Сначала Дмитрию показалось, что он разговаривает с женой. Но на второй или третьей фразе он стал сознавать, что говорит кто-то другой: голос был знакомый, но уже немного забытый.
«Вера, – мелькнуло у него в голове, – Это была Вера».
В горле вдруг пересохло и захотелось кашлять, перед глазами возникла легкая дымка, а в голове – шум. Каждой слово, сказанное кем-то в салоне, вызывало резкую головную боль. Дмитрию казалось: еще чуть-чуть и он потеряет сознание.
– Воды, – сказал он не понятно кому в салоне. – Пить дайте, – перед глазами все стало расплываться.
Но никто не ответил. В это время самолет уже вырулил на взлетную полосу.
– Да садитесь Вы наконец-то, – схватила его за руку знакомая стюардесса.
– Мне плохо, мне очень плохо, помогите мне. Прошу!
– Садись уже, хватит дурить. На тебе телефон, – и она протянула ему заранее заготовленную записку.
– Спасибо, – ответил он и почувствовал, что внезапно начавшийся приступ сходит на нет. В груди как-то потеплело, а голова стала ясной как никогда. Руки больше не дрожали. Он вытер ладонью пот и повернулся в сторону уходящей стюардессы:
– Спасибо. Я Вас…
Он не успел договорить – его перебил рев двигателя самолета, который набирал высоту. Через мгновение он увидел пролетающие рядом облака и вспомнил про Веру: «Ведь она всегда хотела быть птицей, может, она сейчас где-нибудь летит в стае и смотрит на меня. Ревнует к этой стюардессе».
Глава 12: Самка
«Куда ехать, – стоял он на выходе из Шереметьево, ожидая такси. – Куда? Домой или к ней?»
Со стороны он напоминал согнувшегося, печального пингвина, который что-то читает в своем телефоне. Движения Дмитрия казались неумелыми, словно с телефоном он обращался впервые, словно никогда не писал и не читал сообщений. Люди, проходившие мимо, то и дело сталкивались с ним у выхода и что-то говорили в его сторону. Но он не слышал их.
«Домой? А что там нового? Она не ждет меня. Так, приготовит для вида что-нибудь и все пойдет по-старому. Но ведь она меня любит. Нет – лучше к Вере», – решил он твердо и сел в такси. По дороге написал смску жене: «Прости, не отпустило начальство». Приеду через две недели, как обещал. Маринке привет! В ответ пришло одно лишь слово: «Ок». Видимо, жена не приняла всерьез его вчерашний звонок.
Дмитрий, подъезжая к Вериному дому, набрал ее номер.
– Привет, я уже подъезжаю. Напомни еще раз номер дома?
Вера сказала полный адрес. Сухо и как-то холодно. Было видно, что звонок Дмитрия ее напряг.
– Ты дома уже? Отпуск удалось взять?
– Слушай, тут такие дела, – виновато начала Вера, – как назло немец наш решил приехать.
– Когда это?
– Завтра прямо!
– Ну и что? А сегодня-то что?
– Я забыла сказать: у меня курсы еще по вождению. Но это недолго. Подожди меня в кафешке?
– В смысле? Ты через сколько будешь?!
– Ну что «в смысле»? Я хотела оставить тебе ключи у соседки, но забыла! Не специально!
– И что мне теперь делать?
– Ну посиди где-нибудь! Что, так сложно себя развлечь?! Взрослый уже! – сказала она и бросила трубку.
Дмитрий опять почувствовал себя обманутым, одиноким и раздавленным. Он хотел швырнуть трубку в рядом стоящую стену, но в последний момент передумал.
«Домой! Я поеду домой! – нашел он вдруг решение. – Хотя нет, нельзя. Я же написал жене, что меня не отпустили! Скажу, что сюрприз! Да, точно! Скажу ей, что удивить ее решил».
Внезапно завибрировал телефон. Дмитрий взял трубку и услышал Верин голос:
– Я попробую перенести вождение. Но не сердись, прошу тебя. Ну вспомни горы! А?
Веру опять как будто подменили – злой агрессивный тон вдруг сменился на нежный родной голос. Тот, что он слышал, когда они были в горах, тот, что был тогда в Москве, когда она провожала его на вокзал.
«Хватит уже! Скажу этой суке! И домой поеду», – решил он. Но Вера как будто читала его мысли:
– Не ехать же тебе домой! Я приду пораньше! Обещаю. Там рядом кафешка есть, выпей пока что-нибудь!
– Ты во сколько будешь? – грубо спросил он.
– Ну не злись, прошу тебя! К семи буду.
Он посмотрел на часы: было только пять.
– Хорошо, жду. Тут напротив есть ресторан, посижу там.
Но он не пошел в ресторан. Ему хотелось побродить по московским улицам. Хотелось побыть одному и полюбоваться красотой московских зданий. Отдохнуть от всех. Он делал так в детстве: часто убегал из школы и бродил по центру Москвы. Вид города его успокаивал. Отвлекал от происходящего вокруг. Иногда, в моменты одиночества, он думал, что город – его единственный и настоящий друг. Тот, который никогда не бросит и не предаст. Тот, который будет всегда рядом. Вот и сегодня: город был ему необходим. Он бродил по знакомым улицам и думал о своей непростой жизни, о жене, о дочери, о Вере. Изменчивость последней его пугала, настораживала. Ведь он знал: она хороший любящий человек, но эта животная природа, ведущая Веру по жизни, отпугивала его. Эти бесконечные животные, птицы, деревья. Все это казалось ему чужим, вернее, даже чуждым и ненормальным. Но, видимо, такой ее предстояло принять и смириться с ее природой.
Прогуляв так до семи, он подошел к подъезду и стал ждать Веру. Но она не появилась к назначенному времени. Он простоял так полчаса и пошел в ближайший ресторан – пить виски.
Вера приехала после девяти. Дмитрий все еще был в ресторане, но уже расплачивался за ужин. Счет принимал молодой, но уже слегка седоватый официант, на взгляд, возраста Марины. Дмитрий посмотрел на его седину и удивился: как быстро идет время, а ведь он ровесник моей дочери, скоро и она замуж выйдет. Раздался телефонный звонок:
– Ты где? – опять недовольно спросила Вера, будто бы ей пришлось ждать Дмитрия.
– В ресторане.
– Выходи давай, я тебя у подъезда ждать буду.
– Хорошо.
Он оставил чаевые и вышел на улицу. В нос ударил запах весны: пахло свежими листьями и грязными лужами. Солнце еще не успело зайти за горизонт, освещая все вокруг желто-красным светом. Вокруг подъезда бегала детвора, запуская в ручьи бумажные кораблики. Вера подошла к Дмитрию первой и нежно поцеловала его в губы.
– Ты где была? Я тут четыре часа уже тебя жду!
– Извини, не получилось курсы по вождению отменить. Инструктор – козел! Хотел с меня деньги списать за пропущенное занятие. Пришлось идти.
– И много?
– Чего много?
– Денег-то.
– Да нет, тыщи полторы.
– А…, – протянул Дмитрий, усмехаясь. – Большие деньги! Я тут за виски уже две оставил.
– Давай не ссориться только! У меня на работе забот хватает – курсы, немец завтра приезжает, да и время уже: поужинать и спать.
Дмитрий ничего не ответил. Он молча зашел в подъезд и по лестнице поднялся на нужный этаж. Вера вызвала лифт. Встретились они уже у двери.
Вид Вериной квартиры поразил его: в ней и не пахло порядком. Вещи лежали везде, где только можно, раковина была завалена посудой, от пыли в воздухе хотелось кашлять. Дмитрий чихнул. Вера это заметила и смутилась. Ей стало неприятно.
– Некогда убираться было, завал на работе! – сказала она и развела руками.
– Бывает, – протянул Дмитрий. – Я тоже редко убираюсь сам. У меня женщина приходит.
– А ко мне вот никто не приходит. От этого и грязища такая. Ладно, я сейчас закину что-нибудь в духовку. Ты выпить что-нибудь взял?
– Нет, мне не надо. Я уже выпил, пока тебя ждал.
Вера расстроилась: ее лицо вдруг стало печальным, а глаза уткнулись в пол.
– Но если хочешь, я схожу вниз, возьму бутылку красного? – предложил Дмитрий. Ему вдруг самому захотелось выпить.
– Да хочу, а я пока рыбу поставлю. Как раз ты сбегаешь, пока она будет готовиться.
Дмитрий спустился вниз по лестнице. На пути ему попался один молодой человек – он стоял молча и курил, выдыхая дым в форточку. Лицо его казалось Дмитрию безмятежным и холодным. Юноша был красив – его худое мускулистое тело виднелось из-под футболки и шортов, обтягивающих его бедра. Дмитрию вдруг стало некомфортно, как-то неприятно – он вдруг подумал, что уже немолод и, вероятно, большая часть жизни позади, а главное – ему уже никогда не быть, как этот юноша, молодым и красивым. Он будет завоевывать женщин всем, что у него есть: шутками, интеллектом, харизмой, но уже не молодостью. От этого ему стало обидно и захотелось покурить:
– Извините…, – тихо сказал Дмитрий, проходя мимо юноши.
– Да, – ответил тот, стряхивая пепел.
– Можно сигарету у Вас попросить?
– Конечно, – парень протянул пачку «Винстона».
– И зажигалку, пожалуйста. Я просто редко… – не успел он договорить, как парень перебил его:
– Можно. Все можно, дядя.
Слово «дядя» резануло Дмитрию слух. Он неумело прикурил, чиркнув несколько раз красной потертой зажигалкой. Но после же первой затяжки закашлялся – горячий дым словно ком встал в его горле, мешая дышать. В глазах появись слезы.
– Они крепкие, – пояснил юноша.
– Ничего-ничего, спасибо. Отвык…
Дмитрий вышел на улицу и пошел в соседний магазин, докуривая сигарету по дороге. Он не затягивался в легкие, а так – набирал лишь дым в рот и выпускал его тонкой струйкой на улицу. Ему нравился процесс. Он помогал ему отвлечься. Дмитрий попробовал пустить несколько колец – не вышло. Когда-то давно в институте он курил много и все это умел, но уже давно не курил. Много лет. Жена отучила его, а тут опять началось. Внезапно.
В магазине он купил бутылку французского вина, нарезку сыров и пачку «Парламента». Возвращаясь, перед подъездом Веры он решил выкурить еще одну сигарету. В этот раз он затягивался по-настоящему.
Дмитрий пил вино молча – ему не хотелось говорить. Вера же не умолкала: она рассказывала про все что только можно: про свои курсы вождения, про новую корпоративную машину, про роман дочери с каким-то преподавателем и про начальника-немца, который должен приехать то ли завтра, то ли сегодня. В общем – про все, кроме него. Она не задала ни одного вопроса о н