– Узнайте намерения тамошних турок и определите их силы! – велел полковнику Липранди Витгенштейн.
С Липранди были посланы бугские уланы и казачий полк атамана Ступачевского. Не дойдя нескольких верст до Базарджика, отряд Липранди столкнулся с турками. После небольшой перестрелки турки отступили. Вскоре турки подтянули большие силы.
– Надо уходить! – прискакал к Липранди с передовых постов Ступачевский, осаживая взмыленную лошадь. – Турки наступают большими силами и просто сомнут нас!
– Отходим! – махнул рукой Липранди. – Пусть ловят ветра в поле!
Однако прежде чем ускакать, казаки успели поймать арканом несколько турок. Те рассказали, что у Базарджика собрано до 10 тысяч войск и ждут новых подкреплений.
– Базарджик надо брать! – покачал головой Витгенштейн, выслушав прискакавшего верхом Липранди. – Мы просто не можем оставить этакую занозу в своем тылу!
Император против движения сильного отряда на Базарджик не возражал:
– Пусть генерал-лейтенант Ридигер избавит нас от базарджикской занозы. Выступать тремя колоннами!
Фёдор Васильевич Ридигер
Известие о Наварине командующий Черноморским флотом адмирал Грейг получил уже через две недели после произошедшего сражения.
– Предупредите суда блокадного Абхазского отряда, чтобы утроили бдительность. От турок сейчас можно ожидать все, что угодно.
О начале войны Грейга известил командир Дунайской флотилии капитан 1 ранга Завадовский. Его агент грек из Галац, донес об оглашении султанского фирмана в пограничных крепостях. Спустя два дня это же подтвердил письмом и начальник штаба Второй армии генерал Киселев. Грейг немедленно собрал ближайших соратников: второго и третьего флагманов вице-адмирала Мессера и контр-адмирала Сальти, начальника морской артиллерии капитана 1 ранга Примо, начальника штаба флота капитан- лейтенант Мелихова и флаг-офицера капитан-лейтенант Рогуля.
– Господа! Война началась, и я надеюсь, что каждый из вас исполнит свой долг, как и положено русскому моряку! Готовьте флот к боевым действиям!
Черноморский флот в то время насчитывал в своем строю 9 линейных кораблей, 5 фрегатов, 7 шлюпов, корветов и бригов, полтора десятка транспортов и два десятка мелких судов и три парохода. В Николаеве заканчивался постройкой 84-пушечный корабль «Чесма», фрегаты «Тенедос», «Рафаил», «Эривань». Начаты постройкой еще 4 линейных корабля и 4 тяжелых фрегата. 25 канонерских лодок и 17 иолов имела и Дунайская флотилия. С такими силами Черноморский флот был вполне готов бороться за господство над морем. Единственно чего не хватало – это бомбардирских судов для обстрела приморских крепостей. Поэтому с началом войны транспорта «Опыт» и «Подобный» были срочно переделаны в бомбардирские суда.
Первой задачей флота в начавшейся войне было взятие Анапы.
11 апреля флот начал кампанию. Корабли вышли на рейд Севастополя. Одна эскадра под флагом вице-адмирала Мессера пошла в крейсерство к берегам Болгарии. На эскадру, определенную действовать против Анапы, была начата амбаркация десантных батальонов. От австрийского купеческого судна было получено известие о том, что турецкий флот находится в готовности к выходу. Поэтому на переходе морем орудия держали заряженными.
На кавказском побережье Черного моря Анапа всегда была главной опорой турок. Крепость располагалась при впадении в море речки Бугура в пяти верстах к югу от устья Кубани. Оставить ее без внимания было невозможно, Анапу следовало захватить любой ценой. Расположенная недалеко от устья Кубани, крепость имела стратегическое значение, являясь главным звеном между Турцией и мусульманским Кавказом. Слава у Анапы была не добрая. Отсюда шли караваны в горы к мятежным черкесам. Сюда сгоняли рабов, для отправки на рынки Константинополя. Здесь замышляли набеги на казачьи станицы. Четырежды русская армия подступала к стенам Анапы. Дважды турки отбивали приступ, и дважды Анапа покорялась русскому оружию. В преддверие войны крепость была капитально перестроена французскими инженерами. Комендантом ее султан назначил, известного своей храбростью, Чатар-Осман-оглу. Усилен был и гарнизон. Сама местность, казалось, была создана, чтобы затруднить жизнь осаждавшим. Вокруг Анапы были топкие болота, берега же были высоки и обрывисты. А потому, как сложиться все на этот раз, сказать не мог никто.
Алексей Самуилович Грейг
На совещании флотских флагманов адмирал Грейг высказался об Анапе так:
– Сия крепость для нас не столько бастион турецкий, сколько гнездо разбойничье, кое необходимо разорить во имя замирения Кавказа!
Нападение было задумано с размахом. От Кубани вдоль моря к крепости должен был идти отряд полковника Перовского: сводный полк, казаки и артиллерия. С моря Анапу должен был блокировать флот, который высаживал и десант – пехотную бригаду с саперами и пушками. Руководство морской частью операции взял на себя сам Грейг, начальство всеми сухопутными войсками князь Меншиков. Грейг к этому времени давно был полным адмиралом и командующим Черноморским флотом, что касается Меншикова, то он хоть и имел чин контр-адмирала, но был уже назначен начальником Главного морского штаба. Кто из них кому должен быть подчинен, император так и не определил.
– Пусть сами разбираются на месте! – велел он передать двум адмиралам.
В первых числах мая Черноморский флот уже бросил якоря подле крепости. Десант свезли без помех, хотя и мешал штормовой ветер. Грейг нервничал. Анапское побережье было мелководным, и глубокосидящие линейные корабли не могли подойти близко к берегу. Это означало, что бомбардирование Анапы будет делом сложным. Однако уже сам вид сотен корабельных пушек сразу же поубавил прыть самых горячих джигитов. Зато Перовскому пришлось пробиваться к крепости, отбиваясь от непрерывных атак закубанских татар. Храбрый Перовский выскакивал вперед солдатского каре, поднимал на дыбы коня:
– Не боись, ребята! Под Бородиным куда хлеще было, а все одно наша взяла!
– Да мы и не боимси! – кричали солдаты. – Пульки без толку бросать надоело! Хотим штыками резаться!
– Потерпите, будут вам и штыки! – отвечал Перовский. – А пока шире шаг, нас ждет Анапа!
Каре встречали атакующую конницу залповым огнем.
Потеряв десяток-другой всадников, татары отскакивали в сторону, некоторое время кружили в отдалении, а затем набрасывались вновь. Только на подходе к крепости они с воплями и гиканьем куда-то умчались.
– Потерь почти нет! – докладывал по прибытии Меншикову Петровский. – Но вымотались в доску! Всю дорогу сумасшедшая карусель и не минуты покоя!
– Не обольщайтесь, Василий Алексеевич, это лишь цветочки, а ягодки ждут нас в Анапе! – успокоил флигель-адъютанта желчный и ироничный Меншиков.
Князь знал, что говорил. За время, пока в Севастополе раскачивались, комендант Анапы, помнивший еще потемкинскую войну, Чатыр-Осман-оглу успел завезти из Синопа дополнительные войска и пушки, порох и ядра.
– Анапа не какой-то Измаил, да и Грейг не Суворов! – говорил он своим подчиненным. – А потому помолимся Аллаху, и будем стоять нерушимо!
– Мы спокойны, повелитель, – отвечали подчиненные, – ибо знаем: пока московиты будут стрелять в нас, сзади их будут резать братья черкесы! Закончив высадку десанта, Меншиков с Грейгом отправили в крепость капитан-лейтенанта Рогулю с предложением о сдаче. Чатыр-Осман-оглу ответил с достоинством: «Вы предлагаете мне невозможное. Начальник ваш исполняет, что велел ему Государь его, а я не изменю своему. Судьба решит, кому владеть Анапой!
Из воспоминаний бывшего начальника штаба Черноморского флота вицеадмирала Мелихова:
«В 8 часов по полуночи, назначенные для атаки суда, снялись с якоря.
…В 10 часов крепость открыла огонь по фрегату Флора», но удачные выстрелы последнего скоро заставили замолчать батарею, против него действовавшую. Взаимная между крепостью и флотом канонада продолжалась непрерывно до половины второго часа по полудни, когда перешедший к норду ветер засвежел до такой степени, что суда могли быть снесены на мель под стены крепости. Это побудило Главного командира приказать тем судам прекратить сражение и отойти от крепости.
…В продолжение сражения сделано с флота около 8 тысяч выстрелов. Урон наш состоял из 6 убитых и 7 раненных.
…Пробоин в корпусах оказалось 72, повреждений в рангоуте и оснастке до 180. Более прочих потерпели корабль «Пантелеймон», фрегаты «Евстафий» и «Поспешный». Урон неприятеля был нам неизвестен, но вид множества разрушенных зданий, свидетельствовал о чрезвычайном опустошении, произведенном внутри крепости нашими снарядами».
Едва началась осада Анапы, как горцы ежедневно начали свои нападения. Огромными конными ордами до 10 тысяч джигитов они все время норовили атаковать с тыла.
Боевой эпизод русско-турецкой войны 1828–1829 годов
– Мы теперича, что ежики, во все стороны колючки растопырили, а иначе хана! – мрачно шутили в русском лагере. – Тут не знаешь, что и делать, то ли на стены анапские взбираться, то ли в горы подаваться, горцев усмирять. Одно слово – кутерьма!
Но вскоре Чатыр-Осман-оглу тоже ждало огорчение, и какое!
5 мая катером «Сокол» было перехвачено турецкое судно, шедшее с припасами из Трапезонта в Анапу. Входившие в его команду греки сразу же сообщили, что вместе с ними вышло еще три судна, которые должны находиться где-то к зюйд-осту от Суджук-Кале.
– Не будем терять времени и попробуем посчитаться с остальными! – сказал командир катера лейтенант Вукотич и велел поднимать парус.
Одно из судов «Сокол» вскоре нашел в бухте неподалеку от Суджук-Кале и разбил ядрами. Затем он разыскал еще одно турецкое судно. На палубе его толпились солдаты «низам-джида» которых торопились доставить в Анапу. Подойдя на пистолетный выстрел «Сокол» дал залп из пушек и фальконетов. Этого оказалось достаточно. Судно тут же спустило паруса. На шлюпке Вукотич прибыл на захваченное судно и принял саблю от старшего на борту бимбаши. Всего в плен были взяты три сотни солдат. Команда «Сокола» при этом насчитывала всего 25 человек… Еще одно судно после ожесточенного сопротивления захватил капитан-лейтенант Румянцев на яхте «Утеха». Наградой обоим офицерам стали Георгиевские кресты 4-степени.