– Техники? – прищурился Марк Йоганн. – Ее Альфред?
– Не только, – сухо сказала Ванда. – С ее планшета можно подать воду, но нельзя открыть шлюз.
– Это правда, – вдруг растерялся Марк Йоганн. Он нелепо поправил пенсне и на миг стал тем добрым дедушкой, которого мы так любили. – Значит, у нее был сообщник?
– Вот и ищи сообщника, – сказала Ванда. – А ее не трогай. Я лично ее забрала из шлюзовой и отпаивала успокоительным в медбоксе, поэтому точно знаю, что это не она. Да, Мелисса?
Это была неправда. Но я кивнула.
Марк Йоганн недоуменно перевел взгляд с Ванды на меня, а потом вдруг подошел ко мне и обнял.
– Прости меня, Мелисса, – снова сказал он прежним теплым голосом. – Я вообще уже не знаю, что думать и как все это остановить… Зайди ко мне завтра, будет серьезный разговор по оранжерее.
И, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты, легко перешагнув черный сверток у двери.
Я переводила взгляд с Игнатуса на Жака, с Жака на Ванду, с Ванды на Клауса – живого и здорового.
– Не понимаю, – повторяла я.
– Что тут не понимать? – не выдержал Клаус. – Он убил кучу народа. Он чуть не убил тебя. Он объявил половину корабля врагами. И вот его новый приказ: мы должны стать людоедами и есть трупы товарищей. И ты до сих пор не веришь в паразита?
Я помотала головой, закрыла лицо руками и расплакалась.
– Тише, девочка. – Ванда погладила меня по голове. – Ты сама слышала – он объявил это на весь корабль. А знаешь, сколько у нас трупов в рефрижераторе? Уже одиннадцать. Да, и еще Агнесса Ли.
– Агнесса?! – закричала я.
– Ее кто-то задушил на верхней палубе из-за скафандра.
– Тоже Марк Йоганн?!
– Скорее, кто-то из мотористов, – подал голос Дюбуа. – Все же перепуганы до смерти. А капитан работает открыто и по-крупному. Сегодня – приказ о переработке трупов. А завтра – не удивлюсь, если он предложит взорвать наш корабль.
– Зачем взрывать корабль? – опешила я.
– Ну, объяснит как-нибудь. Военная необходимость, скажет, долг… И Тагор выполнит. И Шульц выполнит.
Я вытерла слезы и оглядела собравшихся.
– Так что вы от меня хотите?
– Милочка, – тихо сказал Игнатус, – у нас не очень много вариантов и совсем нет времени. Ты у него сейчас снова вне подозрений, план по трупам пока выполнен. Он вызвал тебя завтра поговорить об оранжереях. Ты пойдешь к нему. Без оружия – на входе сканеры, на входе Тагор, Вигдор, остальные фанатики, две линии охраны. Он будет сидеть в своем кресле, развалившись. Тебя посадит на другой конец стола, напротив. Вы будете говорить про оранжереи. Как перерабатывать трупы в белок или как добавлять их в почву – я не разбираюсь в этом, он тоже. На нижней стороне столешницы будет прикреплен монтажный пистолет. Он будет направлен ровно ему в сердце. Тебе надо просто под столом взяться за рукоять и нажать кнопку. Все. Дальше мы.
– Откуда там пистолет? – тихо спросила я.
– Тебе лучше не знать подробностей, – произнес Дюбуа, и я вдруг вспомнила Олесю, его дочку, которая рано утром, пока все спят, делает обход по столовой и кабинетам и проверяет уборочных роботов.
– То есть, – сказала я растерянно, – у нас заговор? У нас появилась подпольная группа, которая задумала убить капитана?
– Именно, – кивнул Жак. – И довольно большая группа.
– Но почему я?
Все разом загудели, но Дюбуа поднял ладонь.
– Мила, – сказал он, – пойми, у нас нет выбора. У нас есть только малая кровь или большая кровь, выбор делаешь ты. У тебя одной появился шанс туда войти и это сделать. Шанс один, выпал случайно и больше не повторится – никому из нас давно нет доступа в его кабинет. Если ты уберешь капитана, ты сохранишь жизнь Шульцу, Вигдору и всей остальной команде фанатиков. Может, даже твоему Альфреду, ведь он в патруле. Я уже не говорю, что ты сохранишь жизнь многим из нас. Может, Жаку. Или Ванде. Или мотористам. Но если ты не сможешь убрать капитана, все равно будет стычка, и она кончится большой кровью и большими казнями. Кровь все равно будет. Просто от тебя зависит, река или ручеек. Понимаешь?
Я всхлипнула и кивнула. Жак подал мне салфетку, и я прижала ее к лицу.
– Просто помни, – повторил Дюбуа, – капитана нет, перед тобой паразит. И есть шанс, что паразит не размножился, он пока один. Но он внутри капитана. Если ты его сможешь убрать, есть шанс победить.
Я покусала губы и подняла на него взгляд:
– Мы хотим убить капитана. А ты уверен, что мы не заражены?!
– Сама головой подумай, – ответил Клаус.
Я сидела на стуле. Но капитан Марк Йоганн Кабрера не сидел предо мной в кресле, как обещал Дюбуа. Я уже несколько раз тайком протягивала руку и щупала холодную рукоять монтажного пистолета – он был на месте.
– Говоришь, ресурс гидропоники на исходе?
– Да, – отвечала я.
Марк Йоганн нервно дышал за моей спиной, мне казалось, что он знает про монтажный пистолет.
– А поднять нужные минералы с планеты? – спрашивал он.
– Нужен химзавод. Там же фторорганика, ее надо как-то отделять.
– Значит, я прав. Единственный путь – добавлять человеческий белок, ставший ненужным.
Сердце ухнуло и забилось – я вдруг вспомнила, что, наверно, в рефрижераторе хранятся и останки Джонни.
– Мы люди, а не людоеды, Марк Йоганн, – тихо сказала я.
Капитан остановился за моей спиной, а затем вдруг пошел к своему креслу. Я смотрела на него – он страшно постарел, но по его лицу катились самые настоящие слезы.
– Простите, – выдавил он и полез дрожащей рукой в карман.
Вынул пенсне. Вынул старинный карандаш. Вынул белый тряпичный платок и шумно высморкался.
– Мелисса! – сказал он с отчаянием. – Что мне делать? Я не маршал, не спецназовец! Я ученый, но я отвечаю за экспедицию. У меня на борту сбежавший паразит, который рано или поздно съест всех, а затем направит корабль на Землю и убьет человечество, пример перед глазами!
На всякий случай я кивнула. Я надеялась, что он развалится в кресле и немного сползет, как обещал Дюбуа, но он сидел прямо, обхватив голову руками.
– Мы не можем вернуться! – продолжал он. – Мы заражены и несем угрозу. Мы не можем остаться – у нас на исходе ресурсы. Мелисса, разве же я не понимаю, как мерзко использовать трупы? Но вся наша жизнь – это круговорот элементов, мы на корабле дышим воздухом, которым дышали. Пьем воду, которую, простите, уже пили. По закону корабля, умерших мы должны отстрелить капсулой в пространство. Но мы потеряем органику! Я предлагал просто перерабатывать и хоронить тела в оранжерее, чтобы дать жизнь растениям, которые дадут жизнь нам. А вы там все шепчетесь по углам: людоед, людоед… Разве я не понимаю? Разве мне не доносят, что происходит?
Он замолчал.
– Какой же у нас выход? – спросила я сухо.
– Я не знаю! – с отчаянием всплеснул руками Марк Йоганн. – Я ищу выход, я схожу с ума, но выхода нет! Я должен принять решение, которое не могу принять! Если мы вернемся – мы привезем паразита на Землю и погубим все человечество. Если не вернемся, Земля пришлет новый корабль, паразит полетит на Землю на нем. Наш единственный выход – оставить на орбите радиобуй с информацией о случившемся, а корабль взорвать вместе с паразитами. Да, погибнут две сотни прекрасных людей… Но так мы предотвратим пандемию и спасем человечество! Но я не могу это сделать. Ведь я человек, и вы – мои люди. Мелисса, у меня нет больше сил. Хотите, я застрелюсь, а вы останетесь решать без меня? Вот скажите: да или нет? Как скажете, Мелисса, так и сделаю…
Он вдруг успокоился, словно приняв неизбежное решение. Открыл ящик, выложил перед собой монтажный пистолет – точно такой же. И теперь смотрел на меня, ожидая ответа, – старый, больной, сломленный человек.
Я закрыла лицо руками и молча выбежала из кабинета.
– Как прошла встреча? – спросил Тагор.
Я не ответила.
– Ну? – спросила Ванда, поджидавшая меня за второй линией охраны, за мостиком в коридоре.
Я покачала головой, и Ванда подняла руку, давая кому-то сигнал.
Тут же мимо меня пробежали несколько скафандров, из бокового коридора вылетел Клаус с двумя монтажными пистолетами в руках. Послышались хлопки и сдавленные крики.
Я не оборачивалась. Я шла по коридору как зомби, наверно, в свою каюту. Дверь одной из кают была выбита, она валялась в лоскутах пластиковых карантинных лент. Это была комната Клауса. Наверно, ему пришлось ворваться и взять какие-то вещи перед атакой. В комнате царил беспорядок, и до рези в глазах пахло муравьиной кислотой.
Я вошла и остановилась. На полке шкафа до сих пор валялась та несчастная пробирка.
Я взяла ее в руки – дырочка на дне была аккуратно проточена. Я положила ее обратно на полку, вздохнула и опустила голову… И вдруг увидела светлячка.
Он лежал на полу прямо под полкой, у самой кромки шкафа. Теперь он не был похож на свернутую горошину – лежал вытянувшись всем тельцем, скрестив тощие лапки, и чем-то напоминал привидение Каспера из детства.
И конечно, он был абсолютно, безнадежно мертв: вылезти в кислород и упасть с полки вниз – вот и все, на что его хватило.
Я взяла на ладонь эту сухую крошку бывшей инопланетной жизни и понесла к людям – в надежде, что еще удастся что-то объяснить и кого-то спасти.
Альфред смотрел на меня, а я смотрела в иллюминатор.
– Глупо, да? – говорил он.
Я молчала.
– Что мне сделать, чтоб ты меня простила? Я хочу, чтобы все осталось в прошлом. Все уже простили друг друга, почему ты не хочешь?
– Потому что ты вел себя как чудовище. Ты записался в патруль, ты арестовывал людей.
– Все вели себя так!
– Ты голосовал за мою казнь.
– Все голосовали!
– И ты.
– Но я верил, что ты невиновна!
– Верил и голосовал. Да и не думаю, что ты верил в мою невиновность…
– Конечно, верил! Я же видел логи! Я знал, что это Дюбуа слил воду из шлюза и вытащил Клауса. Вечная память им обоим…