Время физически поджимало, и я не придумал ничего лучшего, чем обратиться к Биению жизни.
Уж что-что, а ауры живчиков ощущались ярче, чем ауры обычных разумных.
Ребят я нашел в казармах резервистов.
Дан развалился на своей койке и храпел на все здание, а Кир с Соней лежали в обнимку. Ребята выглядели так, будто не спали несколько недель — осунувшиеся, похудевшие…
Но Сонина аура, что интересно, действовала даже во сне — и все, кто был в казармах, неосознанно старались расположиться поближе к магине.
Не удержавшись, я наскоро провел диагностику, снял Дану мигрень, а Киру наполнил его источник — живчик был на крайней степени истощения.
Было очень жалко их будить, но что поделать?
Растолкав ребят и вдоволь с ними наобнимавшись, я подробно показал свои конструкты и не ушел до тех пор, пока не удостоверился, что каждый из них все хорошенько запомнил.
Очень хотелось пообщаться по-человечески, попить чай, обменяться последними новостями, но все мы прекрасно понимали, что на это нет времени.
Впрочем, я не удержался от того, чтобы дать пару рекомендаций.
— Дан, следи за своей головой. Не давай ей перенапрягаться. Лучше передохнуть пару минут, чем потерять дееспособность из-за мигрени.
— Кир, не геройствуй. Ты почти выжег себе источник. Без источника ты станешь бесполезен. В лазарете познакомитесь с моим помощником, Свелин зовут. Этот парень мало того, что спас вчера свыше сотни наших воинов, так ещё и класс умудрился получить.
— Соня… Следи за этими балбесами!
Благо, ребята отреагировали с пониманием. Каждый понимал, что я не умничаю, а просто выражаю свою заботу. Как могу.
Ребята тоже за меня волновались, но сейчас, во время войны, стала заметна разница между живчиком и мультиком.
У меня, несмотря на проклятье Ануба, шансов на выживание было больше, чем у них троих вместе взятых.
Наконец, распрощавшись с живчиками и убедившись, что лазарет теперь в надёжных руках, я побежал к погосту.
Говорят, что в мирное время бегущий генерал вызывает смех, а во время войны — панику. Я, к счастью, генералом не был, а поэтому спокойно себе бежал.
Редкие патрули провожали меня удивленными взглядами, а местные либо спали, либо предпочитали не высовываться из окон.
И только когда я добрался до центральной площади, я осознал размах устроенной Ашем релокации.
Все наши маги стояли на почтительном расстоянии от «Зари», которая делала робкие попытки вылезти на площадь, и не сводили с нее глаз.
На мой взгляд, это было бесполезно, но какое-никакое ощущение безопасности маги все же давали.
За их спинами по коридору, выстроенному из закованных в броню воинов, шли местные.
Преимущественно женщины, дети и старики. Мужчин было очень мало, поскольку большая часть пошла в ополчение, но все же встречались.
На моих глазах один толстячок с наглыми глазами принялся было качать права, но тут же получил сначала в зубы, а потом пинок под задницу.
Парадокс, но после увиденного, на душе стало как-то теплее, что ли?
Если в первые дни военная группировка Аша и Асира не пользовалась авторитетом, и в городе творился сущий бардак, то сейчас почти все поняли серьезность ситуаций.
И что стража, что погранцы, что резервисты — парни всеми силами показывали, что сейчас правила диктуют военные. И только такие недалекие умники, как этот толстячок, могли возмущаться.
Ведь любой, кто видел штурм песьеголовых собственными глазами, не раздумывая променяет свою мнимую свободу и права на четкие правила и безопасность.
И именно это сейчас и видели местные.
Воины просто требовали неукоснительного соблюдения инструкций и правил.
И сразу появлялось понимание, что они точно знают, что делают. И на душе от этого становилось спокойней.
— Ну что, Сиам, — пробормотал я себе под нос, оббежав длинную колонну местных, — надеюсь, у тебя будет, чем удивить псов. Ведь не случайно же мне сегодня приснился костяной дракон?
Темного мага я нашел около склепа. Точнее между склепом и появившимся откуда-то туманным холмом.
Он сидел, привалившись спиной к покосившемуся надгробию, и с улыбкой смотрел на светлеющее небо
— Сиам! Как же я рад тебя видеть!
— Привет, Денебери, — усмехнулся Сиам, не отрывая взгляда от неба. — Знаешь, а ведь ничто не может сравниться с природой в плане красоты.
— Ты про закаты и рассветы? — уточнил я, присаживаясь рядом.
— И про них тоже, — кивнул маг. — Но даже возьмем это небо. Оно же безгранично. И эти облака, расступающиеся перед поднимающимся солнцем… Разве человек может сотворить такое?
— Такого нет, — согласился я. — Зато есть… к примеру, артефакты, — я показал ему Браслет Некроса, — или величественные здания. В моем мире есть огромные высотки, построенные из стали и стекла, которые царапают небо.
— Видел бы ты Башню Имперских магов, — хмыкнул Сиам, — Да что там, хотя бы Академию!
— Я видел зал Героев, — вспомнил я. — И те скульптуры, как живые.
— Ещё есть Чудеса света, — Сиам мечтательно улыбнулся. — Мастер Тенэбре показывал мне одно такое место. Усыпальница Императора. Даже не верится, что это все создали люди.
— Ну вот видишь, — улыбнулся я. — Природа крута без вопросов, но и мы кое что могем!
— Могем, — криво усмехнулся Сиам и, вздохнув, перевёл взгляд с неба на меня. — Спасибо за душевную беседу, Александр.
— Без проблем, — я пожал плечами. — Долго ещё?
— Что долго? — не понял маг.
— Долго ещё интригу держать будешь? — я кивнул на подернутый Тьмой холм, вокруг которого были вычерчены светящиеся фигуры. — Показывай уже свой шедевр.
— Боюсь, — вздохнул Сиам, — до шедевра мне как до Бункерка пешком.
— Ой да ладно, — отмахнулся я. — Только не говори, что под этим покрывалом Тьмы скрывается костяной дракон!
— Увы, — Сиам тут же погрустнел. — Я сначала его и хотел, но на середине понял, что ничего не выходит, и начал все заново.
Маг замолчал, но я и не думал его подгонять, понимая важность момента.
— Знаешь, Александр, — Сиам снова перевел взгляд на небо. — Бывают талантливые люди, как, к примеру, мой наставник или… ты. Я же… даже не подмастерье… ремесленник. Который, нахватался по верхушкам…
— Ты-то? — не поверил я. — Да твоей трудолюбивости и трудоспособности любой маг позавидует!
— Я многое знаю и умею, — кивнул Сиам, — но я не чувствую сути Искусства, понимаешь?
Вопрос был явно риторический, поэтому я не стал отвечать.
— Сначала я хотел сделать шедевр! — он кивнул на холм, покрытый Тьмой. — Но вовремя понял, что мой удел — крепкий глиняный горшок, а не тончайшей работы хрустальная ваза…
Сиам вздохнул и перевел взгляд с неба на холм.
— Поэтому я не стал выпендриваться, и создал страшного, кривого, но максимально эффективного в текущих условиях кадавра!
Он взмахнул рукой, и покрывало Тьмы истаяло, открывая нашему взору странную мешанину из пожелтевших костей с редкими проблесками стали.
— Я назвал его Волкодав.
Сиам щелкнул пальцами, и кадавр начал неспешно подниматься во весь свой внушительной рост.
— Ты же не откажешь мне в скромной просьбе?
— В какой… — прошептал я, во все глаза смотря за тем, как кадавр поднимается на своих многочисленных лапах-спицах и возвышается над храмом.
Сиам властно махнул рукой, и кадавр, повинуясь его воле, засеменил на северо-запад.
— Сущий пустяк, — Темный маг недобро улыбнулся. — Приглашаю тебя… на охоту.
Глава 20
— Мы забрались слишком далеко, самое время повернуть назад, — протянул я, едва поспевая за Сиамом.
Увы, но с тем же успехом я мог попросить каменную стену подвинуться.
Сиам одержимо пер вперёд, и как бы я ни пытался его тормозить, все было тщетно. То ли дело было в моей скромной ауре Смерти, то ли в нетерпении самого Сиама.
По крайней мере он то и дело бормотал себе под нос что-то типа:
— Ну сейчас-то мы всем покажем… Учитель будет мной гордиться… Я докажу, что достоин…
И чем дольше я шел вместе с Сиамом, тем сильнее понимал, что у магика проблемы.
Во-первых, он то и дело поминал Самди Тэнебре Седьмого, и в эмоциях магика явно читалось желание оправдать возложенное на него доверие.
Я не психолог, но лично мне было очевидно, что все те комплексы и головняки, которые Сиам успешно скрывал глубоко внутри, вылезли наружу вместе с кадавром… Но о нем чуть позже.
Во-вторых, Сиам то и дело облизывал губы, а его аура, до этого представляющая собой непоколебимый шар Смерти, больше походила на нестабильный клочок Тьмы.
И что-то мне подсказывало, что дело было в ритуале, над которым маг работал последние дни. Слишком много Сиам вложил в этот проект, слишком сильно связал себя с этим кадавром...
Ну и в-третьих, сам кадавр.
Не знаю, в каком воспалённом воображении родилось это чудище, но от одного взгляда, брошенного на него, становилось противно.
Я хорошо помню первый момент нашей встречи с Денебери — тогда от его шатра, да и от него самого так и несло мучениями и страданиями. Не ласковой Смертью, которая дарит умиротворение, но пугающей душу жутью.
И точно такие же эмоции я испытывал при использовании Глаза Смерти. Та пещера с цепями… Бррррр!
До сих пор от одного воспоминая во рту горчит и хочется сплюнуть!
Так вот, эманации, исходящие от кадарва, и витающие в ауре Сиама нотки до чертиков напоминали Ануба.
Злоба и ненависть — визитная карточка заточенного в Подземном мире рогатого… бога Смерти?
И самое главное, Сиам и не думал реагировать на мои увещевляния и уговоры. А его кадавр безошибочно находил прячущихся от него песьеголовых.
Проводив взглядом бездыханное тело легионера, я взглянул на кадавра Сиама и, не удержавшись, скривился.
Если Сиам создавал этого кадавра по инструкции — это одно, но если он черпал вдохновение в своем воображении, то у темного мага однозначно проблемы.
Высоченная — на пять-шесть метров выше среднестатистического домика — многоножка передвигалась так, будто она или пьяная, или вот-вот упадет.