– Заболел, лежит дома на больничном, мается с желудком, то ли энтероколит обострился, то ли что-то еще, я толком не поняла – весь бледный и с горшка не слезает, – проворковала Надин. – Ничего мне не говорит, правда, спать ушел на диван, чтобы не беспокоить своими хождениями, но это нормально – каждые полчаса бегает, – тараторила Надин.
– Может быть, может быть, но я чувствую негатив и ненависть. Мне нужно, чтобы ты принесла одну свадебную фотографию или любую, где вы вдвоем. Пойми, Надин, произошла непредвиденная ситуация, я редко извиняюсь, но сейчас это сделаю – извини меня, я слишком тобой увлекся и сделал заговор на влечение тебя ко мне. Сейчас его нет. Я могу исправить ситуацию между тобой и мужем. Я чувствую сильную угрозу от него. Ты хочешь восстановить отношения с мужем и его здоровье?
Последний вопрос был задан более интенсивно и напористо. До него в голове Надин пробегал план мести Вадиму – пойти сделать тоже какой-нибудь заговор на него, ну, чтобы не стоял лет пять… Но после вопроса все мысли улетучились, осталась одна – здоровье мужа. Вот тут она похолодела вся. Боже, здоровье мужа, она-то все думала о себе и о себе, а может, он действительно знает и ревнует, может, его здоровье ухудшилось из-за этого, просто он не показывает, может, кто-то их видел и ему рассказал… Вихрь мыслей пронесся в ее голове…
– Да, конечно, я хочу восстановить здоровье мужа и отношения, – осипшим голосом проговорила она. – Что надо делать?
– Господи, ну я же сказал – принести вашу фотографию. Принеси ее в конверте и оставь инструктору по йоге. Ты ведь ходишь туда исправно?
– Да, хожу, – пролепетала Надин, – вот, в среду пойду. А дома-то что делать?
– Ничего. Так, среда, четверг. В пятницу после полуночи можешь почувствовать себя плохо или не очень уютно, ну, это на пару часов, потом отпустит, и уснешь. Ты забудешь наши встречи, он забудет о записке, и вообще все забудут об этом инциденте. Прошу больше не звонить, не писать, не искать. Все это в твоих интересах, – очень твердо произнес Вадим.
Все равно он имеет над ней какую-то власть – она и не подумала перечить, она поняла главное – в субботу все будет хорошо.
Алхимик предупредил, что ритуал по стиранию памяти трудоемкий и может изменить что-то у каждого участника. Понятно, что у тех, на кого он направлен, ритуал отнимает память, а у остальных могут произойти временные изменения, если хорошая защита, а может, и постоянные изменения, и все индивидуально, ничего заранее не определено. Но лучше просто изменения, чем быть мертвым, а именно такое предчувствие было у Вадима в последние дни.
Через Вадима, который знал Надин, энергетические потоки шли вначале в нее, а через нее – в Егора. Двойная мощь доставалась Вадиму, ведь ритуал был направлен на двух людей. Было душно, жарко и противно – тело сопротивлялось, вплоть до желудочных спазмов. Вадим был весь мокрый и в конце ритуала еле держался на стуле, преодолевая огромнейшее желание упасть и провалиться в блаженный сон. Так он и сделал, несмотря на уговоры Алхимика перейти на диван, – сил не было.
Утром в ванной он понял цену своей спокойной жизни – в зеркале, где должно быть его отражение, было отражение лица человека, похожего на него, но состарившегося лет на десять. Он стал совершенно седым! Эта метаморфоза ввела его в полный ступор: вот расплата за легкомыслие, кажущуюся безнаказанность – ничего не приходит даром, за все надо платить.
Первое, что пришло ему в голову – надо отсюда уехать. Надо побыть одному, в тишине, и переосмыслить свое существование. Принять естественное движение жизни и если менять себя, то с помощью самого себя. Может, к морю-океану или в горы, но туда, где будут только он и природа.
Прошло ощущение опасности, значит, у Надин все в порядке. Вадим для проверки зашел на курсы йоги – они мило побеседовали о семинаре, она сказала, что собирается с мужем посетить совместный курс йоги – вот и славно.
У жизни есть хорошее правило – знай меру своим желаниям, не требуй большего, а если требуешь, то будь готов к потерям.
Эхо Вселенной
Она сделала кувырок и с наслаждением почувствовала легкий ветерок на своем лице.
Томно. Статично. И уже обыденно. Свободного пространства мало, создается ощущение, что находишься в небольшой трехкомнатной квартире без права выхода на улицу. Приборы равномерно гудят, ловят эхо Вселенной – сигналы других разумных существ, кораблей, сбившихся с курса или терпящих бедствие. Этот космический маяк – их последняя надежда подзаправиться, починиться, изменить курс, не попасть в магнитное поле Тракоса и погибнуть; он самый дальний от Земли и самый старый.
Маяк еще обслуживает человек, но через год здесь уже будет автоматическая станция. Сюда никто не хотел ехать на вахту, и еще лет двадцать назад придумали, что здесь будут проходить преддипломную практику инженеры-навигаторы. Раньше эта профессия была сугубо мужской, и пробыть в одиночестве три месяца считалось боевым крещением, но сейчас инженер-навигатор редко покидает Землю – пропала необходимость, почти все маяки автоматические, и девушки стали основным контингентом в этой профессии.
Теперь эта практика стала обязанностью всех студентов инженерно-навигационного факультета Космической академии. Подготовка к ней длится полгода: работа с психологами, недельное пребывание на учебном маяке, изучение основ медицины и тому подобные занятия – с одной стороны, дают уверенность, что все пройдет хорошо, с другой стороны, страх одиночества всегда присутствует на самой глубине сознания.
Обычно запас психологической уверенности подходит к концу примерно на второй неделе пребывания на маяке. Для Стеллы это произошло уже на пятый день: по ее внутренним часа должно быть утро и должно быть светло, ан нет –непроглядная мгла кругом, отдаленные звездочки мерцают, Кракас отблескивает сине-зеленым холодом. Где солнце? Где свет? Усилием воли, повторяя психологические заготовки, Стелла немного успокоилась, но потом волна страха накрыла ее опять, и она бросилась к транслятору. «Позвонить маме, срочно! Мне нужно услышать ее голос, просто голос, и все будет в порядке!»
Транслятор ответил тихим гудением и ни с кем не захотел соединять – вне зоны связи. «Ладно, посмотрим записи вчерашнего дня. Новости, так сказать. Там люди, там движение, на Земле всегда что-то происходит, в конце концов». И она разрыдалась от своего одиночества в полный голос, вот это она себе может позволить, ведь тут ее никто не услышит.
На маяке все не так – все плавает, а не падает; все закреплено, приклеено, привязано; нет любимого кресла, на котором можно уютно пристроиться, укрыться пледом и спокойно посмотреть любимый фильм. Ну, нет, конечно, смотреть любимый фильм можешь, сколько хочешь, даже вверх ногами, но это не уютно, не по-домашнему. Все противно, все мертво и холодно.
С трудом дождавшись сеанса связи, а на этом маяке видеосвязи нет, только голосовая, Стелла потребовала внеочередного сеанса с психотерапевтом. Ей вежливо отказали, сообщив, что не будут будить ее личного психотерапевта в три часа утра, а вот с дежурным, пожалуйста, общайтесь на здоровье, и если хотите, можем разбудить вашу маму для сеанса связи. Стелла вздохнула и отказалась от связи с мамой, решив вначале поговорить с дежурным психотерапевтом.
После долгой паузы в динамике затрещало, и ей ответил заспанный голос молодого человека. Он был очень недоволен, отвечал заученными фразами, все то же самое, что и говорил ее психотерапевт при подготовке к полету, видимо, хотел быстро отделаться, чтобы еще немного поспать. «…Расслабься, прими то, что есть вокруг тебя как условия твой сегодняшней жизни. У тебя есть дежурные обязанности, от их выполнения зависит работа многих людей, они ждут от тебя показания приборов маяка…»
Да, Стелле показывали, сколько человек трудится над расшифровкой присланных ею записей, собственно, они просто обслуживают мощные компьютеры, которые расшифровывают эхо Вселенной. Это три громадных зала в Космической академии и масса разных научных лабораторий.
Она немного успокоилась, приступ паники прошел, монотонный голос психотерапевта стал клонить ее в сон, на какое-то мгновенье, как ей показалось, она отключилась, а когда очнулась, то слышала из динамиков только милое посапывание. Да, на Земле самое время сна. Она не стала будить молодого человека, живой звук и, может, некая сопричастность происходящему ее успокоили, и под мерное сопение она начала свой рабочий день.
Нельзя сказать, что этот экстренный сеанс ее сильно взбодрил, но отчего-то естественное поведение дежурного психотерапевта ее успокоило больше, чем бодрая и сухая речь ее личного специалиста.
Через некоторое время она стала замечать, что снова хочет услышать его голос, он ее успокаивал, может, оттого, что это молодой мужчина, и они оба вынуждены работать там, где не хочется, может, ему и хочется, но вряд ли в это время. Она стала мысленно представлять, как он одет, что ест, как отдыхает, а натренированное тело в автоматическом режиме продолжало работу с приборами.
Мысли о неизвестном психотерапевте заняли место страха, теперь она мечтала о следующем разговоре, о том, что ему расскажет, где можно будет увидеть ее фото и еще что-нибудь о себе. Смена психотерапевта во время полета редкая, но возможная процедура. После этого экстренного вызова и просьбы Стеллы ее психотерапевтом стал Гел, но с условием, что это будут ночные сеансы, потому что днем он сильно занят подготовкой к экспедиции.
Гел был действительно молодым психотерапевтом и только начинал свою карьеру. Таким странным именем его наградила мама, любительница мифов Древней Греции. Гел – это сокращение от Гелиоса, бога Солнца.
Ночные дежурства в службе Экстренной Психологической Помощи Космонавтам – его первая работа, еще он готовится к экспедиции на Плутон, пишет научную работу о психологии групп в замкнутом пространстве и пытается вести веселую молодую жизнь. Девушки у него не было, все как-то не получалось познакомиться с такой, чтобы влюбиться и завести серьезный роман.