Движение души аналогично движению органической жизни. В уме у каждого из нас существует концепция цели или идеал, заставляющий добиваться большего, чем доступно в актуальной ситуации, и преодолевать имеющиеся недостатки и трудности, руководствуясь четкой целью в будущем. Благодаря этой конкретной цели индивидуум оказывается в состоянии находить в себе дополнительные силы – ведь он опирается на представление о будущем успехе. Без ощущения цели человеческая активность утратила бы всякий смысл.
Все аргументы указывают на тот факт, что фиксация этой цели, придающая ей конкретную форму, должна произойти в жизни достаточно рано, на формирующем этапе детства. Именно в этот период начинает развиваться прототип, или модель, зрелой личности. Попробуем представить, как протекает этот процесс. Ребенок, будучи слабым, ощущает собственную неполноценность и находится в ситуации, которую терпит с большим трудом. Вследствие этого он начинает стремиться к развитию – и развивается в том направлении, которое задается целью, выбранной им самим для себя. Материал, используемый для развития на этой стадии, менее важен, чем цель, которая определяет направление. Сложно сформулировать, как фиксируется эта цель, но очевидно, что такая цель существует и доминирует в каждый момент жизни ребенка. В действительности мы еще не до конца понимаем силы, импульсы, причины, способности и ограничения этого раннего периода. Для их понимания по-прежнему не существует никакого ключа, так как направление определенно устанавливается лишь после того, как ребенок зафиксирует свою цель. Только рассмотрев то направление, в котором развивается его жизнь, мы сможем предугадать, какие шаги будут предприняты в будущем.
Когда прототип (ранняя личность, в которой воплощена цель) уже сформирован, тогда и направление оказывается установлено, а индивидуум – ориентирован определенным образом. Набор этих фактов позволяет нам предсказать, что случится в его конкретной жизни впоследствии. Апперцепции индивидуума с этих пор неизменно функционируют в режиме, который очерчивается общим направлением жизни. Ребенок отныне воспринимает разнообразные ситуации не такими, какими они в действительности являются, а в соответствии с личной схемой апперцепции; другими словами, он воспринимает любую ситуацию через «фильтр» предубеждений, создаваемых его собственными интересами.
В связи с этим был обнаружен интересный факт: дети с органическими дефектами связывают все свои переживания с функцией поврежденного органа. Например, ребенок, у которого проблемы с желудком, демонстрирует ненормальный интерес к еде, в то время как ребенок с нарушением зрения обычно больше интересуется вещами, на которые нужно пристально смотреть. Подобная озабоченность согласуется с личной схемой апперцепции, которая, как мы отметили, характеризует всех людей. Исходя из этого, можно предположить, что для того, чтобы узнать, в какой сфере лежат интересы ребенка, нам всего лишь нужно выяснить, какой его орган имеет дефект. Однако не все так просто. Ребенок переживает факт неполноценности органа не так, как ее видит сторонний наблюдатель: его переживание модифицировано его личной схемой апперцепции. Следовательно, хотя факт неполноценности органа и имеет значение как элемент схемы апперцепции ребенка, однако внешнее наблюдение неполноценности не обязательно позволяет понять схему апперцепции должным образом.
Ребенок погружен в схему относительности, и в этом он в действительности ничем не отличается от любого человека: ведь никто из нас не наделен знанием абсолютной правды. Даже наша наука не владеет абсолютной истиной. Она опирается на здравый смысл, а это означает, что сумма наших знаний непрерывно меняется, и нам остается удовлетворяться тем, чтобы постепенно заменять большие ошибки малыми. Мы все делаем ошибки, но важно то, что мы способны их исправить.
Проделывать такие исправления гораздо легче в период формирования прототипа. И если мы не исправляем их в это время, то впоследствии с ними можно будет справиться путем припоминания всей ситуации данного периода. Таким образом, если перед нами стоит задача лечения невротичного пациента, нам требуется обнаружить не обычные ошибки, совершенные им на более поздних этапах жизни, а самые фундаментальные, которые он допустил достаточно рано в своей жизни, в процессе становления прототипа. Если нам удастся обнаружить эти ошибки, то мы сможем исправить их при помощи соответствующего лечения.
В свете индивидуальной психологии проблема наследственности, таким образом, становится менее важна. Главным оказывается не то, что человек унаследовал, а то, как он распоряжается своей наследственностью в ранние годы, то есть прототип, который формируется в обстановке его детства. Наследственность, без сомнения, отвечает на врожденные органические дефекты, но наша задача состоит в том, чтобы просто облегчить конкретные затруднения и создать для ребенка благоприятную ситуацию.
В принципе, здесь у нас есть большое преимущество: заметив дефект, мы уже знаем, как действовать. Порой в худшем положении оказывается здоровый ребенок, не имеющий наследственных недостатков, но испытавший на себе все неприятности, вызванные недоеданием или какой-либо из многочисленных ошибок в воспитании.
В случае детей, рожденных с неполноценными органами, психологическая ситуация имеет первостепенную важность. Поскольку эти дети находятся в более трудной ситуации, они демонстрируют заметные симптомы преувеличенного чувства неполноценности. Уже во время формирования прототипа они больше интересуются собой, чем другими, и склонны продолжать вести себя таким же образом на протяжении всей жизни. Органическая неполноценность не является единственной причиной ошибок в прототипе: они могут возникать и в других ситуациях – например, когда ребенка балуют или ненавидят. Позже нам представится возможность описать эти ситуации более подробно, иллюстрируя примерами из реальной жизни три наиболее неблагоприятных сценария: это случаи детей с неполноценными органами, детей избалованных и детей, которых ненавидят. На данный же момент будет достаточно заметить, что такие дети растут, испытывая большое количество различных проблем и страхов, ввиду того что их окружение не смогло научить их независимости.
С самого начала необходимо уточнить, что мы подразумеваем под понятием социальный интерес, ведь он является практически самой важной частью нашего воспитания и исцеления. Только смелые и уверенные в себе люди, которые чувствуют себя комфортно в окружающем мире, способны извлечь равную пользу из трудностей и преимуществ жизни. Они никогда не боятся. Они знают, что трудности – обязательная часть нашего бытия, но они также прекрасно понимают, что могут их преодолеть. Они готовы ко всем проблемам жизни, которые в любом случае являются социальными проблемами: каждому человеку так или иначе необходимо быть готовым к социальному поведению. Что же касается трех типов детей, о которых мы упомянули, то они формируют прототип с гораздо меньшей степенью социального интереса. У них нет ментальной установки, которая способствовала бы достижению их жизненных целей или разрешению трудностей. Из-за чувства поражения их прототип имеет ошибочную установку по отношению к проблемам жизни и демонстрирует тенденцию развивать личность в бесполезном направлении. Со своей стороны при лечении таких пациентов мы должны постараться направить их поведение в полезное русло и выработать у них целостную положительную установку по отношению к жизни и обществу.
Недостаток социального интереса эквивалентен ориентированности на бесполезную сторону жизни. Именно из индивидуумов с недостатком социального интереса впоследствии формируются группы трудных подростков, преступников, душевнобольных и пьяниц. В подобных случаях наша задача состоит в поиске способов повлиять на них так, чтобы они вернулись на полезную сторону жизни, и пробудить в них интерес к другим людям. Можно сказать, что наша так называемая индивидуальная психология в действительности представляет собой психологию социальную.
Выяснив, что есть в общих чертах социальный интерес, мы обращаемся к нашей следующей задаче – обнаружить трудности, с которыми индивидуум столкнулся в своем развитии. Данная задача кажется на первый взгляд весьма сложной, однако в реальности дело обстоит проще. Известно, что каждый избалованный ребенок в конце концов становится ребенком, которого ненавидят. Наша цивилизация такова, что ни общество, ни семья не желают нянчиться с ним бесконечно, и весьма скоро избалованный ребенок оказывается перед лицом настоящих жизненных проблем. Школа становится для него новым социальным институтом, несущим новые социальные сложности. У него нет тяги к совместным занятиям или играм с товарищами, так как его предыдущий опыт не подготовил его к общественной жизни и учебе. Откровенно говоря, его опыт, полученный на стадии прототипа, заставляет его опасаться таких ситуаций и стремиться к тому, чтобы его еще больше опекали. Черты такого индивидуума вовсе не являются наследственными, и мы можем выявить их, зная природу его прототипа и его цели. Поскольку данная личность обладает особыми характеристиками, которые создают условия для ее движения к требуемой цели, она не может иметь характеристик, вынуждающих ее склониться в каком-либо другом направлении.
Следующим шагом в науке жить является изучение чувств. Ось – то направление, что установлено целью, – не только влияет на индивидуальные характеристики, физические движения, особенности самовыражения и общие, проявленные вовне симптомы, но также и доминирует в области чувств. Удивительно, что люди всегда стараются оправдать свои жизненные установки чувствами. Так, если человек стремится делать свою работу хорошо, неудивительно, что данная идея занимает одно из центральных мест в его мировоззрении и главенствует в его эмоциональной жизни. Можно заключить, что чувства всегда согласуются с точкой зрения индивидуума на его задачу: они усиливают его тягу к активности. Любая наша деятельность вполне обошлась бы без чувств – чувства являются просто аккомпанементом наших действий.