мелькали подобные подозрения, но всякий раз я с негодованием их отвергал… Невозможно поверить в этакий дьявольский план компрометации девушки. Мелодрама какая-то…
— Не могу поклясться с уверенностью, и все же что-то она определенно замышляет, советую быть начеку, учитывая и такой вариант. Мне тоже следует держаться настороже.
— После этого видеть ее не хочу, да и вряд ли способен встретиться с ней.
— Такова жестокая необходимость, мистер Джадж. Более того, вы по-прежнему должны быть с ней обходительны. Учтите, другого шанса нам вместе попасть в дом не представится.
Миссис Ричборо появилась в дверях.
— Забыла сказать вам, — проговорила Изабелла, — на следующей неделе мы уезжаем в Лондон.
— Что!? Уезжаете из Брайтона? Никак не ожидал. В чем дело? Миссис Мур изменила планы?
— Я сама узнала только вчера вечером. По ее мнению, я плохо выгляжу.
— А как вы чувствуете себя? Плохо?
— Нервы, пожалуй, расстроены, не стоит и отрицать, — небрежно ответила Изабелла.
— Надо понимать, она отказалась от идеи приобрести Ранхилл?
— Не знаю, мистер Джадж. Постараюсь выяснить. А там посмотрим. Теперь же оставим этот разговор — миссис Ричборо.
Вдова подошла с наигранной улыбкой:
— Тысяча извинений, я заставила вас ждать. Наверняка говорили обо мне, и к тому же не очень лестное?
— Вы весьма высокого мнения о себе, миссис Ричборо, — ответила Изабелла. — Когда я ухожу из компании, всегда совершенно уверена, что обо мне тут же забудут.
— Какая скромность! Но люди склонны судачить о ближних. Только жалеют они нас или изничтожают — вот в чем вопрос! Уверена, в отношении меня, скорее, было второе.
— Однако вы все еще живы, — последовал сухой ответ.
Джадж молча и мрачно открыл дверцу, и дамы сели в автомобиль. Пока он заводил мотор, вдова заговорила с Изабеллой:
— Мне показалось, вам есть о чем поговорить, дорогая. Поэтому я и задержалась.
— Весьма признательна.
— О, надеюсь, мы станем друзьями. Я к вам уже привязалась, поверьте.
— Неужели? И чем только я заслужила такую честь?
— Причем здесь заслуги! Человека любят таким, каков он есть. У вас совершенно изумительный характер, а ведь вы так молоды…
— Дорогая миссис Ричборо, — Изабелла даже не улыбнулась, — будь вы мужчиной, я восприняла бы ваши слова как признание в любви. Но вы женщина, и я совершенно не понимаю, о чем речь.
— А разве женщины не могут восхищаться друг другом? Вы такая красивая, такая тактичная, моя дорогая. Нисколько не сомневаюсь, при ближайшем знакомстве мы обязательно найдем общий язык.
— А что вы можете мне предложить, миссис Ричборо, со своей стороны?
— О, дорогая! Только одно — свое сердце.
— Таким образом, вы будете наслаждаться чувствами, а я — симпатизировать вашим чувствам, не так ли?
Вдова сдержанно и довольно меланхолично улыбнулась.
— Спору нет, вы очень умная девушка, и, конечно, вы мне импонируете.
Автомобиль тронулся, и дамы замолчали. Изабелла взглянула на часы: половина второго.
ГЛАВА XIVСнова во второй комнате
В десять минут третьего они находились на втором этаже, в библиотеке. Пока миссис Ричборо и Джадж просматривали корешки книг на одном из стеллажей и, беседуя, отвернулись от Изабеллы, она воспользовалась случаем и незаметно выскользнула из комнаты. Спустилась на цыпочках по черной лестнице, миновала кухню и вошла в зал. Приближаясь к парадной лестнице, она услышала, как где-то наверху кричит Джадж: «Мисс Ломент! Мисс Ломент!» Ее исчезновение, таким образом, уже замечено — начались мнимые поиски.
Полчаса назад, когда они вместе вошли с улицы в зал, лестницы около камина не было. Это ничуть не обескуражило Изабеллу: то ли от волнения трудно было здраво рассуждать, то ли уже привыкла ко всяким чудесам, но она нисколько не сомневалась — сейчас ее увидит. Отдаленные зовы подгоняли, она не остановилась, не замедлила шага — с волнением и страхом сразу же бросила взгляд на стену у камина… Ступени!..
Медленно, завороженно она подошла и, уже ступив на лестницу, остановилась, стараясь рассмотреть, куда ведут ступени — тщетно!.. Изабелла начала восхождение — отстраненно, спокойно…
На полпути, когда зал уже не был виден, вернулась память — различные эпизоды последнего визита в эту странную часть дома постепенно связывались воедино. Все случившееся просто необходимо как следует вспомнить: Изабелла присела на ступеньку и, склонив голову, устремила невидящий взгляд вниз…
Чем ярче в ее воображении рисовались подробности встречи с Джаджем, тем в большее беспокойство она впадала, и, когда, разнервничавшись, встала, к щекам прихлынула кровь. Тогда удалось удержаться в границах дружеских отношений, очевидно, лишь благодаря жесткому самоконтролю; но, учитывая последнее признание Джаджа, кто может сказать, что произойдет сегодня? Взаимная нежная симпатия, неодолимо страстное желание устранить в отношениях всякую ложь, полное одобрение поступков друг друга — мнение общества, разумеется, прямо противоположно, — и, наконец, подарок — шарф, еще теплый от прикосновения к ее коже, — все как-то странно противоречило ее характеру: казалось отвратительным и постыдным… Будто постепенное осознание преступления, совершенного в невменяемом состоянии… Только невменяемое состояние здесь не при чем. И случайный порыв, порожденный странными обстоятельствами встречи, тоже… Все намного хуже: похоже, в их сердцах вспыхнуло подлинное глубокое чувство…
По какой непостижимой случайности в один день, в один час они оба оказались в этой ирреальной комнате, в доме, о существовании которого еще месяц назад она и не подозревала? Джадж не входил в странную комнату восемь лет, она вообще никогда раньше в ней не была, и вот каким-то фантастическим образом они встречаются именно там, и она в знак особого расположения чуть не сразу дарит ему шарф…
Это более чем случайность — это судьба. Странные, неуловимые силы свели их вместе… но зачем — она не решалась спросить. И что толку рассуждать: с каждым шагом — в доме или вне дома — они все больше и больше запутываются в своих взаимоотношениях, и рано или поздно наступит развязка — двусмысленная развязка. С одной стороны, благородный, духовный союз с личностью уникальной, с другой — несомненное и беспощадное общественное порицание…
Она помолвлена, и тут ничего не поделаешь. Надо, не теряя ни минуты, вернуться в зал. Все ложь: она не любит Джаджа — она любит Маршела. В тот раз они встретились с Джаджем случайно, и, следовательно, здесь нет ее вины, а сейчас, все сознавая, все-таки подняться и встретиться с ним — значит пойти против совести. Да и сможет ли она когда-нибудь снова взглянуть в глаза своим друзьям, если сейчас поведет себя так отвратительно подло по отношению к чистосердечно преданному человеку, подходящему ей по возрасту, и все ради того, чтобы услышать скоропалительные торжественные заверения внезапно увлекшегося ею пожилого вдовца?.. Она закрыла лицо руками…
Но струсить и, так ничего и не выяснив, вернуться назад, конечно, немыслимо. Возвратится мучительная неуверенность и неопределенность: снова провал в памяти, бесплодные попытки дознаться, что же все-таки случилось наверху, снова недомолвки и игра с Джаджем, тайные визиты, ответные визиты, унизительные интриги и хитрости и в итоге снова духовная и физическая неуравновешенность, нервозность… И как следствие — взрыв! Неужели она столь непростительно слаба и малодушна, столь не уверена в собственной нравственной выдержке, что не может провести с этим странным человеком в уединенном месте каких-нибудь десять минут, причем с единственной целью — раз и навсегда покончить с ним всякие отношения?.. Дело грозит зайти в серьезный тупик, и, струсив, она, похоже, лишит себя единственной возможности выбраться из сложного и запутанного положения.
Да, судя по всему, выход один: еще раз встретиться с Джаджем… не для собственного постыдно скрываемого удовольствия, а явиться и положить конец недопустимым, слишком далеко зашедшим отношениям. Как это сделать? Неясно, но ведь он джентльмен и, разумеется, в столь двусмысленной ситуации сам должен обо всем позаботиться и придумать какой-нибудь план… В конце концов, он владелец этого ужасного дома и потому отвечает за происходящее. Если в доме полно тайн, которые нуждаются в разгадке, у него все равно нет никакого права впутывать ее во все осложнения…
Изабелла встала и бессознательным жестом поправила платье. Медленно поднявшись наверх, снова оказалась в знакомой передней с тремя дверьми. Решительно подошла к средней, резко повернула ручку и вошла в комнату, где в понедельник встретилась с Джаджем.
В комнате ничего не изменилось: те же голые, обшитые панелью стены, полированный пол и одинокая резная скамья со спинкой напротив. Беспокойно оглядевшись, она присела в напряженном ожидании…
Минут через пять дверь открылась и вошел Джадж. Остановился, тревожно взглянул на Изабеллу и закрыл дверь, которая, однако, снова слегка приоткрылась. Изабелла серьезно смотрела на него.
— Как видите, я сбежал. Можно присесть?
— Пожалуйста! — Изабелла подвинулась.
Наступило неловкое молчание. Так и сидели они, в смущении, на некотором расстоянии друг от друга. Тишину нарушила Изабелла:
— Я твердо, окончательно решила больше сюда не приходить, прошу вас подумать, как покончить с подобным неприятным положением.
— Понимаю.
— Странность и неопределенность наших отношений сделала мою жизнь невыносимой.
— Напрасно я принял ваш подарок. Отсюда все беды. Мне следовало помнить, что, спустившись вниз, мы все забудем и могут возникнуть непредвиденные осложнения.
— Мы оба виноваты, но сейчас важно другое. Я больше не намерена посещать ваш дом, поэтому прошу вас каким-нибудь образом предотвратить необходимость подобных визитов.
— Обещаю. Перед уходом я напишу записку и положу в карман — потом обязательно ее найду… А как с третьей комнатой — ведь мы собирались…