– Конечно, – он поспешно кивает. – Я и не говорю, что должна стесняться. Я просто интересуюсь, почему, если ты просто кокетка и помешана на парнях, ты переходишь от одних отношений к другим вместо того, чтобы переходить от одного одноразового свидания к другому, – его глаза снова впиваются в мои.
Я моргаю. Я знаю Оуэна всего пару недель, а он каким-то образом смог заглянуть в самый тихий, дальний уголок моего сердца. Это желание, которое я нечасто признаю. Не каждый находит для себя идеального партнера. А если находит, то иногда этот партнер не считает, что ты идеален для него. Оставшиеся у моей мамы чувства к папе это мне продемонстрировали.
– Я думала, мы собираемся думать над пьесой, а не устраивать сеанс психоанализа.
Оуэн опускает ручку, и выражение его лица смягчается.
– Ты права. Ты мне предоставила отличный, обширный материал для работы.
Молчание повисает в воздухе. Я не знаю, что теперь делать. Получается, я тут для того, чтобы спросить про Уилла, но разве это не будет странно? Или будет более странно, если не спрошу? Не покажет ли это, что я сильнее взволнована, чем готова признать? Хотелось бы мне придумать что-нибудь, что разрядит обстановку.
– Не очень-то хорош, а? – внезапно спрашивает Оуэн, и я благодарна за улыбку на его лице. – Я про Тайлера.
Я чувствую, как мое лицо расплывается в ухмылке.
– Его финальный выход не совсем соответствовал высоким ожиданиям после репетиций.
Оуэн усмехается.
– Не очень долго продержался, значит?
– Всего несколько минут. Надеюсь, Уилл может дольше… – Я поднимаю бровь.
– Для тебя он Сексуальный Техник Уилл, – серьезно говорит Оуэн.
– Ну конечно. – Я наклоняюсь вперед. – Твоя очередь. Что там насчет Сексуального Техника Уилла? Почему он так медлит? Я уже сколько дней смотрю на него своим постельным взглядом – и речь не о взгляде из дурацкой двуспальной постели, – добавляю я, – а из дворцовой постели с шелковым балдахином.
– Постельный взгляд? – Оуэн скептически склоняет голову набок. – Это еще что?
Сидя на кровати, я наклоняюсь ближе и смотрю на него снизу вверх масляными, полуприкрытыми глазами.
– Аа, – говорит он почти сразу. – Ну, Уилл к такому не привык. Он не сделает шага, если не уверен в твоем интересе.
– Ну я же не могу к нему подойти в школе или на репетиции и просто поцеловать. Не зная, хочет он этого или нет. У меня есть какое-никакое достоинство.
– А если не в школе? – предлагает Оуэн. – Группа Оуэна играет на домашней вечеринке в эти выходные. Это вам с ним даст возможность остаться наедине.
Да. У всех на глазах – это одно, но если я смогу застать его одного, я точно сделаю первый шаг.
– Отлично, – говорю я. – Похоже, у меня к понедельнику будет новый парень.
Оуэн смотрит на меня с любопытством. Я вижу в его глазах вопрос.
Я вздыхаю с нетерпением, а может, и не только нетерпение сквозит в моем вздохе.
– Я же тебе говорила, я не питаю надежд на любовь. Уилл мне нравится. Я хочу, чтобы Уилл был моим парнем. Даже если я и надеюсь, что когда-нибудь, что-нибудь вроде… настоящей любви… – я с трудом выговариваю эти слова, – …станет для меня возможным, то от него я не ожидаю ничего, кроме того, что наши отношения развалятся, как и все остальные.
– Ты уверена, что все развалится, – спрашивает Оуэн, – и все равно хочешь начать? – В его тоне совсем нет осуждения.
Не то чтобы я и сама не задавалась этим вопросом.
– Что мне остается? В противном случае мне просто придется наблюдать за другими людьми. – Я встаю с кровати и беру с пола свою сумку, которую оставила у двери. Он все еще смотрит на меня с внимательностью интервьюера, хотя блокнот уже положил на стол. – Кроме того, – добавляю я, накидывая ремень сумки на плечо, – пока не развалятся, я успею повеселиться.
Глава 9
Джульетта:
Подай мне Ромео моего, а если
Умрет он, ты его тогда возьми,
На мелкие на звездочки разрежь
И свод небес так ярко озарится,
Что влюбится весь мир в тебя, о ночь,
И перестанет дню тщеславному
молиться…
С тех самых пор, как папа рассказал мне о переезде, настроение у меня портится, стоит только войти в дом. На этой неделе после школы я делаю домашнее задание в театральном классе или, когда Джоди уходит домой пораньше, сижу за дальним столиком в «Вероне», поедая непропеченную пиццу и наблюдая за тем, как Энтони наблюдает за Эриком. Но в пятницу я пришла домой рано, чтобы созвониться с мамой.
Я спускаюсь на первый этаж, чтобы как следует напиться воды перед вечеринкой. Мне повезло – папа на встрече школьного совета, так что дома тишина. В кухне я прохожу мимо Эрин, которая сидит в своем высоком стульчике, созерцая вселенную над мисочкой яблочного пюре. Стоит мне взять бутылку воды и захлопнуть дверцу холодильника, как что-то шлепается о стену рядом. Крутанувшись, я вижу, что Эрин глядит на меня с розовой пластиковой ложкой в руке и широкой улыбкой на лице. Она хихикает, и я замечаю, что у нее в ухе яблочное пюре.
Я вздыхаю.
– Роуз? – зову я. Нет ответа. Не видя другого выбора, я снова поворачиваюсь к Эрин.
– В таком виде расхаживать не годится, – журю ее я и аккуратно достаю из стульчика, стараясь не измазаться в яблочном пюре, которое стекает по ее щеке. Она радостно визжит.
Я открываю кран и оставляю воду литься, смачиваю бумажное полотенце, и вытираю личико Эрин. Явно считая, что вода – самая прекрасная в мире вещь, Эрин сует руку под струю, брызгая на мое платье с завязками на шее, которое я выбрала, чтобы впечатлить Уилла. Я упираю руку в бок и принимаю возмущенный тон.
– Поверить не могу, что ты это сделала. – Я брызгаю на нее водой в ответ, и она хохочет.
– Меган? – Я слышу голос Роуз из коридора еще до того, как она входит в кухню, и ее взгляд с меня прыгает на Эрин. – Извини, я отошла на секундочку в туалет в двадцатый раз за сегодня. – Она улыбается. – Вы тут, похоже, веселитесь.
Мне действительно было весело. Но стоит только Роуз положить руку на свой раздутый живот, как я вспоминаю, почему папа переезжает на другой конец страны.
– Ты ее оставила с пюре. Так что мне пришлось ее отмывать, – говорю я Роуз, пытаясь сдерживать эмоции в голосе.
– Спасибо, Меган, – говорит она мягко, подходя забрать Эрин. – Эрин бы тебя тоже поблагодарила, если бы только она могла произнести твое имя, – добавляет она с улыбкой. – Твердое «г» ей тяжело дается, да?
Я только пожимаю плечами и ухожу наверх.
Когда я набираю маму по FaceTime, как обычно, с пятиминутным опозданием, я, видимо, все еще выгляжу расстроенной, потому что она сразу принимается меня озабоченно изучать.
– Что стряслось?
– Ты знала, что папа с Роуз собираются переехать в Нью-Йорк? – выпаливаю я.
Мама выглядит застигнутой врасплох, но быстро справляется с эмоциями.
– Они… еще мне не сказали, нет.
– Ну так вот, они просматривают дома, – напираю я. – И я узнала об этом только потому, что они оставили в кухне каталог с недвижимостью.
Я вижу, как она крутит в руках чашку чая, и понимаю, что эту чашку я не узнаю. Она не из тех, что мы упаковали в картонные коробки, когда она переезжала в новый дом в Техасе, оставляя позади Орегон (и свой брак). Я не знала, каково ей было тогда, но теперь начинаю понимать. Начинаю познавать отчуждение от дома, которое и она наверняка ощущала, хотя я и остаюсь (надеюсь) учиться в Орегоне, а ей пришлось переехать на другой конец страны.
Я винила ее в тот вечер, когда они объявили мне о ее переезде. Я не понимала, почему она решила уехать. Только застав ее несколько часов спустя за одиноким просмотром семейных фотографий, я поняла, что она не решила. «Решила» – неподходящее слово.
– Меган, я уверена, что они собирались тебе сказать, – мягко произносит мама. – Ты же знаешь своего отца. Он никогда не делится своими планами, пока сам не обдумает все детали.
– Ну да, наверное, – бормочу я.
– Если это тебя беспокоит, то поговори с отцом, – ее голос все еще полон сочувствия, но в нем звучит мамина фирменная твердость. – Он наверняка хотел бы знать о твоих чувствах.
– Что толку? Не то чтобы они прислушаются к моему мнению.
Мама медлит, взгляд ее опущен. Я знаю, что мы обе сейчас вспоминаем их самые ужасные ссоры в последние месяцы брака. Крики о том, что папа имеет привычку решать за всю семью, не прислушиваясь к ней и даже не обсуждая с ней. Мотоцикл в гараже – тому доказательство.
– Знаешь, Нью-Йорк – это не худший вариант, – говорит она со слабой улыбкой. – Ты сможешь приезжать и смотреть спектакли на каникулах.
Она старается не падать духом – наверное, так же, как и когда раскладывала вещи в своем новом доме. Она наверняка пыталась найти что-то приятное и стоящее в том месте, где ей предстояло поселиться. Не желая ее расстраивать, я киваю.
– И ты могла бы приехать в Техас, – добавляет она с тихой надеждой в голосе.
– Может быть, – отвечаю я. Я не говорю ей, что переезд в Техас не решит проблемы. Не помешает папе и Роуз стоить новую жизнь без меня. Не удержит их от отказа от единственного места, которое я когда-либо считала домом, приговаривая мои детские воспоминания к забвению.
– Как дела с постановкой? – спрашивает мама, и я понимаю, что она стремится меня отвлечь.
– Нормально, – бормочу я. – По большей части мы просто работаем над запоминанием. Я пока не особо занималась актерской игрой.
Она ставит чай на стол, и блеск в ее глазах меня настораживает.
– Ну… Мы с Рэндаллом купили билеты, чтобы приехать на Эшлендский фестиваль.
«Черт».
Но вместо этого я отвечаю:
– Ух ты, звучит здорово, мам.
– Рэндалл впервые побывает в Орегоне, – воодушевленно продолжает она. – Я думала, что мы втроем могли бы поехать на озеро. Я наконец смогу показать ему, где ты выросла, и я знаю, что Рэндалл хотел бы провести с тобой побольше времени.