— Почему ты продолжаешь упорствовать, Франсин? Это просто глупо! — воскликнул он. — Ведь мы оба знаем, что пойдем под венец, как только вернемся из Шотландии. Королю Генриху пришлось дать свое согласие на наш брак.
— Почему я об этом ничего не знаю? — поинтересовалась Франсин.
Она закусила губу и вздохнула, подумав о том, что с ее чувствами и желаниями никто не считается.
— Эллиот, меня вполне утраивает положение вдовы, — сказала она. — У меня есть родовое поместье, которое расположено на прекрасных землях, и огромное состояние. Этих денег мне хватит до конца жизни. Анжелика унаследовала небольшое состояние от Матиаса и своего деда. Чего же мне еще желать?
— Все это может исчезнуть в мгновение ока.
Франсин внимательно всмотрелась в его глаза, в которых все еще горел злой огонь.
— Что ты этим хочешь сказать? — спросила она.
— Фортуна — дама капризная. Сегодня она благосклонна к тебе, моя дорогая, а завтра может и отвернуться, — мрачно усмехнувшись, сказал Личестер. — Дело о том, кому принадлежит право собственности на земли, на которых расположено твое родовое поместье, сейчас рассматривается в суде Нортумберленда. Ты же прекрасно понимаешь, что законность прав собственности на все поместья Уолсингхема сейчас поставлена под сомнение.
— Пока Матиас был жив, никто не сомневался в том, что он является законным владельцем всех этих земель, — возразила Франсин, стараясь говорить как можно спокойнее. — Сомнения появились после того, как твои стряпчие предоставили в суд поддельные документы.
С видом человека, совершенно уверенного в собственных силах, Личестер не спеша расправил кружева на манжете.
— Все эти недоразумения можно будет устранить, если мы подпишем с тобой брачный контракт, — сказал Личестер, и его губы растянулись в самодовольной улыбке. На фоне черных усов и бороды зубы казались ослепительно белыми. — Уверяю тебя, моя дорогая, что я могу быть невероятно щедрым.
Увидев эту его улыбку, Франсин почувствовала, как у нее задрожала нижняя губа.
— Ваше предложение, милорд, можно было бы принять, если бы не одна маленькая проблема, — сказала она. — Я не люблю вас.
В его глазах на мгновение появилась боль.
— Я заставлю тебя полюбить меня, — тихо прохрипел он. Казалось, что у него в горле застрял ком и ему трудно говорить.
— Эллиот, никого невозможно заставить полюбить себя, — медленно покачав головой, сказала Франсин. — Любовь либо есть, либо ее нет. Она возникает сама по себе.
Прежде чем он успел ответить, Франсин, повернувшись на каблуках, поспешно ушла и присоединилась к другим вдовам как раз в тот момент, когда они, присев перед королем в прощальном реверансе, собирались покинуть зал. Дойдя до самой дальней двери вместе со своими старшими спутницами, она обернулась и посмотрела на переполненный зал. Ей показалось, что все, кто там находится, с нескрываемым любопытством следят за ее уходом. Завтра о них с Личестером будет судачить весь двор.
Франсин старательно отводила глаза, чтобы не встретиться взглядом с шотландцем.
Пусть думает что хочет.
Ей нет до него никакого дела. Впрочем, как и ему до нее.
Повернув за угол, Франсин побежала по пустому коридору, время от времени украдкой оглядываясь, чтобы убедиться, что ее никто не преследует. Она заметила Личестера, расхаживающего возле покоев, которые она занимала, в ожидании ее возвращения из дворцовой часовни. Там рано утром служили мессу и молились о том, чтобы путешествие принцессы Маргарет в Шотландию было легким и безопасным. Вся ее свита, состоящая из англичан и шотландцев, должна была сегодня покинуть дворец Колливестон и отправиться в дальнюю дорогу на север.
Увидев черноволосого маркиза, Франсин решила не подходить к своим комнатам, где ее дочь с няней готовились к отъезду, и побежала в противоположную сторону.
Дворец был похож на кроличий садок с маленькими двориками и анфиладами комнат. За последние несколько недель Франсин смогла ознакомиться с расположением всех его помещений. Ей не хотелось оставаться с Личестером наедине. Если он догонит ее в этом крыле здания, где почти всегда пусто, то непременно воспользуется удобным моментом.
Эллиот еще не повернул за угол, а Франсин уже знала, что он спешит за ней, так как слышала сзади звуки его шагов. Понимая, что больше не может бежать, она решила спрятаться в одной из пустых комнат. Это была единственная надежда на спасение. У нее оставалось всего несколько секунд для того, чтобы найти надежное убежище.
Франсин повернула ручку одной из дубовых дверей, расположенных вдоль коридора, и с облегчением обнаружила, что она не заперта.
— Благодарю тебя, Господи, — прошептала она и быстро проскользнула в комнату, осторожно закрыв за собой дверь. Она надеялась только на то, что Личестер потерял из виду ее лиловое платье еще до того, как смог заметить, куда именно она повернула.
Франсин не стала закрывать дверь на щеколду, так как побоялась, что он услышит характерный лязг металла, и, затаив дыхание, прижала ухо к деревянной панели.
В комнате было тихо; вдруг в этой тишине она явственно услышала тихий плеск воды. Звук доносился откуда-то сзади. Женщина почувствовала, как от страха по спине пробежал холодок.
«Господь милосердный, Отец наш небесный…»
В комнате был еще кто-то.
Почему она раньше не вспомнила о том, что вчера в этом вечно пустующем крыле дворца с совершенно беспорядочной планировкой отвели комнаты для шотландских эмиссаров?!
Осторожно повернув голову, она посмотрела через плечо и увидела большую кровать. Постель была смята. Слава богу, на кровати никого не было. Возле стены стоял резной комод орехового дерева, на нем серебряный таз, а рядом мужские бритвенные принадлежности. Меч и длинный кинжал в ножнах лежали на кресле, стоящем возле кровати. На скамью у подножия кровати с балдахином был брошен красно-черный плед.
Красно-черный плед…
Такие пледы носят те, кто принадлежит к клану Мак-Ратов. Она, к своему большому удивлению, только вчера узнала об этом.
То, что ее найдут в спальне шотландского горца, еще не самое страшное из того, что может случиться. Куда страшнее, если это будет английский маркиз, который сейчас разыскивает ее в дальнем конце коридора. Застав ее в комнате с другим мужчиной, маркиз не успокоится до тех пор, пока не убьет его. А заодно, может быть, и ее.
Прижав руку к груди, Франсин повернулась. «Нужно осмотреть всю спальню. Может быть, это поможет мне понять, кто здесь обитает», — подумала она.
Возле противоположной стены стоял гардероб. В нем находилась мужская одежда и военное снаряжение. Возле гардероба был большой камин.
Горевший в нем огонь отбрасывал розоватые отблески на камни дымохода. Прочная ширма стояла так, что задерживала тепло, исходящее от огня.
Франсин снова услышала плеск воды и, повернувшись, посмотрела на ширму, обтянутую узорчатой шелковой тканью. Ей вдруг стало так смешно, что она даже прижала к губам ладонь, чтобы не расхохотаться. Казалось, что, попав в такую ужасную ситуацию, она должна чувствовать себя оскорбленной и униженной, но именно вопиющая возмутительность этой ситуации и вызвала смех.
Женщина оказалась в довольно постыдном и вместе с тем комичном положении. Такое ей не могло присниться даже в самых кошмарных снах.
Она кому-то помешала принимать ванну.
И это мужчина.
Судя по всему, кто-то из Мак-Ратов. Но кто именно? Кто сейчас нежится в ванне, наполненной горячей мыльной водой?
Из-за ширмы донесся раздраженный окрик:
— Я забыл это чертово полотенце. Дай его мне, слышишь, парень?
Франсин поняла, что мужчина услышал, как она вошла.
Шотландский лейрд не знал, кто сейчас находится в его комнате, а женщина сразу вспомнила, кому принадлежит этот сердитый баритон.
Она не осмелилась ответить и прижала ухо к дубовой панели. Через закрытую дверь послышались приближающиеся шаги — гулкий стук сапог по вымощенному плиткой коридору. Личестер шел очень быстро. Если она сейчас выйдет из комнаты, то столкнется с ним.
Кинрат, наверное, принял ее за своего слугу. Потеряв терпение, он крикнул еще громче:
— Родди, брось мне полотенце. Оно висит возле кровати.
Оглядев комнату, Франсин увидела полотенце на столбике кровати.
Прокравшись на цыпочках в другой конец комнаты, она схватила полотенце и осторожно перебросила его через ширму. Поздравив себя с таким точным броском, женщина прошла обратно к двери и снова приложила ухо к полированному дереву.
Франсин услышала, как Личестер бегает по коридору то в один конец, то в другой. Казалось, он, боясь потревожить тех, кто живет в этих многочисленных комнатах, никак не может решиться постучать в дверь.
— И от кого же мы прячемся? — произнес низкий мужской голос возле самого уха Франсин.
Испуганно обернувшись, она увидела, что рядом с ней стоит граф Кинрат. Точнее, возвышается над нею. И Франсин, даже не задумываясь над тем, что делает, подняла руку и, прежде чем он успел что-либо сказать, зажала ему рот.
— Ш-ш-ш! Тихо! — хриплым шепотом приказала она.
Фрейлина вела себя настолько уверенно и дерзко, что у графа от удивления загорелись глаза. Он даже не попытался убрать ее руку со своих губ и молча усмехнулся, выражая тем самым свое согласие. Набравшись смелости, он накрыл своей рукой руку Франсин и поцеловал ее ладонь. Она моментально отдернула руку.
— Что вы… — все так же шепотом пробормотала дама, но, посмотрев на него, от изумления не смогла больше вымолвить ни слова.
Господи, сохрани и помилуй!
Он был почти голым.
То полотенце, которое она перебросила за ширму, граф наспех завязал на своих узких бедрах. На его обеих мускулистых руках, между локтем и плечом, были нарисованы тушью или краской какие-то непонятные узоры, напоминающие экзотические браслеты. Эти таинственные надписи, видимо, обладали магической силой. Она знала, что он участвовал во многих морских сражениях, но на его груди не было ни одного, даже самого маленького, шрама.