюда дюжину экспертов, которые с удовольствием его опровергнут. И среди них будут персоны из высших сфер… – Внезапно он бухнулся на колени, воздел руки к небу и заорал дурным голосом: – Я призываю в свидетели Ома! Я взываю к Великому богу…
По реальности прошла рябь, и в зале возникла фигура в визитке и с щегольской причёской. Вновь прибывший скользнул брезгливым взглядом по Стэкполу и произнёс:
– А, это ты… Опять. Я, конечно, твой свидетель и всё такое прочее, преподобный Стэкпол, но ты не можешь меня призывать. Это Я могу призвать тебя. Таковы правила, сам знаешь.
Потом в кулуарах много спорили, вызвало ли явление во плоти Великого бога изрядную суматоху или всего лишь сильный ажиотаж. Небольшая, но ожесточённая дискуссия по этому поводу была проведена и среди аудитории зала сада.
Господин Косой, стараясь перекричать галдёж (или, может быть, гвалт), воскликнул:
– Прошу свидетеля назвать своё имя, адрес и профессию! Необходимо записать в протокол!
Великий бог приподнял бровь и взглянул на господина Косого. Господин Косой в свою очередь приподнял бровь и пояснил:
– Как вы сами выразились, сэр, таковы правила.
– Да всё в порядке, – сказал Ом. – Я – Ом. Без определённого места жительства. Великий бог. Давайте, задавайте поскорее свои вопросы, меня ждут на одной шикарной вечеринке в Вальгалле.
Преподобный Стэкпол так и зашёлся от гнева:
– Господин Косой не имеет права задавать вопросы Ому! Это моя прерогатива – толковать пути, предначертанные человеку богом! Этак мы все останемся без работы, если каждый, кому вздумается, будет к нему взывать, а он начнёт сходить с небес и отвечать!
– Я волен поступать так, как хочу, – возразил Великий бог. – А подчинённый не должен лезть поперёд батьки в пекло. А сейчас отвечай мне, что это за бред с шарообразным Диском? Круглый мир шарообразен, Плоский мир плосок. Поверь мне, я знаю. И, если уж на то пошло, я вообще всезнающ в пределах разумного понимания терминов «всё» и «знать»!
Витинари снова взялся за молоток.
Но Стэкпол ещё продолжал трепыхаться:
– Это испытание моей веры… Я призван… Ваша светлость, на кону сегодня стоит не истина, на кону стоит вера. А когда веры нет, не остаётся больше ничего.
– С каких это пор вера стала важнее истины, господин Стэкпол? – поинтересовался Витинари.
– В нашем случае истинная форма так называемого Диска ни при чём. Ваша светлость, суть дела в том, что Незримый Университет нарушил права собственности нашей Церкви на концепцию сферического мира. Тем самым они совершили богохульство.
– Если они это и совершили, – вмешался Ом, – я как-нибудь сам с ними разберусь, вашей помощи мне не требуется. А лично я никаких проблем не усматриваю. Черепаха движется, этого достаточно. Привыкайте.
– Церковь требует передать Круглый мир под её материнскую опеку, – продолжал упорствовать Стэкпол, не обращая больше внимания на своего бога. – Истинная форма Диска к делу не относится.
Витинари шевельнулся, словно желая положить на место свой молоток.
– Ты ничего не понял, преподобный Стэкпол, – возразил Ом. – Я говорил не о настоящей форме Диска. Я имел в виду происхождение вашей веры в то, что Диск – это шар. – Он повернулся к Думмингу. – Господин Тупс, я, как вездесущее божество, присутствовал при запуске вашего последнего эксперимента по квантовой чародинамике, а именно Большой-Пребольшой Штуковины. Однако вы упустили одну Крохотную, даже Малюсенькую вещицу.
Библиотекарь пронзительно посмотрел на Думминга:
– У-ук?
– Ну, разумеется! – вскричал Думминг. – Ты абсолютно прав! Я исходил из того, что нарративиум, проходя сквозь Б-пространство, взаимодействует с библиумом! Но это если мы задействуем Постоянно-забываемую константу Макмаффинса. В противном случае даже самое малое воздействие может ослабить ткань Б-пространства и создать хронокластическую фистулу! Тогда чар должен самопроизвольно расщепиться, и мифоны полетят в одну сторону, а антимифоны – в другую. Да, признаться, я…
– Обмифулился, – подсказал Ом. – Поскольку Б-пространство связывает все библиотеки не только в пространстве, но и во времени, концепция Плоского мира протекла прямиком в далёкое прошлое Круглого, а концепция Круглого – в прошлое Плоского, где и сделалась краеугольным камнем омнианской веры.
– Реальность Плоского мира стала мифом для Круглого, а законы Круглого – религией на Плоском, – воскликнул Думминг.
Марджори в возбуждении ткнула Аркканцлера в бок:
– Получается, что Невидимый Университет вовсе не заимствовал идею круглого мира в древних омнианских мифах!
– Точно, – подтвердил Чудакулли. – Это они сами получили её от нас.
– Туше́! – констатировал Декан. – Дело в шляпе.
Чудакулли скептически поморщился.
– Я бы пока погодил праздновать. Опыт мне подсказывает, что фанатиков никакими фактами не вразумишь. Их собственный бог появляется перед ними, объявляя, что они ошибаются, а им хоть бы хны.
– Ом поругаем не бывает! Иными словами, наша концепция истинного бытия Ома не бывает поругаема! – завизжал Стэкпол. – Диск круглый! Черепаха НЕ движется! Нет вообще никакой черепа…
– Слушай, заткнись, наконец, ты, мелкий пакостник! – не выдержал Ом. – Если ещё раз услышу что-нибудь такое, то начну всё по новой и дам, наконец, шанс муравьям.
С этими словами он испарился.
– Это не более чем ещё одно частное мнение… – начал Стэкпол, поднимаясь с пола.
Витинари с явным облегчением поднял молоток.
– Дело объявляется закрытым. Суд постановляет, что омнианская Церковь Последних Дней не имеет прав на Круглый мир, каковой остаётся на попечении Незримого Университета до скончания времён! – Он стукнул молотком и, прищурившись, взглянул на Чудакулли с непроницаемым выражением лица. – Надеюсь, вы будете присматривать за ним более тщательно, чем делали до этого, Наверн.
– О, Великий Ом!
Все взгляды устремились на преподобного Стэкпола, который вопил, пав ниц. Изо рта у него обильно пошла пена.
– Помоги истинно верующим в тебя в час испытаний! Посрами хулителей твоих!
– Только зря теряет время, – заметил Декан. – Его бог уже высказал своё суждение. Почему бы ему просто не смириться?
Но Стэкпол уже закусил удила.
– Мы никогда не смиримся! Мы продолжим нашу борьбу! Есть высшая правда.
Внезапно в зале появилась группка фигур в надвинутых капюшонах. Застав всех врасплох, они окружили лорда Витинари, выглядящего довольно спокойным для подобных обстоятельств, лишь несколько задумчивым. Один из клобучников сграбастал с треноги Круглый мир и кинулся на выход. До Марджори донеслось:
– Если наши требования не будут выполнены, Его Светлость и драгоценный Круглый мир будут уничтожены! Смерть тирану!
Марджори сама поразилась собственному хладнокровию, но библиотекарь обязан быть готов к любым неожиданностям, в том числе к нападению террористов. «Если сомневаешься, нанеси удар первым, предварительно убедившись, что никакие особо ценные единицы хранения не пострадают», – напомнила она себе, после чего рухнула на колени перед одним из нападавших и заныла: