И с каждой фразой его голос становился всё более растерянным. Я шмыгнула носом, утёрла слёзы. Дрожащими губами произнесла:
– Пойдём искать Андре.
Но и тот не смог сказать ничего утешительного. Рысь-защитница успела толкнуть Джареда, поэтому смертоносная игла прошла мимо сердца. Но рана оказалась слишком серьёзной. Огневик находился между жизнью и смертью, в бессознательном состоянии. И магия могла лишь убить его, а не помочь. Целителям оставалось только ждать. И мне тоже.
Лора пыталась помочь, плела какие-то сложные узоры, но нитки путались и рвались. Избегая смотреть мне в глаза, ведьмочка покачала головой и глухо проронила:
– Здесь я бессильна.
Нахохлившийся Корвин молчал, устроившись на подоконнике. Марк, такой же насупившийся, сидел на моей кровати. Никто из нас не знал, что делать дальше. А ожидание было невыносимым. Каждая секунда ранила больнее тысячи острых ножей. И когда в мертвенной тишине раздался стук в дверь, мы все вздрогнули.
Я стояла ближе всех, поэтому пошла открывать. Надежда и страх сплелись в один тугой клубок. На пороге стоял светловолосый некромант, сосед Джареда.
– Надо поговорить, – коротко произнёс он.
– Проходи. – Я отступила, приглашая его в комнату. – Чужих здесь нет.
Понятия не имела, о чём он собирается разговаривать, но сомневалась, что что-то может быть хуже, чем есть сейчас.
– На Грани и в безвременье долго не живут, – голос некроманта был тихим. – Там есть тропа, своя для каждого. Если ты её теряешь, выход один – наверх. Сверкающие ступени и Лунный мир, где нет боли, холода, тепла, воспоминаний. Но можно вывести душу обратно. Если она захочет. Живое тепло притянет её в тело.
– Что-то мне это уже не нравится, – тихо пробурчал Марк.
Я молча показала ему кулак и спросила у Алистера:
– И что нужно сделать, чтобы позвать его обратно?
– Умереть, – просто ответил он. – На время. Если кто и может вернуть Джареда обратно, только ты.
– Она не согласна! – Марк поднялся. – Я не позволю ей так рисковать!
– Марк, стихни! – Я повернулась к нему. – Решаю я!
– Времени немного, – добавил некромант. – Не больше двух часов. Потом может оказаться поздно. Я не дам тебе уйти за Грань и верну в любом случае. Одну или нет.
Предложение Алистера было жутким до дрожи. Но давало надежду.
– Она никуда не пойдёт! – Марк ударил кулаком по столу.
– Пойду, – тихо, но уверенно проговорила я онемевшими губами. – Я согласна.
– Не пущу! – рявкнул Марк и бросился ко мне. Закрыл от Алистера, точно молодой некромант мог утащить меня силой. – Никаких смертей!
– Мар-р-рк, – неожиданно подал скрипучий голос Корвин. – Якор-р-рь.
– Сам ты якорь, птица! – нервно огрызнулся Маркус. – Ещё и обзывается.
– Ты можешь быть для неё якорем, – хладнокровно пояснил Алистер. – В этом случае никаких проблем с возвращением не будет. Даже если Оливия сойдёт с тропы. Хотя лучше этого не делать.
– Я бы ради Аскольда тоже пошла, – тихо шепнула бледная, точно простыня, Лора. – Не задумываясь.
Марк тяжело вздохнул. Нехотя отступил. И проговорил, глядя в янтарно-зеленоватые глаза некроманта:
– Стихией клянусь, некрос, если ты её не вернёшь, я тебя самого рядом упокою.
У меня самой аж мороз по коже прокатился от этого заявления. Такого тона я от Марка ещё никогда не слышала. А Алистер лишь кивнул и заявил:
– Тогда не будем терять время. Идёмте. – Остановил дёрнувшуюся было Лору: – Только они. Ты остаёшься.
Алистер привёл нас в один из подвалов академии. Как я поняла, что-то вроде небольшого некромантского ритуального зала. Посреди подвала покоился громадный круглый камень с непонятными символами по кругу.
– Ложись, – указал на него некромант, неторопливо закатывая рукава. На одном из его предплечий я мельком увидела тот же узор, что и на круглом алтаре. Бросил мне что-то тёмное. – Рубашка Джареда. Поможет настроиться на него. Иди вперёд, ничего не бойся. Но с тропы не сходи – можешь заблудиться. Безвременье вытягивает эмоции, глушит воспоминания.
– А это больно? – спросила я, когда уже вытянулась на каменном алтаре.
Очень вовремя, как всегда. Ножа или чего-то в этом духе я не видела.
– Нет, – покачал головой Алистер. – Ты ничего не почувствуешь. – Он встал у меня в изголовье, на ходу раздавая последние указания: – Марк, когда я скажу, возьмёшь её за руку. И не отпускай, держи крепко.
Произнёс несколько шелестящих непонятных фраз, и я ощутила, как камень подо мной начал нагреваться. А на потолке и стенах вспыхнули странные узоры из переплетённых линий. Затем Алистер склонился и положил руку мне на грудь. Велел:
– Спи.
Веки потяжелели, точно вмиг превратились в свинцовые, и послушно опустились. Сердце вяло встрепенулось в последний раз и замерло. А дальше был густой туман и тропа под ногами. Я неуверенно сделала первый шаг. Туман чуть расступился, но не рассеялся окончательно. Я вытянула руку, пытаясь пощупать белое марево, но рука ушла в него, точно в молоко. А из тумана навстречу вышла гигантская рысь. Лесная красавица в серебристой шубке с рыжими подпалинами, с зелёными глазами, шикарными кисточками на ушах. Она смотрела на меня и не двигалась.
– Алира, – прошептала я. – Отведи меня к Джареду, пожалуйста.
Впервые видела полное воплощение духа, да ещё и без хозяина поблизости, и не знала, послушает ли она меня.
Рысь царственно кивнула, ступила на мою тропу и пошла вперёд. Оглянулась лишь раз, убедиться, что я точно иду за ней. И она спешила, очень.
Я бежала по тропе, прижимая к груди рубашку Джара. Тревога Алиры передалась и мне. Рысь боялась не успеть. Наконец впереди показался свет. Туман почти рассеялся. Я увидела сияющую лестницу, точно сотканную из лунного света, и фигуру у её подножия. Крикнула:
– Джаред! Джар!
Он вздрогнул, медленно обернулся. Я бросилась к нему, наплевав на все запреты, но помешала рысь. Схватила зубами за край юбки и негромко зарычала. А я тянулась к Джареду, звала его, умоляла протянуть мне руку. Но зелёные глаза были пустыми и холодными. Он просто стоял и равнодушно смотрел на меня.
Но вот на миг что-то дрогнуло в его лице и он медленно, точно сомневаясь, протянул мне ладонь. Я ухватилась за неё так сильно, как только могла, дёрнула на себя. И сама застыла, вспоминая, что нужно делать дальше. Кажется, вернуться на тропу… С интересом посмотрела на продолжавшую рычать и тянуть меня обратно рысь. Тропа истончалась, таяла в тумане. А надо ли мне на неё возвращаться?..
Я, не отпуская руки Джареда, взглянула на сияющую лестницу.
«Я те дам сияющую лестницу! – неожиданно прозвучал в голове чей-то раздражённый голос. – Ну-ка быстренько сама на тропу вернулась и Джара приволокла! Давай, Оливка, ты сможешь!»
Я дёрнулась, точно от удара. Шагнула к тропе. Туман стал неожиданно вязким, точно болото, каждый шаг давался с трудом. Если бы не рысь, которая так и не выпустила край моей юбки и изо всех сил тащила к тропе, не знаю – смогла бы дойти или нет.
Джаред шёл следом. Равнодушный, холодный, чужой. Когда мы оказались на тропе, спросил:
– Зачем ты меня позвала?
– Потому что люблю, – ответила я, не выпуская ледяную, тяжёлую, точно камень, ладонь.
Ни тени эмоций в холодных зелёных глазах. И новый вопрос:
– Зачем мне возвращаться?
– Чтобы любить меня, – без тени сомнений отозвалась я.
– Любить… – Джар точно пробовал это слово на вкус. – Я… – Он нахмурился, точно подбирал слово. – Я помню тебя. Оливия.
Медленно, точно во сне, потянулся ко мне. От первого прикосновения пронзило мертвенным холодом. Показалось, что сама смерть прильнула к моим губам. Но почти сразу его губы стали тёплыми, живыми, а потом он просто растворился. Я обнимала пустоту. Рысь боднула меня головой, и… я очнулась. Села на камне, жадно хватая воздух ртом, диким взглядом обводя всё вокруг. И вскрикнула от неожиданности, когда с некромантского алтаря меня сгребли прямиком в крепкие объятия. Показалось, даже рёбра жалобно хрустнули от такого проявления дружеской любви.
– Жива! – Марк на миг отодвинул меня, полюбовался и снова сгрёб в охапку. – Жива!
– Если не отпустишь прямо сейчас, то ненадолго, – полузадушенно просипела я.
Отдышавшись, с тревогой взглянула на невозмутимого Алистера. Спросила:
– Получилось? Он растворился в воздухе.
– Если растворился, а не ушёл по лестнице наверх, будет жить. – На губах некроманта впервые за вечер мелькнула тень улыбки. Он присел на край алтарного камня, провёл по его неровной поверхности ладонью. – Выход найдёте сами. А мне надо немного восстановить силы.
– Спасибо, – искренне прошептала я.
И бросилась к выходу. Я спешила в лазарет, убедиться, что жизнь Джареда вне опасности. Почти десять минут уговаривала молодого целителя-пятикурсника пустить меня в палату. На минутку, на пять секунд, одним глазком. В итоге парень сдался и пустил меня в палату с условием, что только на минуту, и сразу обратно.
Джаред с закрытыми глазами лежал на больничной койке. Рядом тихо попискивали непонятные приборы. Лекари тоже не пренебрегали техномагическими разработками. Я расстроенно опустилась рядом. Надеялась, что Джаред хотя бы придёт в сознание, но, кажется, ничего не изменилось. Погладила его тёплую ладонь, посетовала:
– Нашёл время умирать!
– Даже не надейся, – хрипло прозвучало с койки. – Об кого ты язычок точить будешь? И вообще, раз от самой Грани позвала, чтобы я тебя любил, терпи.
Приборы громко запищали, замигали разноцветными огоньками.
– Джар! – неверяще и радостно всхлипнула я. – Ты жив…
– Жив, – уверил он и мягко потянул меня к себе.
Но едва наши губы соприкоснулись, как палата наполнилась гомоном голосов:
– Нет, ну вы только посмотрите: час назад умирал, а уже целуется! – возмущённый старческий.
– Раз целуется, значит, будет жить, это я вам точно говорю, коллега, – голос помоложе, с ехидными нотками.
– Магия любви – она такая, мёртвого к жизни вернёт, – молодой женский, с завистливым вздохом.