ет никакой. Может быть, она есть где-то, куда нам не удалось заглянуть. Может, она была там когда-то раньше, а теперь исчезла. Может, она будет там когда-нибудь. Но, по нашим данным, сейчас ее там нет.
После осознания этого факта ты оглядываешься на собственный мир и испытываешь совершенно особенное чувство. Ты понимаешь, что нам досталась в определенном смысле большая редкость. Как я уже говорил, я подозреваю, что в космических масштабах жизнь и разум достаточно распространены. Однако не настолько, чтобы встречаться на каждой планете. И может статься, что в нашей Солнечной системе жизнь существует только на нашей планете.
Это значит, что жизнь не гарантирована, для жизни требуется нечто особенное, нечто невероятное. Нет, я и на минуту не допускаю, что для нее требуется чудесное, божественное, мистическое вмешательство. Но в природном мире события делятся на вероятные и невероятные. И на других планетах, я убежден, все зависит от природных условий. Но другой такой планеты, как Земля, нет, и, насколько нам на сегодня известно, не существует другой планеты, на которой была бы жизнь. Да, для нее есть предпосылки и некоторые наметки — как органическая химия на Титане, крупном спутнике Сатурна, о котором я говорил ранее. Но это еще не жизнь как таковая. Соответственно, даже беглого осмотра Солнечной системы достаточно, чтобы начать осознавать нечто очень важное о собственном происхождении.
Нечто подобное обнаруживается, и когда мы устремляем взгляд в прошедшие эпохи. Поскольку палеонтологическая летопись не дает усомниться в том, что почти каждый из когда-либо существовавших видов ныне числится в вымерших, вымирание — это правило, а выживание — исключение. И ни одному из видов пребывание на планете не гарантировано. Я бы хотел сослаться на одно событие, которое я уже упоминал как ключевое для происхождения человеческого вида, поскольку оно связано с главной темой этой лекции. Это вымирание общепланетарных масштабов, случившееся 65 млн лет назад, на рубеже мелового и третичного периодов, который одновременно знаменует конец мезозойской эры.
Перед вами макроснимок горной породы у подножия придорожной скалы близ Губбио в северной Италии. Масштаб можно представить по кромке монеты в пятьсот лир в верхней части снимка. Поверхностные наслоения слегка расчищены, белый участок — это карбонат кальция, то есть, по существу, мел, по составу схожий с белыми меловым скалами Дувра. Это остатки бесчисленных микроорганизмов, которые обитали в морях мелового периода, формировали раковины из карбоната кальция и медленно осаждались на дне этих теплых морей миллионы лет, на протяжении всего мелового периода.
Эти отложения, как видно на снимке, резко обрываются. Время здесь увеличивается к верхнему левому углу. Над более древним слоем белого мела мы видим слой красновато-коричневой породы в виде отделенной четкой границы. Ниже этой границы — последние динозавры, выше — мелкие млекопитающие стремительно разрастаются в более крупных, создавая предпосылки для нашего с вами появления.
Такая резкая граница между геологическими слоями по всему миру указывает на какую-то относительно недавнюю катастрофу. Границей служит вот этот тонкий слой серой глины, перерезающий породу на снимке по диагонали. В этой глине — и аналогичных ее отложениях по всему миру — отмечается необычайно, даже аномально высокая концентрация химического элемента под названием иридий, а также схожих элементов из платиновой группы металлов. Известно, что огромной по сравнению с обычными земными породами концентрацией иридия обладают астероиды и, предположительно, кометные ядра. И на этой иридиевой аномалии, подкрепленной широким диапазоном других данных, строится гипотеза о причинах вымирания динозавров и большинства других видов на нашей планете 65 млн лет назад.
Илл. 35. Граница между меловыми и третичными отложениями в скалах Губбио
Следы события, которое привело к вымиранию динозавров 65 млн лет назад, были найдены в осадочных пластах в Губбио на севере Италии. Бледные известняковые слои в нижнем правом углу откладывались в меловом периоде, когда на Земле царили динозавры. Более темные известняковые слои в верхнем левом углу образовались во время следующего, третичного, периода, когда динозавры уже вымерли. Проходящая между этими слоями диагональная прослойка из черной глины содержит богатые иридием выбросы из кратера, образующегося при столкновении с астероидом или кометой. Эта прослойка — там, где обнажается скальная порода данного возраста, — встречается по всей Земле. В верхней части снимка — край монеты, приложенной для масштаба.
Здесь мы видим художественное изображение воздействия небесного тела — может, астероида, может, кометного ядра — на океаны мелового периода. Его размер составляет около 10 км в поперечнике, то есть превышает глубину океана, поэтому удар получается такой же, как о грунт. В результате — огромный кратер, выбитый в океанском дне, и выброс на орбиту целого облака распыленных в результате удара частиц донной породы и обрушивающихся на землю осколков, которые еще не один год будут выпадать на землю из верхних слоев атмосферы. На протяжении этого периода солнечный свет не достигает поверхности земли, на ней становится темно и холодно, что приводит — в силу различий в физиологии млекопитающих и пресмыкающихся — к вымиранию динозавров и многих других видов флоры и фауны.
Илл. 36. Мел-третичное столкновение
Дон Дэвис, один из величайших представителей жанра научной живописи, переносит нас в последние мгновения эпохи динозавров. Падение астероида или кометы диаметром около 10 км в неглубокие океанские воды рядом с нынешним мексиканским полуостровом Юкатан вызвало лесные пожары по всей планете и привело к образованию густой пелены из дыма и пыли, препятствующей проникновению солнечного тепла и света на поверхность Земли.
Вот что произошло с динозаврами. Предугадать такое и тем более предотвратить они никак не могли. А теперь я хотел бы перейти к довольно схожей в некотором отношении катастрофе, которая ставит под угрозу будущее уже нашего вида. Отличается она в одном: не в пример динозаврам эту опасность, ценой огромных бюджетных расходов, создали мы сами. Ответственность за нее несем только мы и мы можем ее предотвратить, если проявим достаточную отвагу и готовность пересмотреть традиционные представления. Опасность эта — ядерная война.
Бомбы, уничтожившие Хиросиму и Нагасаки, — все о них читали, об их воздействии нам всем известно — погубили около четверти миллиона человек, не разбирая возраста, пола, социальной принадлежности, рода занятий и прочего. Сейчас на планете Земля 55 000 единиц ядерного оружия, и почти все они мощнее бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки, некоторые в тысячу раз[26]. От 20 до 22 тысяч единиц этого оружия называются стратегическими, они рассчитаны на максимально быстрый пуск и поражение цели на другой половине земного шара, в чьем-то чужом отечестве.
Время подлета баллистических ракет составляет менее получаса. 20 000 единиц стратегического оружия — это очень много. Давайте, например, вспомним, сколько на планете Земля больших городов. Если считать большим город с населением выше 100 000, то таких на планете наберется 2300. Так что США и Советский Союз при желании могли бы уничтожить все до единого крупные города на Земле, и у них осталось бы еще 18 000 единиц стратегического вооружения, с которыми можно делать что угодно.
Я настаиваю, что не только неблагоразумно, но и до беспрецедентной в истории человеческого вида степени глупо даже просто иметь в распоряжении такой огромный арсенал оружия. Непосредственные последствия ядерной войны достаточно хорошо известны. О них я тоже скажу несколько слов, но в основном я хотел бы сосредоточиться на последствиях более отдаленных и более глобальных, о которых стало известно относительно недавно, и они хуже изучены.
Представьте себе, что началась мировая война и Нью-Йорк разрушен двумя мегатонными ядерными взрывами. Можете выбрать любой другой город планеты — во время ядерной войны есть все основания полагать, что его постигнет схожая участь. Последствия взрыва охватят зону в радиусе 16 км от башен-близнецов Центра международной торговли. Все мы знаем про огненный шар, про ударные волны, нейтроны и гамма-лучи, пожары, обрушение зданий — все то, что унесло большинство жизней в Хиросиме и Нагасаки. Но и от свечения ядерного шара вспыхивают пожары, часть которых раздувается взрывной волной, когда растет грибовидное облако. Часть остается локальной.
Огонь распространяется. Во многих случаях, хотя, конечно, не во всех, возгорания сливаются в общую огненную бурю. Как показывают недавние исследования, вероятность и интенсивность огненной бури должна быть гораздо выше, чем прогнозировали предшествующие исследования, и огонь создается, примерно как в ухоженном камине с отличной тягой. Результат, как и было заявлено, — все большие города стерты с лица земли. Но это меньшая из бед.
Когда город сравнивается с землей, возникает пелена дыма и сажи, которая не просто повисает над горящими руинами, а возносится с жаром от огня на достаточно большую высоту и там, нагреваясь на солнце, распространяется еще шире. И это происходит, разумеется, не над одним очагом поражения, а над многими или над большинством.
Основными мишенями окажутся города и нефтехимические предприятия. Преобладающие ветра понесут мелкие частицы в одном общем направлении, с запада на восток. При полномасштабном обмене ракетно-ядерными ударами будет взорвано около 10 000 единиц ядерного оружия.
Дней десять спустя последуют еще ядерные взрывы — с подачи, например, командиров атомных подлодок, которым не сообщили, что война закончилась. Дымно-пылевой шлейф окружит всю планету по долготе и начнет расплываться к полюсу и экватору. Северное полушарие окажется почти целиком окутано дымом и пылью. Отдельные языки протянутся и в Южное полушарие. И хотя там воздействие будет несколько слабее, солнечный свет померкнет и в этой части планеты, и температура там тоже упадет.