ельное неприятие его многими адмиралами и более старшими офицерами- черноморцами.
Деятельность Мелихова была на редкость плодотворной и разумной. Впервые в истории отечественного флота Мелихов разработал основы деятельности штатного флотского штаба, определил обязанности его сотрудников. Помимо этого, при поддержке Грейга он начал создание знаменитой Севастопольской морской библиотеки. За взятие Анапы Мелихов стал капитаном 2 ранга. Теперь ему надо было оправдать оказанное доверие и под Варной.
Согласно замыслу Грейга с каждого корабля Мелихову выделили по два баркаса с фальконетами. Свой брейд-вымпел Мелихов поднял на бригантине «Елисавета». Командирами баркасов мальчишки-мичманы, дерзкие и отчаянные. Мельников их инструктировал дотошно, чтобы каждый понимал свой маневр:
– Атакуем сегодняшней ночью! Пальбу не открывать, действовать только тесаками и ножами. У крепости долго не задерживаться, а то пушками разнесут в клочья! Захватили и сразу же отходить! Что не удастся захватить, поджигайте! К Варне идем по моему сигналу – пушечному выстрелу! А сейчас распределим цели, кому кого брать на абордаж!
Мичманы слушали речь Мельникова восторженно, еще бы, только началась война, а они уже командирами в таком лихом деле!
Вчерашние гардемарины явили себя отважными моряками. Едва стемнело гребные суденышки в полной тишине (даже уключины, чтобы не скрипели, обматывали брезентом!) двинулись к крепости. Чтобы турки раньше времени не заметили атаку, нападающие придерживались обрывистого южного берега. Когда дистанция до стоящих на якорях турецких судов не превышала половины ружейного выстрела, турки обнаружили наши баркасы. На неприятельской флотилии поднялся страшный переполох. Кто-то пытался выбирать якорь, другие метались у мачт, третьи бежали в арсенал вооружаться. Дальновидней всех, однако, поступили те, кто сразу сиганул за борт и, не дожидаясь развязки, поплыл к берегу.
Спустя минуту русские баркасы уже сошлись борт в борт с турецкими судами. Началась рукопашная, стремительная и беспощадная. Из всех боев абордажный бой – самый страшный. Даже если ты только ранен, то, падая в воду, шансов остаться в живых, уже нет никаких. Внезапность и русская удаль вскоре превозмогли турецкую отчаянность. Спустя час, все 16 турецких судов были захвачены. К этому времени в Варне поднялся шум, там, наконец-то, опомнились. С крепостных верков началась беспорядочная стрельба. Но было уже поздно. Вся турецкая флотилия в полном составе к этому времени уже достигла стоянки Черноморского флота. В плен попал начальник флотилии со свитой. Наши потери – два человека. Победа была блестящей!
Обнимая своего начальника штаба, Грейг радостно говорил:
– Буду ходатайствовать перед государем о Георгии и внеочередном чине. Вызванных к себе на «Париж» храбрецов-мичманов Грейг расцеловал.
– Эти мальчишки, без страха и упрека! – сказал впоследствии император, выслушав доклад командующего флотом, и велел всех наградить.
Вскоре осадные войска овладели всеми ложементами вне крепости. Теперь наши подошли вплотную к стенам. Не успели турки опомниться от этого, как саперы подвели подкоп и рванули северный бастион Варны. Взрыв бастиона стоил туркам трех сотен погибших.
Щадя кровь своих и чужих, император Николай предложил гарнизону капитуляцию. Комендант Юсуф-паша отказался.
– Сдаться московитам мы всегда успеем! – поддержал его капудан-паша Гуссейн. – Тем более, что к нам уже идут войска Омер-Вриони лучшего из наших полководцев! А потому будем стойки и мужественны!
Схватки в ложементах под крепостными стенами происходили почти ежедневно. Вместе с егерями там дрались и матросы с кораблей. Опыта штыкового боя у них было, разумеется, меньше, зато этот недостаток они с лихвой компенсировали отвагой и взаимовыручкой.
Из хроники осады Варны: «Флот не переставал деятельно содействовать осаде Варны. Он доставлял материалы для осады и рабочих, всегда находился со своими офицерами в опаснейших траншейных работах и исполнявших все деятельно и мужественно. Начиная с 9-го августа, высылал ежедневно один линейный корабль и одно, а часто и два бомбардирских судна для действий по городу. Действия кораблей значительно развлекало усилия неприятеля; бомбардирские суда, не умолкавшие ни днем, ни ночью, беспрерывно производили в городе пожары. Флот составлял, так сказать, депо осады, и 14-го числа, во время покушения генерал-майора Перовского на турецкие окопы, для усиления резерва свезено было на берег по одной четверти экипажа с каждого корабля».
В середине августа Грейг решил произвести новую диверсию. На этот раз объектом должен был стать порт Инада, где турки сосредоточили припасы для осажденной Варны. Командовать набегом адмирал поручил своему любимцу капитану 1 ранга Критскому. Брейд-вымпел командира Критский поднял на фрегате «Поспешный». Кроме него в отряд вошли шлюп «Диана», катер «Соловей», чуть позднее к Критскому должны были присоединиться крейсировавшие у Босфора фрегат «Рафаил» и бригантина «Елисавета».
Оставив для наблюдения у пролива «Диану», Критский с остальными судами ранним утром 17 августа подошел к Инаде. Приближение русского отряда не осталось незамеченным. С берега сразу же открыли ожесточенный огонь. На «Поспешном» подняли флажный сигнал: «Занять назначенные по диспозиции места». Через четверть часа «Поспешный» и «Рафаил» уже громили турецкие укрепления. К 10 часам утра береговая оборона была подавлена. Над разбитыми батареями курился дым…
– Кажется, турок мы причесали! – довольно ухмыльнулся Критский, обозрев в трубу берег. – Теперь слово за нашими охотниками! Подать мне шлюпку!
«Елизавета» и «Соловей» лихо подвернули к самому берегу и высадили десант. Матросов-охотников повел в бой сам командир отряда. Едва моряки выбрались на берег, как тут же были атакованы из ближайшего редута орущей толпой турок. В завязавшейся рукопашной схватке нападавшие были обращены в бегство.
– Сюда бежали, орали, отсюда бегут, тоже орут! Поди, пойми их душу басурманскую! – смеялись наши.
На плечах убегающих, десант ворвался в редут. Там беглецов перекололи штыками. Видя печальную судьбу своих товарищей, разбежались турки и из соседних укреплений. Теперь все побережье было в наших руках. Заминировав редуты и склады, погрузив в шлюпки дюжину медных пушек, моряки покинули Инаду. Дерзкая вылазка обошлась нам в одного убитого и пять раненных.
Едва шлюпки отошли от берега, там загремели взрывы. То взлетали на воздух магазины с порохом и хлебом, которые так ждали в Варне.
– Кажется, дело сделано и сделано неплохо! – констатировал Критский, глядя на зарево над разгромленной Инадой. – Поворачиваем восвояси!
– Столько хлебушка изничтожили, что и подумать страшно! – грустно переговаривались промеж себя матросы, знавшие, каким трудом достается землепашцу горсть пшеницы.
«Экспедиция, совершенная отрядом судов под командою капитана 1 ранга Критского, представляет пример отваги, каких мало можно встретить в истории. Горсть матросов, высаженная на берег в 90 верстах от Константинополя, берет приступом укрепления, хорошо устроенные, вооруженные артиллерию и обороняемые многочисленным гарнизоном; захватывает часть орудий и заклепывает остальные, истребляет огромное депо воинских снарядов и, совершить все это с самою ничтожною потерей, благополучно возвращается к флоту» – скажет об экспедиции к Инаде современник.
«Смелое предприятие на Инаду быстро разнеслось по всему краю и навело страх и смятение в самом Царьграде» – напишет о ней историк.
Каждый день ранним утром от стоящего на якорях флота отделялось несколько кораблей и фрегатов. Они подходили к крепости и начинали бомбардировку. Командиры линкоров сетовали:
– Из-за песчаных мелей мы не можем подойти вплотную к стенам, а потому наш огонь не слишком действенен!
Чтобы огонь был более действенен, с Дунай под Варну перегнали несколько плоскодонных барж-иолов и канонерских лодок. Теперь турком стало совсем не сладко. Мелкосидящие канонерки маневрировали у самого берега, и сутки напролет засыпали крепость ядрами.
Их хроники осады Варны: «…Назначенные на смену корабля «Норд Адлер» и бомбардирского судна «Опыт», корабль «скорый» и бомбардирское судно «Соперник» в 2 часа по полудни заняли места против крепости и начали действовать. На корабле «Норд Адлер» убито 2 и ранены 2 матроса. Пробоин оказалось 15, повреждений в рангоуте такелаже 47. На бомбардирском судне «Опыт» ранен 1 рядовой.
…Корабль «Скорый», по данному ему приказанию, отошел от крепости. В продолжение трехдневного действия ранено на нем 6 человек нижних чинов. В корпусе корабля было 8 пробоин, фок-мачта пробита на вылет и сверх того до 25 повреждений в оснастке.
…В продолжении дня и ночи, корабль «Иоанн Златоуст», бомбардирское судно «Соперник» и отряд гребной флотилии действовали непрерывно. В 5 часов по полудни корабль «Иоанн Златоуст» сменен кораблем «Пимен». На первом в продолжение трехдневного нахождения пред крепостью ранен рядовой, получено 5 пробоин и большее число повреждений в такелаж.
…В 8 часов «Императрица Мария», «Пантелеймон», бомбардирские корабли и суда гребной флотилии действовали беспрерывно.
…Корабль «Пармен», бомбардирские суда и отряд гребной флотилии действовали непрерывно.
…Канонада между крепостью и кораблем «Иоанн Златоуст», бомбардирскими судами и отрядом гребной флотилии производилась с особой живостью».
В один из дней, на стоявших в отдалении от крепости линейных кораблях, началась долгая пальба. Турки недоумевали, в чем дело. Неужели, это атаковал неприятеля, вышедший из Босфора флот султана. Увы, причина пальбы была иная. Это присоединился к флоту новопостроенный линейный корабль «Императрица Мария».
– Теперь можно идти и с линейным флотом турецким отношения выяснять! – радовались на линкорах.
А тут вернулся с крейсерства и фрегат «Рафаил». Капитан 2 ранга Стройников доложился: