Меня пробрала дрожь. Я не могла сопоставить своего личного монстра с этим добрым мужчиной. Да, у него были недостатки, но чтобы детоубийца…
Нет… Мой разум отказывался воспринимать такую правду. Он ведь так мне обрадовался.
Да. Слишком обрадовался. Как имя услышал, как меня рассмотрел.
Узнал? Не мог не узнать! Слишком много обо мне расспрашивал. Слишком… Он все это время знал, кто я, и виду не подавал. Но ведь понимал: правда всплывет. И ждал, сознательно толкая меня в руки сыну.
В голове окончательно все смешалось.
Соскочив с кровати, я подбежала к двери, открыла… Успела сделать всего шаг и остановилась. По коридору шли счастливые родители, Ульви и Маника. Она смущалась и отворачивалась, но при этом цеплялась за руку брата. Папа что-то тихо сказал, и послышался негромкий смех.
Наверное, в иной ситуации я бы бросилась к ним и присоединилась к их счастью… Но сейчас… Ощутила лишь горечь и злость. Прикрыв глаза, развернулась и пошла в другую сторону коридора к лестнице. Они и не заметили.
Казалось, меня предали все разом.
Ноги несли вперед, а сердце сжималось от ужаса. Сама не поняла, как оказалась у кабинета орина Сэтта. Несколько раз шумно выдохнула и вошла без стука. Он был здесь, сидел за столом. Услышав, как скрипнула дверь, поднял голову и улыбнулся. Так тепло и с такой нежностью, что у меня слезы навернулись на глаза.
– Айла! Что случилось, доченька?
Эта фраза эхом зазвенела в голове. Пройдя вдоль стеллажей, я заглянула за шкаф и вытащила карту. Отнесла ее на стол и развернула перед мужчиной.
Он взглянул сначала на нее, потом на меня и разом словно постарел.
– Да. – Он медленно кивнул, его челюсть странно затряслась. – Слишком много времени в ту ночь мне потребовалось, чтобы осознать, что я сотворил. Когда в моих руках застонал Оуэн… Когда я понял, что он жив, вдруг передо мной встало твое личико. В крови, в саже, с воспаленными глазами. Я так старался успеть исправить то, что сотворил, но, когда вернулся, тебя уже не было. Я нашел лишь догорающий дом.
Странно, я ведь уже поняла, что это он. Была готова к этому… Готова!
Но то, что услышала… Его взгляд, полный боли, страха, раскаяния и… слез. Я видела, как они наворачиваются на его глаза.
Искрение, неподдельные.
Спазм сжал горло. Я столько лет ненавидела его… Монстра! А сейчас передо мной сидел дядя Сэтт. Умный, добрый мужчина. Он улыбался мне каждое утро, вставал на мою сторону в любом споре и баловал.
Как? Как теперь разглядеть в нем того монстра?
Мое сердце заколотилось как бешеное. Я не могла… Не могла выдавить из себя ни слова.
Как? Как его ненавидеть?
По щеке мужчины скатилась слеза.
Это добило меня окончательно. Закрыв лицо руками, я разрыдалась как ребенок. Всхлипывая, пыталась унять мечущуюся душу.
– Айла, пожалуйста, не надо. – Его голос дрожал. – Не плачь. Я умоляю, прокляни меня, дурака! Накричи, но не плачь только, доченька…
Меня трясло, я даже не понимала, как мне реагировать на его слова.
Искал… Вернулся…
– Вы меня бросили там, – выдавила я, всхлипывая. – Сказали, что я недостойна вашего сына. Сорвали с моей руки браслет. Вы… Как вам жилось все это время, дядя Сэтт?
– Плохо. – Он вытер ладонью мокрую щеку.
– О, я вижу, как плохо. Растили мне замену? Надию! Достойную драконессу. Так что же пошло не так? Не оценил Оуэн невесту другую?
Я очень хотела, чтобы эти слова сейчас звучали жестко, а не так жалко… Так горько.
– Айла, я совершил ошибку. Непростительную, ужасную… – Он запнулся и растер лицо, судорожно вздохнул и покачал головой.
– Вы оставили меня умирать… – Рыдания мешали говорить. – Вы хоть представляете, как это страшно – лежать и ощущать жар огня, который лижет твою кожу? Как это ужасно – осознавать, что помощи не будет? Что тебя бросили, как мусор, на крыльце? Я была ребенком. Как вы могли? Как вы смогли так поступить со мной?!
– Айла, я… – Он не смог договорить, его, как и меня, душили слезы.
– Вы являлись мне в кошмарах год за годом. Сначала каждую ночь, потом реже, но я до сих пор слышу ваши шаги за своей спиной во снах. Вижу огонь, и раз за разом вы срываете с моего запястья его браслет. Оставляете умирать, одну, на пороге собственного дома. А вы называете это ошибкой… Вы… Я даже ненавидеть вас теперь не могу. За что, дядя Сэтт? За что вы так со мной?
– Я осознал… Я вернулся, Айла… – Его лицо исказила гримаса боли. В покрасневших глазах блестели слезы.
А я лишь покачала головой.
– Как вы спали все это время?
– Не спал я! – Он ударил руками по столешнице. – Сидел здесь над этой картой. Искал… Все время искал!
– Потому что сын драконессу не пожелал? – Мое горе рвалось наружу.
– Потому что я убийца! – Его подбородок задрожал. – Я бросил маленькую рыжеволосую девочку на верную смерть. И я вынужден был лгать сыну, чтобы он хотя бы жил. Я и его погубил. Не спал я… Разве с таким грузом в душе уснешь?!
– Да он даже не помнит меня.
– Хэйл ничего не помнит, Айла. Ничего. Ни меня, ни маму. Никого. Все, что осталось в его голове, – твой смутный образ. Он знал, что потерял что-то важное на реке. Первое время сбегал ночами и все искал, сам не понимал кого. Не соображал, что не та река. Но искал. Упорно, не слушая меня. Не веря. Оуэн и меня не помнил, Айла. Его прошлое – просто тьма, в которой он разыскивал девочку. Я сидел над ним ночами. Объяснял, кто я и кто он. Рассказывал о его прежней жизни и слышал лишь, что нужно найти ее. Тебя! Все, что он помнил, – это ты.
– Вы уничтожили нас обоих. – Зажмурившись, я сглотнула ком в горле. – Как же я ненавидела вас все эти годы! А вы… И как мне теперь жить? Как?!
– Счастливо, Айла, – взмолился он. – Это все, о чем я прошу. Будьте счастливы.
Я покачала головой, слезы стекали по моим щекам.
– Не бросай его, – попросил он. – Второй раз Хэйл просто не переживет твоей потери.
– Оуэн меня не помнит…
– Он думает, что ты…
– Мертва, да! – Мои ладони сжались в кулаки. – Вот так просто поверил.
– Я… – Дядя Сэтт покачал головой. – Я…
– Что вы?! – от эмоций мой голос звенел. – Что еще вы сотворили?!
– Я… – Он запустил пятерню в волосы. – Я сказал ему, что похоронил тебя. Что сам, своими руками…
Это оказалось очередным ударом.
– Я знаю, что вы сделали своими руками. Зачем? Почему? Чем я заслужила вашу ненависть? Не драконесса, да. Недостаточно хороша…
– Нет, нет, Айла! – вскричал он. – В ту ночь я был так зол на сына. Мальчишка вбил себе в голову, что нашел избранную. Он и раньше рассказывал о тебе, я разузнал о твоей семье… И…
Я закивала и прикусила губу, так сильно, что во рту растекся привкус металла.
– Решили, что я не гожусь, да, дядя Сэтт? Что я грязь под вашими ногами.
Он тяжело вздохнул и опустил взгляд на карту.
– Так что же изменилось сейчас? – Я хотела услышать все до конца.
– Я изменился, Айла. Сильно изменился. Еще в ту ночь, когда держал Оуэна на руках. Я такого ужаса никогда не испытывал. Отдав его Яну, сломя голову понесся назад. За тобой… Я успел бы, Айла… я бы успел… – Он словно этой фразой успокаивал себя. – Но тебя не было.
– Какая жалость, что ваш брат меня спас… – Во мне проснулась язвительность.
– Какое счастье, что это так… – Он улыбнулся сквозь слезы. – Столько лет я гадал, что же с тобой случилось. Нашел тех бандитов, что напали на ваш дом.
– Даже так.
– Да, их казнили… Всех их… Но никто о тебе ничего не знал…
Ощутив пустоту в душе, я просто смотрела на этого мужчину и не чувствовала ничего. Лишь холод. Тоску. Разочарование. Казалось, все краски покинули этот мир, сделав его серым и неуютным. Моим ночным кошмаром оказался добрый дядюшка, который сейчас смотрел на меня мокрыми от слез глазами. И самое страшное – я ощущала жалость. Вопреки логике я сочувствовала ему, и это так злило.
До одури!
Выдохнув, сжала кулаки так, что ногти воткнулись в плоть. Я взывала к себе, приказывала не прощать. Ненавидеть. Но не могла. И это делало меня такой беспомощной. Слабой.
Хотелось просто заткнуть уши ладонями и больше ничего не слышать. Не думать. Забыть все и жить дальше.
Но это было невозможно.
– Я даже проклясть вас не могу, – сказала с отчаянием. – Живите с этим и дальше. А я хочу домой! Хочу туда, где нет вас… Хочу к своему псу, который спас меня. Который тащил меня по ступенькам подальше от огня. В нем одном оказалось больше от человека, чем в вас и в вашем управляющем. Это ведь он был с вами в ту ночь?!
Орин Сэтт замер и опустил взгляд на стол. Шумно выдохнув, я заметила на полу у его кресла графин с вином. Да и кислый запах, на который я поначалу не обратила внимания. Как же знакомо! И этот заливает все свои проблемы пойлом. Ясно! Выходит, я попала в точку. Вот отчего управляющий был так учтив со мной. Весь заботливый, внимательный: и ужин тебе, и фрукты отборные. Все для вас, ора Айла…
– А ему как спалось все эти годы? – прорычала я. – Или он тоже по карте водил пальцем за бокальчиком вина?
– Ян выполнял мои приказы. – Голос дядюшки упал до шепота. – Он здесь ни при чем.
– Ни при чем! – взревела я раненым зверем. – О да, ослушаться орина страшнее, чем бросить девчонку на верную медленную смерть. Да о чем я! Такая, как я, и милосердия недостойна. А как вы теперь все это Оуэну расскажете? Какими глазами вы будете на него смотреть? Может, свозите и могилку мою покажете? Ваш управляющий все подтвердит. А можно мне с вами? Хоть посмотрю, куда мне цветочки-то нести. Или Хэйлу все равно, где могила моя? Я и букетика не заслужила… посмертно?
– Он был там… – Орин спрятал лицо в ладонях. – Я показывал ему, он привозит туда…
Дядя не договорил. Умолк. Его плечи предательски затряслись. Видимо, осознание содеянного окончательно накрыло.
– Что же вы наделали! – прикрыв глаза, выдохнула я. – Зачем столько лжи? Обелить себя? Я бы прокляла вас, если бы узнала, что все эти годы оплакивала живого. Ладно со мной… С ним так за что? У вас что, в груди камень? С Оуэном за что? Вы же надежду у него отобрали этой могилой. Вы не меня там похоронили, а его! Он бы искал. Он бы знал, что я есть. У него была бы цель. А вы… Так жестоко. Вы действительно монстр, дядя Сэтт, но не для меня, а для сына. Как вы будете ему все это рассказывать? Мне даже жаль вас. Жаль! Оуэн носил цветы на пустую могилу, верил вам. Оплакивал свою избранную. Вы не оставили ему ни веры в лучшее, ни надежды на счастье.