– Она первый день с больничного! – вскочил Альфред.
– Почему ее никто не проинструктировал?
Все молчали.
Я не выдержала.
– Простите, Марк Йоганн, а какой смысл в этом маскараде? Если паразит смог проточить керамитовую пробирку, разве он не протрет полиэтилен?
Повисла гнетущая тишина. Сидящий впереди мусорный мешок обернулся и вполголоса прошептал голосом Жака:
– Молчи!
– Ясно-о-о… – протянул Марк Йоганн. – Вернемся к повестке и обсудим завтрашнее мероприятие. Мелисса, вы руководитель оранжереи и управляете корабельным резервуаром. Вы можете послать команду подачи воды в шлюз?
– Меня опять тестируют, что ли? – насторожилась я. – О’кей, в шлюзе разведен гидрант для наружной системы пожаротушения. Да, шлюз можно наполнить водой из резервуара. Да, у меня есть доступ с рабочего планшета.
– Вот завтра и включите, – подытожил Марк Йоганн.
Однорукий скафандр взволнованно вскочил:
– Капитан, она же только с больничного, не заставляйте ее…
– Не заставляйте меня повышать голос! – вдруг заорал Марк Йоганн. Я и не думала, что этот мягкий пожилой профессор умеет так орать. – Или вы уже не в наших рядах, Альфред?
Однорукий скафандр сел.
– Мелисса, жду вас в шесть утра на мостике, и не забудьте свой планшет.
Ровно в шесть я пришла на мостик. Там уже стояли Джафар, Тагор, Вигдор и сам Марк Йоганн – почему-то они были без скафандров, в парадных кителях, как в день старта. Я снова была одета не как все – в дурацком мешке, который клеила скотчем до утра. Но мне никто ничего не сказал.
Мы прошли по коридорам к лестнице, соблюдая дистанцию. Спустились на технический этаж и остановились у предшлюзовой.
– Мелисса, – проскрипел Марк Йоганн, не сводя с меня глаз. – Вынимайте планшет, входите в аккаунт и включайте полное наполнение шлюза.
Я пожала плечами и сделала то, о чем он просил.
Лицо Марка Йоганна просветлело, и он вдруг положил мне руку на плечо:
– Спасибо, Милочка, от всего сердца! Я всегда в тебя верил.
Я все еще не понимала.
Марк Йоганн нажал клавишу, и створки предшлюзовой расползлись. От шлюза нас теперь отделяла лишь гермодверь с круглым окошком из бронестекла, изнутри по этому иллюминатору сейчас хлестала вода. Марк Йоганн вынул сложенный вдвое лист и надел свое пенсне.
– Именем закона Земли! – объявил он. – Властью капитана! Единым голосованием коллег! Тело, принадлежавшее Клаусу Фара и захваченное паразитом, приговаривается к уничтожению!
Только тут я заметила, что за иллюминатором кто-то бьется в водяных струях. Я открыла рот, чтобы закричать, но голова закружилась. Кто-то меня подхватил и помог мягко сесть на пол.
Не знаю, сколько прошло времени.
Когда мне помогли встать, за иллюминатором уже была ровная пелена воды, как в аквариуме.
Марк Йоганн произнес, глядя на часы: «Достаточно, потом отнесете тело в рефрижератор». И вышел из шлюза.
– Мелисса, идти можете? – спросил Тагор, задержавшись, и, не дожидаясь ответа, смущенно кивнул: – Ну, догоняйте…
Я осталась в шлюзе одна.
Стараясь не оборачиваться, держась за стенки, заковыляла следом.
Не помню, как добралась до каюты и упала на кровать, не снимая мусорных мешков.
Очнулась я от того, что меня рывком выдернули из кровати и поставили на ноги.
– Мелисса! – Взбешенный Марк Йоганн грозил у моего лица скрюченным пальцем, а глаза его пылали сатанинским огнем. – Где он?!
– Кто?
– В столовую ее! – скомандовал Марк Йоганн, и меня потащили по коридору.
В столовой снова собрались все. Меня вытолкнули в центр.
– Мелисса Вольская! – заорал капитан. – Где Клаус Фара?!
Я молчала.
– Ты осталась в шлюзе, когда мы вышли, слила воду и вынула тело! – орал Марк Йоганн. – Ты знала, что он умел задерживать дыхание! Кто еще знал?
Все молчали.
– Только так мы и выявим всю сеть! Именем закона Земли! Властью капитана! Объявляю голосование коллег! Перед нами тот, кто помог сбежать и уйти от казни тому, кто принес паразита! Кто считает, что он тоже достоин казни? Прошу поднять руки! Единогласно? Нет? – Марк Йоганн оглядел зал: – Альфред, ты разве против?
– У меня руки нет в скафандре… – произнес Альфред тихо.
– Так подними другую!
Альфред поднимал руку медленно и скрючившись – словно школьник, который не уверен в своих знаниях.
Меня запихнули в медицинский бокс к Эрику. Эрик был лохматый и небритый. Всю ночь мы сидели друг против друга, как в старые времена, и просто говорили обо всем на свете. Эрик рассказывал про египетские пирамиды, к которым до сих пор вопросы, и про календарь майя, с которым давно понятно все. Я тоже что-то говорила – про детство, про колледж, про Луну, про свою первую стажировку в Антарктиде.
– Слушай, – перебил Эрик. – А как это вообще – в Антарктиде?
Я пожала плечами.
– Как здесь. Стены, каюты, столовая, тренажеры, оранжерея. Можно одеться и выйти наружу. Я один раз вышла, и больше не хотелось. Я всего-то была месяц.
– А чем там занимаются? – спросил Эрик.
– Все как у нас. А почему ты спрашиваешь?
Эрик помолчал.
– Знаешь, Мила, я все думаю про того человека. Ну, который писал летопись катастрофы. Он там был один на полярной станции, представляешь? Внизу – реактор, кругом – погодные терминалы и связной пункт, наверху – минус девяносто и слой снега из фторводорода. А он сидел и писал свою рукопись – как никто у них не писал лет двести… Понимаешь? Не с планшетом сидел, а кисточкой выводил на тряпичной ленте, как в древности, – иероглиф за иероглифом… Так и умер за столом, так его и раскопали с этой кисточкой. И вот планшеты давно размагнитились, а его рукопись во льдах как живая.
– Думаешь, он знал, что так будет? Писал специально для нас?
Эрик улыбнулся и покачал головой.
– Знаешь, Мила, чем больше думаю, тем больше мне кажется, что он для себя писал. Ему нравилось писать, понимаешь? У них все надписи были электронные, только указатели и таблички кое-где сохранились, но тоже не от руки написанные. А он писал рукой. Специально изучал каллиграфию, привез себе с архипелага кисточки, краску и катушки специальных лент. Чтоб сидеть и писать, чтоб время было и ничего не мешало! Понимаешь?
Я покачала головой.
Эрик вздохнул:
– Если ты не понимаешь, они тем более не поймут. Роман он сочинял фантастический, вот что я думаю!
Я усмехнулась и потрепала Эрика по стриженой макушке.
– Эрик, гуманитарий ты наш добрый. Нет, это документальная рукопись.
– Да он даже озаглавил ее «Иш»! «Светлячки»!
– Все бы так озаглавили на его месте, – вздохнула я. – Ты, наверно, давно не видел Марка Йоганна. Мы же всегда шутили над ним, над его этими манерами, поклонами, над пенсне. Помнишь, как ходили слушать его лекции о Большом взрыве и Магеллановом Облаке? А теперь это не человек больше, это дьявол! Ему только крови надо. У него и тон другой, и голос, и мысли не его. Он заставил всех подчиниться, и все боятся! Это то, о чем предупреждала рукопись: светлячок первым делом поражает руководителя. А остальные начинают выполнять безумные приказы – одни от страха, другие просто верят. А те, кто понимает, что происходит, ничего сделать уже не могут… И вот именно это у нас и случилось.
Эрик качал головой. Похоже, он не понимал до конца все то, что стало ясно даже мне.
– Эрик, он тебя приговорил к казни! Ты когда-нибудь вообще думал, что живой Марк Йоганн тебя приговорит к казни?!
Эрик не ответил.
– Скажи, Эрик, зачем ты хотел уничтожить рукопись?
– Не хотел, а уничтожил! – гордо сказал Эрик. – Потому что увидел, какое началось безумие. Нельзя изучать культуру по единственной фантастической книге!
– Но ты лингвист! Ты бы не смог уничтожить памятник культуры!
– Я вычистил все файлы, а одну копию спрятал так, что никто не найдет полвека! Только не спрашивай, все равно не скажу.
– Ее уже нашли.
Эрик посмотрел на меня, не понимая, а потом просто обхватил голову руками. Дальше мы сидели молча.
Наконец дверь щелкнула, и появились Джафар с Тагором.
– Эрик Смоленски, на выход, – скомандовал Джафар. – Без вещей.
Эрик оглянулся на меня и поплелся к выходу.
Через какое-то время Джафар и Тагор вернулись.
– Мелисса Вольская, на выход. Без вещей.
Сбоку от двери лежал большой сверток черного полиэтилена – словно кто-то из экипажа прилег поспать, укрывшись с головой. А посередине комнаты на таком же черном, расстеленном на полу полиэтилене стояла я. Напротив стояли Тагор и Джафар с обнаженными пистолетами. Марк Йоганн уныло читал с листа:
– Именем закона Земли… Властью капитана… Единым голосованием коллег…
– Марк, я не буду, – вдруг сказал Джафар.
Капитан уронил лист и испуганно выхватил свой пистолет. Но на него никто не нападал – Джафар лишь бросил свой пистолет ему под ноги.
– Джафар Меламед!!! – заорал капитан срывающимся голосом. – Это приказ!!!
– Я больше не подчиняюсь твоим приказам, Марк, – спокойно ответил Джафар.
Марк Йоганн не стал спорить – он быстро поднял свой пистолет и методично высадил в Джафара все крепежные скобы. Джафар уже давно упал, а капитан все нажимал и нажимал кнопку, пока вместо хлопков не появились сухие щелчки. Тогда он повернулся к Тагору и кивнул в мою сторону:
– Заканчивай…
Тагор поднял пистолет, прищурил один глаз – и наступила тишина. В этой тишине слышались приглушенные крики и звуки борьбы за переборкой. Тагор недоуменно посмотрел на капитана, и в этот момент дверь распахнулась. В рубку ворвалась Ванда, на ней висел Вигдор, пытаясь ее сдержать, но в этой сухонькой старушке оказалась необычайная сила.
– Остановитесь! – властно крикнула она.
Тагор опустил пистолет, словно ему было все равно.
– Это не Мелисса выпустила Клауса! – сказала Ванда. – Техники отследили сигнал, он был не с ее планшета!