– Сходи на свидание с Шедом, – медовым голосом предложила я.
– Да ну тебя в подводную пещеру с кракеном! – фыркнул Маркус. – Это неинтересно. Нет драйва, ощущения опасности. Кстати, а ты вторую порцию чудесного питья сварила? У меня зачёт послезавтра, но там всё проще, чем ожидалось. Преподаватель сказала, что будем варить только два эликсира: обезболивающий и сонный. Я верю, что ты сделаешь вид, будто безбожно тупишь у стола с травами, возьмёшь вначале парочку лишних, потом внезапно вспомнишь, что они не нужны… Короче, справишься. Сваришь, ответишь то, что там в билете из теории будет требоваться, и всё, я навсегда забуду про это твоё зельеварение. Кстати, тупым валенкам вроде меня посоветовали воспользоваться чем-нибудь для улучшения памяти. Но сама понимаешь, если руки кривые, не спасёт даже идеальная память. – Немного помолчал и добавил: – Хотя могу попробовать сдать сам, чего тебе лишний раз рисковать. Думаю, это проще, чем физподготовка.
– Марк, мы же договорились, – укоризненно протянула я, хотя на душе потеплело от его искреннего беспокойства. – Завтра ночью всё приготовлю, а послезавтра будет у тебя зачёт. Кстати, ты мне подал очень неплохую идею. Пожалуй, сегодня сварю я простенькое зелье для улучшения памяти. Пригодится при подготовке к экзаменам. Даже в лабораторию не пойду, оно проще компота.
– Поделишься, – тут же заявил друг. – Не то чтобы я на память жалуюсь, но хорошее зелье лишним не бывает. Пусть будет в запасе.
– Ты хомяк, – расхохоталась я. – Мне это сейчас не нужно, но дай, спрячу на всякий случай.
– Я предусмотрительный и запасливый, – наставительно поправил меня Маркус.
В кафе мы провели часа полтора, пока окончательно не объелись сладостями и не выпили столько чая, что он разве только из ушей не выливался. А потом ушли гулять по берегу моря. Сейчас оно было слишком холодным, чтобы купаться, но Марка это не остановило. Как и отсутствие полотенца, чтобы вытереться. Фыркнул, что магу воды оно ни к чему: влага и так послушно исчезнет с тела. Наплавался вволю, пока губы не начали синеть от холода. Лишь тогда выбрался и, мелко стуча зубами, принялся натягивать одежду.
– Придётся ещё и что-то антипростудное сварить, – протянула я и поёжилась. – Бр-р-р-р, смотрю на тебя и аж самой холодно!
– Если бы тебя, моя дражайшая подруга, при взгляде на меня бросало в жар, я бы забеспокоился, – белозубо усмехнулся Маркус.
– Оставлю эту честь другим девушкам, – хмыкнула я. – Кстати, ты когда наконец-то покажешь мне свою новую зазнобу?
Улыбка на губах Марка изменилась. Стала более мягкой, задумчивой, пожалуй, даже нежной. Я давно не видела его таким… романтичным, что ли. И тем сильнее захотелось познакомиться с той, что зажгла в моём друге внутренний свет.
– Знаешь, а пойдём прямо сейчас, – решительно произнёс он. – Минта часто приходит в таверну днём.
– Она тоже работает там? – уточнила я.
– Можно сказать и так, – кивнул Марк. – Она поёт по вечерам. Но платит ей не хозяин, а посетители, кто сколько хочет.
– Менестрель, значит, – подытожила я. – Здорово. Никогда не видела девушек-менестрелей.
– Не совсем, – покачал головой друг. – Она… В общем, пойдём, сама увидишь.
Минта оказалась хрупкой черноволосой девушкой с фарфорово-белой, почти прозрачной кожей и глазами цвета моря. Глубокий тёмный аквамарин завораживал, затягивал, точно омут. Иссиня-чёрные волосы переливались на свету гладкими волнами. Серебристый звонкий голос напоминал журчание родниковой воды по камням. Изящная, нежная, точно драгоценная статуэтка, она казалась нездешней, будто и не принадлежала этому миру. Я прекрасно понимала чувства Марка: не поддаться очарованию Минты, её мягкой женственности было невозможно. Нет, она не пыталась кокетничать и сводить с ума единственным взмахом ресниц. Просто оставалась собой. Говорила, дышала, двигалась плавно, текуче. Просто была.
С Марком она общалась, как с добрым знакомым, не больше. А мой говорливый друг рядом с ней внезапно стал молчаливым и косноязычным. Не он один, впрочем. Вихрастый паренёк-подавальщик, то ли сын хозяина, то ли младший брат, бойко обслуживающий немногочисленных сейчас посетителей, подойдя к нашему столику, вмиг начал мямлить и спотыкаться на каждом слове, заворожённо глядя на Минту. А меня она пугала. Я знала, кто сидит напротив меня. За каждым её словом, вздохом, взглядом я чувствовала бездну. Холодную, пугающую, терпеливо выжидающую. Голодную. Минта напоминала мне клеотис – морскую лилию. Хрупкие, точно восковые, розовые лепестки, сводящий с ума аромат. Но одного неосторожного прикосновения было достаточно, чтобы яд проник в кровь. Моментально чернели вены и мельчайшие кровеносные сосуды, а когда сеть смертельного узора доходила до горла, человек задыхался. Я знала об этом растении, потому что высушенные особым образом лепестки клеотиса использовались в некоторых снадобьях. В основном тех, которые разрешалось готовить исключительно имеющим лицензию зельеварам.
– Я отойду на минутку, – произнёс Марк, поднимаясь из-за стола.
Мы с Минтой остались вдвоём. И хоть вокруг были ещё люди, на миг показалось, что вокруг – пустота. И в этом странном пространстве меня захлестнуло волной, уносит всё дальше, дальше от берега, и нет силы даже крикнуть. Никто не поможет. Никто не спасёт. И я тоже – не спасу…
– Я не причиню ему вреда, – серебряным колокольчиком прозвучал голос Минты, а мою ладонь накрыла её – холодная, чуть шершавая. – Не бойся.
– Я знаю, кто ты. – Слова давались с трудом, царапали пересохшее горло. – Морская сирена. Твой дар – завораживать мужчин.
Если бы только завораживать… Потом ещё и убивать их, выпив до дна жизненные силы, превратив в жалкие тени, подобия самих себя. И самым мерзким в этой ситуации было то, что сирены, как и представители прочих рас, тоже являлись полноправными гражданами королевства, а их права защищал закон. Провидицы, демоны Подземного мира их раздери! Редкий и полезный дар, требующий подпитки… Потому каждая половозрелая сирена – а Минта явно была таковой – раз в пять лет могла выбрать себе жертву. Совершеннолетнего мужчину, не связанного узами брака, не помолвленного и не имеющего обязательств перед другой девушкой. Марк соответствовал всем условиям.
– Это моё проклятие. – Губы сирены изогнулись в печальной улыбке, на миг за ними показались слишком тонкие и острые для человека зубы. Повторила: – Не бойся за своего друга. Его судьба – не я. И не в моих объятиях закончит он свой путь.
– Тогда зачем?..
Я не договорила. Но сирена поняла мой вопрос.
– Он как море, – мягким обволакивающим голосом произнесла она. – Живой, порывистый. Внутри его дремлет сила, о границах которой не знает он сам.
Она умолкла, пристально всмотрелась в мои глаза. Её взгляд завораживал. В аквамариновых омутах мерцали слабые искры, будто стая мелких серебристых рыбок. А затем внезапно отстранилась. Изменившимся, глубоким голосом произнесла:
– Запомни: седьмое это пятое. А в пятом нет надобности.
– Что? – Я непонимающе нахмурилась. Потёрла ладонь, там, где до сих пор ощущалось прикосновение холодных пальцев сирены. – Я не понимаю.
– Поймёшь, когда придёт время, – ответила Минта. Помолчала немного и добавила: – Больше мы не увидимся.
Я подумала, что эта весть меня совершенно не огорчает, и едва сдержала нервный смешок. Не хватало ещё заявить это сирене! Хотя вряд ли она думает иначе. А та, словно не заметив моей реакции, продолжала:
– Я покину Фесс после полнолуния.
А полнолуние у нас завтра, так-так… Ну, в принципе, теперь я верила, что Марку ничего не угрожает: ни одна сирена не выпивает избранного ею за один раз. Слишком мало удовольствия. Да уж, интересный сегодня денёк выдался. На неделю бы событий хватило! А Минта неожиданно лукаво улыбнулась и спросила:
– Хочешь точное и ясное предсказание? Спрашивай, я отвечу. Любой вопрос.
На секунду я почти согласилась. Слишком заманчивым было предложение. Морские провидицы не лгали и никогда не ошибались. В голове действительно мелькнул целый рой вопросов. А потом я молча покачала головой. Не хочу. Не хочу знать точных ответов и жить по единственно верному сценарию. То, что озвучено сиреной, становится правдой. А ещё велик риск в ожидании того самого, удачного момента упустить другие, не менее счастливые.
Минта негромко рассмеялась и не стала настаивать. А потом вернулся Марк. После короткого разговора с сиреной и уверений, что она не тронет Марка, я успокоилась. Даже почувствовала сожаление, когда Минта изящным текучим движением поднялась и заявила, что ей пора уходить.
Мы посидели ещё немного, Маркус допил грог, я – горячее вино с пряностями, расплатились и тоже вышли на улицу. Погода испортилась. С моря надвигались тяжёлые свинцовые тучи, в воздухе пахло близкой грозой. И штормом.
– Пора возвращаться в общежитие, – проговорила я, всматриваясь в набрякшие дождём облака.
– Не волнуйся, я не дам тебе вымокнуть, – успокоил Марк.
– А какой смысл гулять под дождём и не промокнуть? – с улыбкой поинтересовалась я. – Не в этом дело, Марк, я просто устала.
– Тогда возвращаемся, – согласился друг.
О странном предсказании сирены я ему не рассказала. Хотела, но что-то внутри воспротивилось этому. И о том, что она предупредила, что покинет город после полнолуния, тоже. Не моё это дело. Лишь мягко упрекнула:
– Мог бы и предупредить, кто такая Минта.
– Чтобы ты с ума сошла от волнения? – парировал Марк. Привычно взъерошил волосы и признался: – Оливка, я хотел. Правда. Но как-то всё не складывалось. А сегодня вдруг подумал: чего ждать? Познакомлю вас – и все вопросы отпадут. Она же сказала тебе, что не ради меня здесь? – Получил утвердительный кивок и ненадолго умолк, собираясь с мыслями. Затем продолжил: – Я знаю, что это наваждение, но пока она здесь, не могу отказаться от возможности видеть её.
– Она сирена, – тихо проговорила я. – Понимаю.
Уверенность, что не стоит огорчать его раньше времени и говорить, что уже через два дня Минты в Фессе не будет, крепла. Если она сама захочет с ним попрощаться, найдёт способ. Если нет, что ж…