чное время. Факт, что пес не поднял тревоги, означает, что он знал того, кто вторгся в дом.
В 1960 году полицейская собака в Шотландии отследила взломщика от места преступления прямо до дома. Потом она идентифицировала нехорошего человека по запаху его ботинок – и в этом потрясающем случае Верховный суд Шотландии отверг апелляцию на вынесенный приговор. Как показал Холмс семьюдесятью годами ранее, судьи хорошо понимают, что подобное доказательство от собаки надежно практически на сто процентов. Демонстрация того, что «собаки не делают ошибок»[43], имеет место, когда сыщик использует черного спаниеля, чтобы раскрыть обман в «Тайне поместья Шоскомб». Если бы Холмс все же нашел время, чтобы «написать небольшую монографию о том, как использовать собак в детективной практике», как он говорит в «Человеке на четвереньках», то она наверняка издавалась бы по сей день.
Другие животные
Поскольку криминалистика может быть эффективной, только когда в ней сочетаются метод и данные, мы вовсе не должны удивляться тому факту, что познания Холмса о животном мире не ограничены собаками. Он говорит в «Львиной гриве»: «У меня в голове огромный склад необычайных знаний», пусть даже и «без научной системы», и сам он «только смутно представляет, что там в итоге лежит»; кроме того, может добавить детектив, – он не знает, насколько точны все эти знания.
Помимо собак Холмс очень надежен в том, что касается поведения лошадей, и эти знания играют важную роль в разгадке тайны исчезновения скаковой лошади по кличке Серебряный (в одноименном рассказе). Понимание того, как вела себя запряженная в кэб лошадь, помогает ему понять, что творилось в доме номер три в Лористон-Гарденс и около него (в повести «Этюд в багровых тонах»). Относительно других видов можно утверждать, что он знает, кем питаются мангусты, – птицами («Горбун», см. с. 82).
Наблюдение Холмса за поведением коров в «Случае в интернате» не демонстрирует ничего особенного, зато глубокие познания о морской жизни он показывает нам в «Львиной гриве». Находясь на грани смерти, болезненной и страшной, Фицрой Макферсон несвязно выкрикивает что-то о «львиной гриве». Фраза неким образом проникает на склад внутри разума детектива, и через какое-то время он неожиданно вспоминает, что это обычное прозвище смертельно опасной медузы – Cyanea capillata, после чего тайна смерти Макферсона (и его пса) оказывается раскрыта.
Две истории демонстрируют, что научные познания Холмса о животном мире имеют свои изъяны. В рассказе «История жилички под вуалью» (1927) он, по всей видимости, удивлен тем фактом, что лев в итоге набросился на пару, которая его выкормила. «Почему он должен так люто атаковать тех, с кем он привык играть, с кем привык забавляться у себя в клетке?» – спрашивает великий детектив. Ответ трагически прост, как свидетельствует гибель опытного владельца зоопарка «Серенгети-Парк» в Ходенхагене, Северная Германия, ежедневно кормившего львов: в мае 2019 года звери неожиданно, без какой-то причины бросились на своего «друга» и загрызли его. Как выяснилось в «Истории жилички под вуалью», лев по прозвищу Сахара Кинг не атаковал никого, хотя вполне мог совершить нечто подобное. Непредсказуемые хищники, которыми являются львы, способны на такое – о чем должен был знать Холмс.
«Индийская болотная гадюка» в «Пестрой ленте» является совершенным вымыслом. Поскольку такого существа в природе нет, защитники Холмса (или Ватсона) высказывают альтернативные версии, что это могла быть, например, африканская гадюка. Но даже если так, приведенные в тексте факты не имеют смысла: змеи глухи к звукам, передаваемым по воздуху, и не могут реагировать на свист так, как это делала «болотная гадюка». Их определенно невозможно выдрессировать, чтобы они пробирались в соседнюю комнату, находили там жертву, кусали ее, а потом возвращались по удобной веревке, только услышав свист!
Имеет ли все это значение? На самом деле нет. Главной целью Конан Дойла было развлечь, и до той поры, пока наукообразные построения Холмса выглядят достоверными для среднего читателя, стопроцентная точность не требуется.
Глава девятаяМедицина, здоровье и яды
Медицина
«Когда доктор ведет себя неправильно, он становится первым преступником», – делает заключение Холмс после обнаружения того факта, что доктор Гримсби Ройлотт является хладнокровным убийцей в той же «Пестрой ленте». Чтобы подкрепить свое мнение, великий детектив упоминает имя доктора Уильяма Палмера (1824–1856), «Князя Отравителей», которого повесили за то, что он отравил друга, и подозревали в том, что он проделал нечто подобное еще с несколькими людьми, в том числе с четырьмя из пяти собственных детей.
Если ремарка Холмса является истинной, то истиной будет и обратное утверждение: когда доктор ведет себя правильно, он становится первым детективом. Сам сыщик не является обученным медиком, но Конан Дойл был таким, и он использовал свои знания и навыки, чтобы украсить своего персонажа многими качествами отличного врача. И рядом с Холмсом всегда находился настоящий доктор, «старый добрый Ватсон», готовый при необходимости протянуть руку.
Изучение тела после смерти (постмортем), именуемое также аутопсией («рассмотрение для себя»), представляет собой процедуру, которую проводят с трупом, чтобы установить причину смерти. Она состоит из трех стадий: 1) внешний осмотр, проверка на наличие шрамов, ран и так далее; 2) внутренний осмотр, который начинается с надреза от плеча до лобковой кости, чтобы открыть внутренние полости тела; 3) извлечения внутренних органов и тканей для дальнейшего исследования, обычно химического и микроскопического.
Ничего удивительного при таких обстоятельствах, что канон Холмса полон медицинских отсылок. В их числе Дж. Д. Ки и А. Е. Родин насчитали шестьдесят восемь болезней, тридцать два медицинских термина, двадцать два лекарственных вещества, двенадцать врачебных специальностей, шесть больниц, три медицинских журнала и две медицинские школы (цитируется по книге James Reed, см. в библиографии). Интересно, что нет никаких упоминаний криминалистики или криминалистической медицины, и также не встречается слово «аутопсия».
Будучи частным детективом-одиночкой, Холмс должен был распутывать преступления без помощи других, так что ему повезло – он практиковал до того, как наука криминалистической патологии появилась в Великобритании. К 1905 году, например, Лондонской городской совет потребовал, чтобы во всех больницах общей практики, что находились в его юрисдикции, были два патологоанатома, чьей работой являлась именно аутопсия. Первый прославленный триумф криминалистической медицины состоялся, когда благодаря и ей в том числе удалось осудить врача-ренегата Хоули Криппена (см. с. 125).
Медицинское обучение
Мы уже вкратце отмечали, что Конан Дойл перенес собственный медицинский опыт и знания на детективную работу Холмса (с. 33), но этот опыт стоит того, чтобы посмотреть на него более внимательно.
Во-первых, некоторое количество комментариев, отпущенных Холмсом, отражают то образование, которое получил создатель великого детектива. Ремарка «Строить предположения, не зная всех обстоятельств дела, – крупнейшая ошибка» («Этюд в багровых тонах») смотрелась бы вполне на месте в учебнике для современных врачей.
Во-вторых, занимаясь делом, Холмс использует «открытые» и «закрытые» вопросы, чтобы получать информацию точно так же, как доктор, получающий информацию у пациента. В «Пестрой ленте» Холмс просил Хелен Стоунер «изложить нам все, что может помочь сформировать мнение». Но за этим открытым вопросом следуют закрытые вроде таких: «Является ли для вас привычным делом запираться на ночь?» или «Была ли ваша сестра одета?»
Но хотя параллель между медициной и детективным делом может выглядеть поучительной, не мудро заходить слишком далеко. Догадки Холмса аккуратно выложены для него автором, а диагноз в реальной жизни редко бывает столь очевидным, и существуют ситуации, когда просто нет явного ответа.
Здоровье Холмса
Современные читатели могут быть шокированы, открыв «Знак четырех», где Холмс закатывает рукав, чтобы открыть «мускулистую руку, испещренную бесчисленными точками прошлых инъекций», а потом вколоть себе очередную порцию кокаина. Ватсон говорит нам, что его друг делал подобное «три раза в день в течении многих месяцев».
Возражения доктора по поводу этой привычки выглядят удивительно современными. Всего их три.
1. «Губительный процесс, ведущий к перерождению нервных клеток и в конце концов к слабоумию».
2. Душевный подъем сменяется мрачным упадком или «черной реакцией».
3. «Несколько минут возбуждения» могут обернуться необратимым повреждением мозга или потерей «удивительного дара», которым природа наградила Холмса.
К таким побочным эффектам современная наука добавила бы зависимость, снижение чувствительности, инфекции, перенапряжение, конвульсии, тревогу, аллергические реакции, повышенный риск инсульта, припадков и болезни Паркинсона. Количество смертей от употребления кокаина возрастает год от года.
Кокаин – алкалоидная соль, которую получают из южноамериканского растения кока. Жемчужно-белый стимулятор действует на центральную нервную систему, блокируя белок, который переносит допамин; впервые кокаин был выделен в 1860 году. Конан Дойл уводит нас по ложному пути, говоря, что Холмс принимает это вещество как успокоительное. И как в случае с великим детективом, употребление этого вещества непременно ведет к зависимости.