Игорь «Гога» Копылов, Вячеслав Бутусов, Альберт Потапкин, Александр Беляев и Егор Белкин, 1991 год
«Наутилус» стал единственной группой за всю историю советского рока, которая собирала полные дворцы спорта, играя при этом жесткую гитарную волну. Ее в России просто не знали, соответственно, и не любили. В 1991 году народ валил не на музыку, а на название «Наутилус», желая увидеть прежнего Славу. Одни разочаровывались, не услышав старых красивостей, другим было все равно, что бы Слава ни пел, третьи (но таких находилось относительно немного) действительно врубались в гитарный звук и наслаждались программой. Залы меньшего объема начались с зимы 1992 года: организаторы концертов начали опасаться, что больше публики группа уже не соберет.
В конце 1991 года «Наутилус» засел за запись альбома «Чужая земля». Предыдущая пластинка, «Родившийся в эту ночь», ажиотажа у публики не вызвала, поэтому старались вовсю. Песню «Морской змей» Полковник подверг обработке в духе аудио-театрализации. В конце этой композиции появились звуки, которые он называл «сосульками, падающими в колодец». Объясняя Бутусову необходимость этих и других эффектов, Саша описывал свой замысел примерно так: «Этот звук должен выглядеть как тень, пытающаяся оторваться от человека. Вот есть звук, а есть послезвучие. Мы это послезвучие немного исказим, и оно как тень будет пытаться оторваться от героя песни…» Слава хватался за голову: «Ну что ты, Полковник, тут напридумывал? Хорош свою звуковую фантазию разворачивать. Сделай простой дилэй» (затухание звука).
Когда Слава принес набросок «На берегу безымянной реки», он сказал, что видит эту песню какой-то «тропической». Этот образ всех сгенерировал, композицию сделали за два часа. Гитарную тему написали Белкин и Беляев вместе. Все получилось с полтычка. Сами музыканты называли эту песню просто «Ламбада».
«Чужая земля» удалась. Всем было ясно, что записала ее гитарно-заматеревшая группа. К текстам вопросов было больше, чем к музыке. На обвинения в злоупотреблении мистицизмом Кормильцев отвечал: «Бесовщина у нас всегда была, возможно, выраженная другими словами. Песни "Нау" были о соблазнах, искушениях. Чтобы знать, что есть белое, надо хотя бы один раз видеть черное. Творческий человек всегда находится в искушениях. И каждый творец одновременно напоминает как Господа — создает то, чего до него не было, — так и Сатану, который претендует на то, что сделает лучше…» «Мистика — это скорее часть нашей жизни, — вторил поэту Бутусов. — Впрочем, нас справедливо упрекают за обилие в песнях всяких мышей, змей, воронов, бесов. Наверное, от этого нужно избавляться. Так что с бесовщиной для нас пока покончено».
Претензии к полной аполитичности альбома, к отсутствию на нем песен протеста оба автора также считали несостоятельными. «Жизнь — она сама по себе протест смерти, — рассуждал Кормильцев. — Мы все, как парашютисты, выброшенные без парашютов — летим и знаем, что разобьемся. Можно делать вид, что летишь, а можно протестовать против такого положения вещей, уходя в творчество, внутренний мир». «Если раньше одной из главных проблем была "подпольность" рока, и мы играли наперекор запретам, то сегодня понимаешь, насколько мала и ничтожна была эта беда, — поддерживал соавтора Слава. — Теперь другие проблемы, более глобальные, заставляют нас петь… например, о недостижимости гармонии существования».
Оформление Александра Коротича
В 1993 году «Наутилус» шумно отметил десятилетие. По этому случаю в Екатеринбурге выпустили первый в России трибьют «Отчет 1983–1993», на котором песни «НП» исполнили «Ассоциация», «Чайф», «Настя», «Агата Кристи», «Апрельский марш», «Отражение», Александр Пантыкин и «Аквариум». День рождения группа справила трижды: большими концертами в Москве, Питере и Екатеринбурге.
Но к этому времени гитарный состав зашел в тупик. У Славы для него закончились идеи. «Когда он принес "Колеса любви", я каким-то третьим чувством понял, что он уже не видит их в гитарном звучании, — рассказывает Потапкин. — И это несмотря на то, что два последних концерта в Калининграде мы сыграли до невозможности круто. Я абсолютно уверен, что Славе стало тесно в гитарном составе. Ему захотелось вернуть клавиши, хотя он об этом никогда и не говорил».
Финал концерта в ДК Горбунова, Москва, 1993 год. Фото Александра Шишкина
Егору Слава дал пачку песен, которые впоследствии стали «Титаником», и попросил аранжировать их. «Справившись, я вдруг через третьих лиц узнал, что в Екатеринбурге группа без меня трудится над записью. Я обиделся — зачем же мне было работу поручать? Уже потом я вспомнил, как высказывал вслух недовольство по поводу одинаковых зарплат Бутусова и Кормильцева. Я действительно считал это несправедливым: Слава не только автор музыки, он и репетировал, и на гастроли ездил, а Илья только тексты писал». Озвученные сомнения в целесообразности уравнительной системы оплаты труда стоили Егору места. Заодно из «Наутилуса» исчез и ни в чем не повинный Саша Беляев. В общем, убрали весь гитарный корпус.
19
Неоднократные кардинальные смены состава сам Бутусов объясняет исключительно творческими исканиями: «Мне часто хотелось видоизменять музыку. Отсюда и резкие повороты. Мы не могли себе позволить играть в понедельник одним составом, а во вторник — другим. Это всегда длительный и болезненный процесс. Он должен быть естественным, а значит — занимать много времени. Это же не продюсерский проект, где можно скомандовать людям: "А теперь вы будете играть так"».
Альбом «Титаник» «Наутилус» записывал в Екатеринбурге при помощи лидера «Агаты Кристи» Вадима Самойлова. Он же придумывал и гитарные партии. «Я сначала помог с альбомом, а потом — с организацией концертного варианта "Титаника". Там была куча дополнительных музыкантов, целые хоры, группа барабанщиц, и я всей этой толпой рулил. Бутусов предлагал мне остаться с ними, но я отказался — я был сам по себе».
Вадим Самойлов, 1994 год. Рисунок Александра Коротича
Критика встретила новую работу «Наутилуса» без особого восторга. «В «Титанике» врожденный пессимизм Бутусова и К достиг своей кульминации, своего апогея. При оценке новых песен их так и подмывает сравнить с композициями "Чужой земли". Что ж, в отличие от предыдущего диска, полного энергии и драйва, "Титаник" напрочь лишен мощи и силы. Конечно, здесь есть своя энергия, но уж очень она расплывчата и слабовата», — писал рецензент журнала «Fuzz» Александр Малькевич.
К моменту выхода альбома «Титаник» в феврале 1994-го в составе «Наутилуса» опять числился Могилевский: «Мне позвонил Илья и спросил, не вернусь ли я. Я ни минуты не раздумывал: "Конечно, вернусь!" Я моментально переехал в Питер». Могилевский привел в группу Николая Петрова, своего старого партнера по «Ассоциации». У Вадика Самойлова пошли в гору дела в «Агате», и он собрался уходить. Обсудил эту проблему с Алексеем, и оба пришли к выводу, что, кроме Петрова, гитаристом в «НП» никого не видят. Бутусова фактически поставили перед фактом. Но Коля так блестяще отыграл свой дебютный концерт в Киеве, что Слава тут же согласился с ним работать.
Оформление «DANA Music»
Петров основательно подготовился. Специально для него записали репетицию. На кассете в одном наушнике шла гитарная партия Самойлова, которую Коле как профессионалу не представляло труда снять, а в другом звучала вся остальная группа. Во время записи этого демо группа сделала перерыв, после которого Полковник забыл включить второй канал, и у песни «Джульетта» записалась только гитара. Петров добросовестно разучил сложное соло, даже не представляя, как выглядит вся песня. После концерта он признавался, что ему было очень интересно играть именно «Джульетту», о которой он узнал много нового. Но никто даже не заметил его удивления — все звучало, как крепко отрепетированный материал.
Альбом «Титаник» и концерты в его поддержку опять вернули «Наутилус» на верхние строчки хит-парадов, но это было началом конца великой группы. Последний состав «Наутилуса» называют «серебряным». Кроме ленинградца Копылова, в него входили только уральцы. Свердловчан, приехавших в Питер, сначала поселили в гостинице, а затем сняли две квартиры в разных концах города. Ежедневно все собирались на студии «Леннаучфильм». Приезжали даже те, кто в этот день не был непосредственно занят. Все общались на равных.
Игорь «Гога» Копылов и Николай Петров
«Все всегда начиналось хорошо, и заканчивалось одинаково, — рассказывает Могилевский. — В 1994 году мы все работали дружно. На гастролях мы жили примерно в одинаковых номерах. После репетиций все вместе в баре пили, кто кофе, кто пиво, обсуждали планы грядущих гастролей — абсолютно нормальный коллектив. Все начало накрываться медным тазом с работы над альбомом «Крылья». Слава принес какие-то самодельные демки, и каждый музыкант придумывал собственную партию самостоятельно. Вместе определяли только тональность и темп. Почти не собирались всей группой».
Бутусов определил главную тему нового альбома как «ипохондрическую». Кормильцев на пресс-конференциях огорошивал журналистов пессимистическим прогнозом: «Альбом неизбежно отразит естественное старение участников коллектива за прошедшие с момента создания группы 12 лет». После таких настроений создателей можно удивляться, что «Крылья» раскупались любителями «Наутилуса» совсем неплохо.
Илья Кормильцев. Фото Юрия Гаврилова
В это время главную роль в коллективе стал играть Илья Кормильцев. На разных этапах истории группы его влияние и даже просто присутствие ощущались по-разному. В Свердловске он был хорошим поэтом, приносившим отличные тексты, на которые идеально ложилась музыка. С ростом популярности «Наутилуса» росла и известность Ильи. Он раздавал интервью от имени группы, печатал свои стихи в газетах не просто как поэт, а именно как поэт «Наутилуса».
«Кормильцев дал очень сильный толчок к "всплытию" "Наутилуса", — рассказывает Виктор Комаров. — Он умел превращать конкретные истории из жизни в стихи, близкие всем и каждому. Слава их так пел, а мы их так облекали, что получалась конфетка. В 1988 году влияние Кормильцева заметно усилилось. Мы понимали, что двигаемся куда-то не туда, проще говоря — хитов не было. Может, Слава не те тексты выбирал — Илья приносил по чемодану стихов».