– Ну, Марджори, полагаю, нам всем ужасно жаль, что вы нас так скоро покидаете. Мне остаётся лишь нажать вот эту кнопку, чтобы вернуть вас туда, откуда вы были столь грубо вырваны и перенесены на наш газон. Но, как говорил Аркканцлер, мы вряд ли когда-нибудь рискнём повторить тот самый эксперимент. Иногда даже волшебники понимают: кое-что лучше не трогать.
В наступившей тишине неожиданно прозвучал нервный возглас одного из молодых волшебников:
– Ребята, а ведь я, пожалуй, допёр, где мы тогда дали маху!
Тут на лужайке появился Библиотекарь. Он споро пересёк её, опираясь на костяшки пальцев. Подойдя к Марджори, орангутанг вручил ей банан и воздушный поцелуй.
Она вернула поцелуууй сторицей. Тем временем Думминг продолжал свою речь:
– Я хотел найти какие-нибудь подходящие напутственные слова и вот наткнулся на эти: возвращайтесь на круги своя, Марджори! Добро пожаловать в Круглый мир! Ведь вам это будет не труднее, чем перевернуть очередную страницу. – Он нажал кнопку. – Вы окажетесь дома ещё до того, как я закончу эту фра…
Глава 24. Несобирание марок
Несмотря на частое цитирование афоризма о вере, могущей двигать горами, документальных свидетельств подобного у нас нет. Конечно, эти слова – не более чем метафора, пусть и довольно сильная: во имя веры люди совершали, совершают и будут совершать необыкновенные поступки. Однако основными процессами, сколь либо заметно сдвигающими горы с места, остаются вулканическая активность, землетрясения и движение тектонических плит. Ах, да! Ещё дожди и холода, если они продолжаются достаточно долго.
Не отрицая ту власть, которую вера имеет над людьми, и те подчас весьма яркие поступки, на которые она их вдохновляет, нельзя не заметить, что по существу вера – довольно забавный способ мышления, характерный для вида Homo sapiens. Он требует принятия целой мешанины моральных заповедей и сверхъестественных событий. Для многих из этих событий, лежащих в основе мировых религий, не существует никаких объективных доказательств, несмотря на людскую молву о явленых чудесах и встречах со святыми старцами, а также вековое господство церкви и её обряды, уходящие корнями в седую старину. Да, религии глубоко укоренились в человеческой культуре, служа для передачи духовных ценностей предков новым поколениям. Только не поймите нас неправильно – зачастую в этих самых ценностях нет ничего предосудительного.
Тем не менее, если мораль основывается лишь на власти непостижимых божеств, религия становится опасна, поскольку моральным оказывается то, что она предписывает. Бог есть добро, однако от этой максимы рукой подать до концепции, что любую идею можно объявить добром, главное – убедить людей, будто такова божья воля. Скажем, отрезать головы неверным или взрывать женщин и детей, чтобы попасть в рай, – типичная тактика излишне ретивых фанатиков Круглого мира. С другой стороны, за редкими исключениями, связанными в основном с вопросом, кого считать настоящими людьми, моральные ценности мировых религий более или менее совпадают. И, кстати, не слишком отличаются от этических норм, принятых у подавляющей части человечества. Не убий. Не укради. Не делай другим того, чего не желаешь себе. Думаем, никто не будет протестовать против этого, и неважно, кто мы: христиане или иудеи, мусульмане или индуисты, да хоть джедаи или атеисты с агностиками. Чтобы уяснить ценность этих норм, совершенно не обязательно ссылаться на бога. Они – своего рода «единая валюта» человечества.
Следовательно, остаётся спорить лишь по поводу сверхъестественных элементов религий. Тут-то и начинаются проблемы. Эти элементы важны, поскольку придают религии культурную значимость. Кто угодно может подписаться под заповедью «Не убий», но лишь мы, Праведные Реформисты-Кругломирцы и свидетели Ринсвиндовы, верим, что вся наша Вселенная насчитывает фут в поперечнике и хранится на полке в Незримом Университете.
Ну-ка докажите, что мы ошибаемся.
Представьте, что мы с вами находимся в аудитории, а на сцене идёт диспут. Убеждения главного героя непоколебимы, его видение мира отличается чёткостью и ясностью. А вот с его оппоненткой всё не так. Ни в чём она не уверена, и её картина мира обрывочна, незаконченна и больше смахивает на эскиз.
Ну и кому мы поверим охотнее?
Это зависит от того, кем являемся мы сами.
Некоторые ищут во всём определённость, им хочется точно знать, в каком мире они живут. Такие стремятся получать знания из самых авторитетных источников: Библии, Корана, школьных учебников или из собственного профессионального опыта. Они знают, что все, кто с ними не согласен, если и не исчадия зла, то по крайней мере пребывают в заблуждении. Что же до политиков, то им тем более грешно менять свою точку зрения чуть ли не по любому поводу. Подобные люди просто не могут понять, почему остальные не замечают Истину, которую им преподносят на блюдечке, и не в состоянии оценить ясность их утверждений и силу аргументов.
За долгие годы мы не раз, к совершенному нашему изумлению, обнаруживали, что многие учёные именно так и думают. В неформальной обстановке они ещё могут признать, что у теорий, принятых в их области науки, полным-полно проблем. Они даже соглашаются, что многие ключевые понятия необходимо изменять по мере накопления экспериментальных данных. Но на публике они старательно делают вид, что уверены абсолютно во всем. Таковы биологи, точно знающие, что наиболее важным элементом любого организма является его ДНК, а почти всё, что происходит с живым существом, может быть объяснено его генами. Или физики, которые уверены, что Вселенная состоит из конкретных частиц, обладающих конкретными свойствами и механизмами взаимодействия. Они знают, что всё в конечном итоге можно свести к законам фундаментальной физики. Понятно, когда к подобной точке зрения приходят инженеры, чей род деятельности почти целиком завязан на рукотворном мире: шестерёнки, двигатели, осциллографы, магнитно-резонансные томографы, светодиоды, циклотроны… Но электроны? Квантовые волны? W- и Z-частицы? Бозон Хиггса, будь он неладен?
Другие, сами не уверенные во многом, с подозрением относятся к подобной уверенности, предпочитая на всё отвечать «Я не знаю». Их верования берут начало из «винегрета» различных источников, в том числе и недостоверных. Они склонны легко менять своё мнение, даже по принципиальным вопросам. В книге «Разрушая чары: религия как природный феномен» Деннет начинает с экскурса в далёкое прошлое, когда у людей ещё не было доступа к надёжной информации. Они, как и современные последователи «нью-эйджа», черпали знания в астрологии, мифах, слухах и фольклоре, просто потому, что больше их взять было неоткуда. Экстеллект, то есть информация, находящаяся вне нашего мозга, был в целом дезорганизован, однако даже примитивные религии стали исключением. Напротив, они отличались исключительной организацией: ареопаг богов и богинь, космология (а то и все три её варианта) и куча церемоний с ритуалами.
Религия стала способом направить течение человеческой жизни в нужное русло.
Время шло, религии подвергались своего рода естественному отбору. Одни выживали, завоёвывая себе адептов и тем самым привлекая всё новых и новых. Десять заповедей оказались прекрасной подборкой, гарантировавшей уменьшение социальных проблем, хотя сами заповеди и было «похвальнее нарушить, чем блюсти». К примеру, заповедь «Вкушайте гнилое мясо» вряд ли принесла бы людям пользу. Тогда как призыв «Возлюби ближнего своего», пришедший в христианство из иудаизма, чудо как хорош. Он распространялся в течение полутора тысяч лет и, согласно идее Пинкера, высказанной им в работе «Лучшее в нас», послужил глобальному уменьшению человеческой агрессивности.
Сегодня экстеллект организован куда как лучше. Такие штуки, как поисковые системы Интернета, помогают нам ориентироваться в необъятном море информации. Оглянувшись назад, мы можем обнаружить зачатки подобного рационального образа мышления у древних египтян и греков, затем, в какой-то степени, у римлян и евреев, а далее в эпохи Реформации и Просвещения. Рациональное мышление и научные методы Бэкона и Декарта как способ организации начали одерживать верх над теологией в умах отдельных людей, по крайней мере тех, кто озаботился написать об этом какой-нибудь трактат. Именно так паровая энергия, судоходные каналы, поезда и промышленная революция в целом привели к появлению современного мира.
Как бы то ни было, религия остаётся фоном, своеобразной декорацией к спектаклю. Священники всегда были готовы послать своё проклятье или дать отеческое благословение достижениям рациональной мысли. История с Галилеем, преследуемым церковью за своё убеждение в том, что Земля вращается вокруг Солнца, служит прекрасным символом тысяч подобных инцидентов. Свою ошибку католическая церковь признала лишь недавно, к тому же сделала это довольно неохотно и как-то нерешительно. А как же быть со всеми остальными случаями, серьёзными и не очень?
На сегодняшний день в западной цивилизации распространён в основном рациональный подход к жизни и решению различных проблем, хотя около 30 % продолжают жить в строгом соответствии с теми или иными религиозными принципами. Немногие из них регулярно посещают церкви и синагоги, тогда как большинство мусульман исправно ходит в мечети. В основном же люди не слишком задумываются о том, как им надлежит прожить свою жизнь. Их повседневная жизнь подчиняется привычкам и потаканию прихотям… Полагаете, мы – безнадёжные пессимисты? А сколько людей, вернувшись с работы, сразу же включают телевизор, одновременно выключая мозги?
Мобильная связь и Интернет помогают, конечно, но отношение к ним зачастую ближе к религиозному, чем к рациональному: они представляются людям чем-то сверхъестественным, может быть, даже работающим на демонической энергии, подобно гаджетам Плоского мира. Вы наверняка понимаете, о чём мы говорим, если родились до эры мобильных телефонов: мобильник – это подлиное чудо. Как писал Артур Кларк, «достаточно развитая технология неотличима от магии». Это стало главной темой книг серии «Наука Плоского мира», особенно в альтернативной формулировке Бенфорда: «Если технология отличима от магии, значит, она недостаточно развита».