сь видеть эту девушку в новом обличье, и каждую встречу он хранил в памяти, как бесценную жемчужину. В первый раз это была разгневанная княжна, попавшая в руки жестокого убийцы, затем — Афродита, с упоением принимающая ванну, и истомленная жарой пленница княгини Анны, в неглиже выглядывающая из окна. Однажды Райкрофт застал Зинаиду в простой крестьянской одежде, которая была так к лицу родовитой боярыне, а сейчас она предстала перед ним испуганной молоденькой девушкой, нуждающейся в защите.
Тирон дивился собственному желанию заслонить это беззащитное создание от всех бед. Его реакция не поддавалась объяснению, ибо полковник считал, что все чувства, которые мужчина может испытывать по отношению к женщине, давно загублены в нем предательством и обманом. Он, пожалуй, сделал бы княжну Зинаиду своей любовницей, но отдавать ей свое сердце не хотел.
Райкрофт попытался отвлечься от этих мыслей.
— Боюсь, что сейчас мы не можем оказаться полезными друг другу, — добавил он.
Если бы Райкрофт не боялся отказа, то немедленно пригласил бы княжну к себе, позаботился бы о ее колене и одолжил бы сухую одежду. Но решил не испытывать судьбу, опасаясь потерять сразу все. Тирон дотронулся до мокрой шляпы и с улыбкой пообещал:
— Встретимся в другой раз, Зинаида.
Он резко повернулся и столкнулся с Наташей, добравшейся наконец до кареты. Подсадив ее, Райкрофт вскочил на черного коня и, даже не оглянувшись, ускакал под проливным дождем.
Наташа чувствовала себя вымокшей до костей, когда забиралась в карету. Но сейчас ее больше волновал галантный незнакомец, нежели сырая одежда. Она заметила нервозность Зинаиды, гладившей больное колено, и, поборов естественное любопытство, решила ни о чем не спрашивать, чувствуя, что девушка не настроена на откровенный разговор. В будущем она обязательно все выяснит.
— Зиночка, жаль, что ты не можешь побыть у меня подольше, — сказала Андреева. — В последний раз, когда вы приезжали с отцом, ты оставила кое-какую одежду. Да и поболтать бы не мешало. Можешь уделить немного времени старой подруге?
— Конечно, но не надолго, — ответила Зинаида, — иначе Анна будет злиться. Однако я не хочу возвращаться домой, пока княгиня не появится и Алексей не окажется безопасен.
— Тогда решено. — Наташа кивнула промокшему лакею. — Можно ехать, Иосиф, если ты не возражаешь.
Довольно хмыкнув, тот поежился от холода и закрыл дверцу. Забравшись на подножку и взгромоздив на голову шапку, он принял торжественную позу. Степан тронул лошадей.
Зинаида сняла кокошник и разочарованно вздохнула:
— Он всегда застает меня в худшем виде.
Произнесенная шепотом жалоба дошла до ушей Наташи, несмотря на уличный шум. Ей не хотелось проявлять излишнюю назойливость, но любопытство победило, и последовал естественный вопрос:
— Кто, дорогая?
Поняв, что ее поймали на мыслях вслух, Зинаида невинно посмотрела на Наташу и неопределенно пожала плечами.
— Никто.
— О! — воскликнула женщина и, заинтригованная таким ответом, откинулась на сиденье.
Она знала, что Зинаида не станет говорить о том, что действительно дорого. Значит, незнакомец не чужой ей, и это еще больше заинтриговало. Судя по поведению девушки, офицер произвел на нее серьезное впечатление, кто бы он ни был.
Княгиня Андреева обреченно вздохнула:
— Похоже, я так и не узнаю, кто тот галантный кавалер, который отнес тебя в карету. Ты не хочешь поделиться с близкой подругой.
Зинаида невольно взволнованно отозвалась:
— Это не важно, Наташа.
Женщина посмотрела на молодую княжну с понимающей улыбкой:
— И все же этот человек тебе не безразличен.
Щеки девушки вспыхнули, и, чтобы как-то скрыть свое смущение, она принялась обеспокоенно разглядывать загубленную одежду:
— Сарафан испорчен. Это был мой любимый.
— Он действительно шел тебе, — подтвердила Наташа. — Но тебе все к лицу. Именно поэтому ты и привлекла внимание столь приятного мужчины. Похоже, он влюбился в тебя.
Зинаида искала другой предмет для разговора и наконец вспомнила, зачем хотела повидаться с подругой.
— Прости мою нескромность, Наташа. У поварихи Тарасовых есть больная сестра. Она поправляется, и скоро ей понадобится место. Ты можешь помочь?
Андреева сразу же спросила:
— Она умеет готовить?
Зинаида недоуменно пожала плечами:
— Я о Даше мало знаю, если не считать того, что она очень нуждается. Но я расспрошу Елизавету.
— Если женщина умеет готовить, то пригодится мне. Моя старая повариха умерла несколько месяцев назад, и нужно заменить ее. У меня всегда полно гостей, а поэтому нужна хорошая повариха, которая справится с приготовлением пищи.
— У этой женщины ребенок, — предупредила Зинаида. — Ее дочери три года.
Наташа улыбнулась:
— Приятно слышать детский смех. Иногда мне бывает очень одиноко в огромных палатах, несмотря на обилие посетителей. Нужно оживить дом. А поскольку тебя держат в отдалении, то малышка придется кстати. — Наташа говорила с грустью в голосе. — Жаль, что у меня нет своих детей. Я пережила трех мужей, и ни один из них не оставил мне ребенка, хотя я очень этого хотела.
Зинаида положила руку, чтобы успокоить княгиню, и по-доброму улыбнулась:
— Я всегда буду считать, что ты меня любила, как мать.
На глазах Андреевой появились слезы. Она высоко ценила преданность девушки.
— Зиночка, ты та дочь, которой у меня никогда не было и которую я всегда страстно желала.
Прошло несколько дней после встречи с Наташей, прежде чем Зине удалось выбраться за пределы дома Тарасовых. Колено напоминало о себе остро только день, и она быстро начала ходить. В доме готовились к приему в честь Ивана, и Анне пришлось разрешить княжне отправиться за провизией в Китай-город. Получив список нужных продуктов и указания, сколько это стоит, а также суровое предупреждение, что переплата будет из кармана Зинаиды, девушка выбралась на свет Божий после долгих нравоучений княгини о пользе бережливости.
Степан остановил карету неподалеку от лавок, торговавших деликатесами, и Зина в сопровождении Али и Иосифа отправилась пешком, чтобы приобрести необходимое. Надев простое крестьянское платье, она надеялась убедить торговцев сбросить цену, потому что знала: торг неизбежен.
Боясь ослушаться Анны и стараясь приехать домой в назначенное время, княжна быстро сделала покупки, прислушиваясь к советам служанки. Как только корзинка наполнялась, стольник относил ее в карету, пока женщины прохаживались по рядам в поисках необходимого. Устав от суеты, Зинаида с Али добралась до кареты как раз в тот момент, когда мимо проезжал полк при полной амуниции.
Сердце невольно дрогнуло, когда девушка узнала полковника Райкрофта, ехавшего на новой лошади. Красивая гнедая, должно быть, вывезена из Англии. Зинаида просто бы наблюдала со стороны за проезжавшими военными, если бы служанка, вознамерившаяся привлечь внимание Тирона, не позвала его:
— Полковник Райкрофт! Полковник Райкрофт!
— Али! Прекрати! — возмутилась Зинаида.
Та мгновенно подчинилась, прекрасно понимая, что уже добилась своего. Губы Тирона тронула довольная усмешка, он вежливо поклонился старушке и поискал глазами знакомое лицо, которое всплывало в его полных необузданной страсти снах. Глаза его радостно вспыхнули, когда Райкрофт увидел покрасневшую княжну среди клеток с домашней птицей.
Зинаиде в этот момент хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила ее. Но этого, разумеется, не произошло, и ей пришлось выдержать пристальный взгляд офицера. Девушка сухо кивнула в ответ на его приветствие, не зная, что за ней пристально наблюдает княгиня Андреева. Наташа улыбалась, с удовольствием внимая комментариям сопровождающего ее князя, который служил распорядителем при царском дворе и знал все последние сплетни.
Девушка застонала от унижения, когда увидела, что стала предметом любопытства целой толпы.
— Али! Я проклинаю день, когда моя мать наняла тебя!
Степан и Иосиф с трудом сдерживали смех, старательно складывая покупки в карету, а ирландка, притворившись невинной овечкой, взглянула на разъяренную хозяйку.
— И что я такое сделала?
— Будь ты проклята! — в сердцах ворчала Зинаида. — Хорошая служанка должна всегда молчать! — И пригрозила ей пальцем, шипя от злости и беспомощности. — Ты опозорила меня! Неужели непонятно, что я стараюсь избегать полковника Райкрофта? А ты зовешь его, даешь повод сплетникам посудачить! Это ясно как день. Теперь Анна все узнает еще до нашего возвращения.
— Ну и что? — Али сложила руки на груди. — Ты от меня не раз получала шлепки в детстве. Я лучше знаю, что тебе нужно. Упрекаешь меня в дурных манерах, а сама о хороших и понятия не имеешь! Тирон — джентльмен, нравится тебе это или нет! Будь у тебя мозги, ты сама поняла бы это!
— Значит, Тирон! — передразнила Зинаида. — Кто разрешил тебе называть полковника по имени? Ты что, спелась с ним и он стал твоим другом? Тоже мне — Тирон!
— Между прочим, прекрасное ирландское имя! — заметила Али. — И к тому же гордое!
— Полковник Райкрофт — англичанин! — упрямо заявила Зинаида. — Он получил рыцарский титул на британской земле, и никакой он не ирландец.
— А откуда же такое имя? Могу поклясться юбками своей матери, что по крови он ирландец. — Али улыбнулась раздраженной хозяйке.
— У меня нет ни времени, ни желания спорить с тобой, — злилась Зина. — Нужно добраться домой, пока княгиня не отправила слуг на поиски.
— И тебе неинтересно, куда полковник повел своих людей? — спросила Али, надеясь вызвать любопытство у хозяйки. — Неужели ты не хочешь посмотреть?
— Никогда! — отрезала княжна.
Она не позволит надоедливому полковнику думать, что бегает за ним. При мысли, что тот воспримет ее поведение как капитуляцию, девушка вздрогнула. Он и так слишком настойчив. Неизвестно, как этот упрямец поведет себя, дай она ему хоть малейший повод надеяться.
Глава 10
Князь Владимир Дмитриев — плоскогрудый, седовласый боярин с усами — уже отпраздновал свое семидесятилетие. Он дважды овдовел и от обоих союзов имел семь сыновей. Ходили слухи, что князь ищет третью жену, чтобы собрать новый урожай. Несмотря на то что многие отцы стремились выгодно пристроить своих дочерей в надежде наложить лапу на огромное состояние, престарелый жених действовал очень осторожно, как древний рыцарь, который боится потерять титул и богатство, попав в руки бесстыдной молодицы. Как говорят, седина в бороду — бес в ребро. Он гордился мужской силой и не прочь был продемонстрировать ее, особенно в присутствии незамужних девиц, привлекавших его внимание, а во хмелю похвастывал, что, мол, ублажит в постели любую.