[68].
Эта трудность существует до сих пор, особенно при оценке работ анатомов XVI века: рассматривая иллюстрации, читатель склонен забывать о тексте, который в большей мере отражает научные достижения. А текст сам по себе очень интересен. Каждый анатом того периода разделял некоторые общие взгляды. Так, они считали, что анатомии необходимо преобразование, потому что профессора – тупые чурбаны, и каждый полагал, что познал эту истину на собственном опыте, вскрывая бесчисленные трупы. Рано или поздно они осознавали, что их анатомические исследования в действительности основывались на относительно небольшом числе вскрытий человеческих тел, с добавлением аутопсии и вскрытий животных. Последний факт объясняет много аномалий. Всегда было трудно понять, почему анатомы XVI века «видели» в человеческом теле то, что Гален описывал у животных, и потому делался вывод, что все они разом ослепли или поглупели. Помимо того что легко «увидеть» на практике то, что, согласно учебнику, должно там быть, анатомы XVI века, как и Гален, нередко использовали биологический материал животных, поскольку он был доступным и совпадал с тем, что описывал Гален. Так, пятидольная печень, которая есть у собак и обезьян, но нет у человека, часто показана на анатомических иллюстрациях, включая ранние рисунки Везалия. Также утверждалось, что rete mirabile – чудесная сеть – присутствует у человека, хотя ее никто не видел[69]. Поэтому было принято изображать правую почку выше левой, хотя у человека она ниже. Ясно, что идеи многих анатомов, даже Леонардо и Везалия, сформировались и закрепились на первых вскрытиях животных, и они не пересматривали своих взглядов, приступив к вскрытиям людей. Так что даже профессионалам иногда трудно увидеть истинную картину[70].
Начиная с 1520 года стали появляться многие анатомические труды – один за другим, – обладающие разной степенью оригинальности. Их авторы, разумеется, испытали то или иное влияние Галена в физиологическом или в анатомическом плане. Каждая книга имеет собственное достоинство и содержит определенные открытия. Все вместе они представляют «новую анатомию». Их трудно расположить в хронологической последовательности, потому что книги часто готовились к печати годами, в отличие от трудов Везалия. Среди ранних новых анатомических трактатов были труды Беренгарио да Капри «Комментарии к Мондино и Краткое введение».
Его авторитет намного превосходил авторитет Мондино. Свою позицию он объяснил в посвящении: «Есть много книг, в которых обсуждается анатомия, но они устроены не так, чтобы было удобно читателю. Судя по всему, авторы заимствовали чужие идеи из других изданий, вместо того чтобы излагать свои мысли по анатомии. По этой причине лишь немногие – если таковые вообще есть – сегодня понимают цель этого необходимого и важного искусства»[71].
И он доказал собственное понимание, продемонстрировав свои достижения на настоящем вскрытии. Также он проявил внимание к читателям, поскольку, в отличие от Мондино, писал ясно, прямо, объяснял названия и положение органов, указывая, как с ними обращаться для самого эффективного препарирования, какие предосторожности следует соблюдать. Читая эту книгу, каждый чувствовал себя способным взять скальпель для вскрытия и приступать к работе. Беренгарио не был потрясающе оригинальным, но его наблюдения были точны. Он презрел распространенное мнение, что rete mirabile есть у людей. «Я никогда не видел эту сеть, – писал он, – и верю, что природа не делает многими средствами то, что может сделать немногими»[72]. Если это не является необходимым, нет нужды это представлять. Есть много других анатомических трудов этого периода, имеющих определенные достоинства: «Введение в анатомию» (Introduction to Anatomy, 1536) Никколо Масса; «О препарировании частей человеческого тела» (On the Dissection of Parts of Human Body) Шарля Эстьена (опубликовано в 1545 г., хотя начато в 1530 г.) Эстьен (1504–1564) сделал иллюстрации для своей книги, взяв фигуры, выполненные современными художниками, и вставив анатомические детали. Также можно упомянуть «Анатомию Мондино» (Anatomy of Mondino, 1541) Йоганна Дриандера (1541).
В каждом из упомянутых выше трудов появлялось несколько новых имен и упоминался ряд новых фактов, но ни один из них не был намного лучше другого.
Везалию удалось создать труд, который сразу занял место на несколько ступеней выше всех остальных в плане и анатомии, и физиологии, и иллюстраций. Он был настолько выше других, что практически затмил работы современников. Везалий имел определенные преимущества, главное из которых – получил образование анатома. Он родился в 1514 году, начал свое образование в Лёвене, где изучал латынь и греческий язык, впитал гуманистическую любовь к языкам и стал практиковаться в препарировании животных. В 1533 году Везалий отправился в Париж, чтобы получить медицинское образование. Там он провел три года. И хотя позднее он характеризовал своих учителей как невежд в практической анатомии, на самом деле годы, проведенные в Париже, сформировали его как личность. Здесь под руководством Гюнтера Андернаха он познакомился с «Анатомическими процедурами» Галена. Он помогал Гюнтеру в подготовке к печати его трудов, и на него произвел глубочайшее впечатление огромный интерес к Галену, проявляемый преподавательским составом медицинского факультета и издателями Парижа. Презрение, которое Везалий впоследствии демонстрировал к своим учителям, по крайней мере частично является мерой того, как многому они его научили: и они, и Гален научили его подходить к анатомии не как к информации, которую можно вызубрить по учебнику, а как к предмету исследования. Умение во всем убедиться лично, увидеть внутреннюю связь между анатомией и физиологией – это принципы Галена. Везалий уверенно шел по пути, который предназначило ему полученное образование, оставив далеко позади своих учителей.
В 1536 году Везалий уехал из Парижа в Лёвен – тогда из-за войны медицинские школы закрылись. В течение года он читал лекции, выполнял вскрытия и публиковал свои тезисы, а потом отбыл в Италию. В Падуе он получил диплом доктора медицины и, несмотря на молодость, должность лектора по хирургии. Он читал лекции по анатомии и обобщил свой первый опыт, опубликовав в 1538 году анатомические таблицы – шесть листов гравюр, вошедших в историю под названием Tabulae sex. Листы большого формата – их можно прикрепить на стену, на каждом есть гравюры и текст. Характерно, что на первом листе имеется посвящение, которое объясняет, что эту работу Везалий выполнил по просьбе студентов и профессоров. Первые три листа (рисунки на них выполнил сам Везалий) представляют печень и связанные с ней кровеносные сосуды, а также мужские и женские репродуктивные органы, венозную и артериальную системы. Рисунки выполнены со знанием дела, однако содержат традиционные ошибки, касающиеся формы печени и матки, а также относительного положения правой и левой почек. На последних трех листах рисунки выполнены Йеном Калькаром, учеником Тициана. На них можно видеть три стороны скелета с названием всех костей. Эти листы, судя по всему, положили начало дальнейшему появлению анатомических атласов для студентов.
В течение следующих лет Везалий активно читал лекции и выполнял вскрытия. В конце концов, он ощутил удовлетворение и решил, что познал основные проблемы анатомии, а значит, может представить свои труды широкой публике. Свои достижения он изложил даже не в одной книге, а в двух, и обе увидели свет в 1543 году: «О строении человеческого тела» (De Humani Corporis Fabrica) и «Эпитома» (Epitome). Это воистину фантастическое достижение, тем более что Везалий в этот период был занят работой над трудом Гюнтера Anatomical Institutes и латинским переизданием 1541 года Галена (Giunta edition). В 1543 году Везалий уехал из Падуи в Базель, чтобы лично проследить за печатью своих книг. Первые экземпляры он отправил германскому императорскому двору, желая обеспечить себе положение при дворе. Ему повезло. После получения должности императорского врача Карла V у Везалия больше не оставалось времени для вскрытий, и его анатомические исследования практически прекратились, хотя второе издание Fabrica было исправлено и дополнено новыми материалами. После выхода в свет второго издания немедленно последовало назначение Везалия врачом Филиппа II Испанского. В Испании Везалий оказался менее успешным, чем в Германии и Бенилюксе, и в 1562 году он оставил этот пост. Чем он занимался потом, неясно, но умер он в 1564 году во время паломничества, намереваясь вернуться к преподавательской деятельности в Падуе.
Fabrica превосходит все прочие анатомические издания того периода не только из-за иллюстраций[73]. Главные достоинства труда – план и размах. Как предполагает название, это больше, чем просто рассказ о структурной анатомии, а судя по размеру – это уже не обычный учебник. Влияние Галена на Везалия оставалось сильным, и содержание частей следует плану Галена, а не Мондино. В последнюю книгу Везалий включил много опытов, ранее описанных Галеном, о рассечении и связывании нервов. В первой книге речь идет о скелете, во второй – о миологии – показаны все известные мышцы и их взаимодействие, в третьей и четвертой – о венозной, артериальной и нервной системах. В пятой и шестой книгах говорится об органах брюшной полости и грудной клетки, а также о мозге.
Везалий в какой-то степени вел антигаленовскую полемику. Во всяком случае, он увлеченно нападал на галенистов, даже если ими были его учителя. Ему нравилось не соглашаться с Галеном, и когда, на пример, он утверждал, что полая вена (vena cava) ведет начало от сердца, а не от печени, то доказывал это с максимальной полнотой. Но на самом деле он не смог бы написат