— Не могу, поэтому я здесь и хочу, чтобы ты поехала со мной и поговорила с ней.
— Это просто смешно! — воскликнула Этель. — Ты ведь мог привезти Фредди с собой сюда.
— Если, конечно, не учитывать того, что она наотрез отказалась ехать, — уточнил он сухо, — я мог бы схватить ее в охапку и затолкать в самолет, но ведь меня обвинили бы в похищении детей… Кроме того, ты уже в достаточной степени подпортила ей каникулы, так что теперь тебе все и исправлять.
Вечное спокойствие этого человека сводило Этель с ума.
— Мы можем полететь на Мальту, — продолжал он, — а там ты решишь — либо вернешься сюда, либо поплывешь с нами, когда помиришься с дочерью.
Этель задумалась:
— А она очень расстроилась?
— Сначала да, но потом мне удалось успокоить ее.
Даже это ему удалось!.. Кто знал Фредди, тому было чему удивляться.
— Я поеду на Мальту, — согласилась Этель, — но в Корнуолле не останусь. Я не могу.
— Из-за меня? — Ральф попытался поймать ее взгляд. Это ему удалось. — А что, если я пообещаю больше не дотрагиваться до тебя? — спросил он хрипло и тут же коротко рассмеялся: — Хотя свое слово я все равно не сумел бы сдержать… Ты права. Ну так как? Едешь на Мальту?
Этель кивнула. Надо все-таки поговорить с дочерью, прежде чем принимать какое-либо решение.
— И поплывешь с нами на яхте? — спросил он, направляясь к телефону.
Ну это уж совершенно несерьезно!
— Не кажется ли тебе, что яхта будет перегружена? Там всего шесть спальных мест, а нас будет пятеро взрослых и двое детей.
— Пятеро взрослых? — вопросительно посмотрел на нее Ральф. — Ты, я, Ник и Генри — всего четверо.
— А Магдала? — напомнила Этель.
— Она осталась на Крите.
— Что-то случилось? — Этель старалась быть или хотя бы казаться спокойной и дружески участливой.
— Ты хочешь узнать все подробности или можно ограничиться общим описанием событий? — с сарказмом спросил Ральф.
— Нет, до деталей мне дела нет.
— Это правильно, — похвалил ее Ральф. — Итак, благодаря тебе мои отношения с Магдалой дошли до логического конца.
Сердце Этель судорожно сжалось. Неужели они решили пожениться? Конечно, Ральфу было за что благодарить свою бывшую невестку. Она много сделала для того, чтобы все закончилось именно так.
— Поздравляю, — выдавила она из себя.
— Поздравляешь? — С минуту он казался растерянным, но потом понял и громко рассмеялся. — Что, из меня и Магдалы получится неплохая пара, правда?
— Не знаю… — в голове у Этель все перемешалось, — я думаю, у вас много общего.
— Что?.. Что общего?
Этель не ответила и, бросив на него прощальный взгляд, сказала:
— Я поднимусь к себе.
— Да, пожалуйста. А я здесь внизу буду считать мгновения.
Ральф проводил ее до лестницы, она оглянулась и увидела, что он внимательно наблюдает за ней. Но что можно было прочесть на этом каменном, вечно спокойном лице!..
Глава 10
К обеду Этель не спустилась. Видеть Ральфа ей сейчас слишком тяжело. Чувствовала она себя отвратительно. Единственное, чего ей хотелось, — это забраться в постель и укрыться теплым одеялом.
Но около десяти раздался стук в дверь.
— Этель, — крикнул Ральф, не услышав ответа, — звонит Фредди! Она хочет поговорить с тобой.
Пришлось открыть. Ральф стоял на пороге, держа в руках переносной телефон.
— Вот, возьми, вернешь, когда закончишь разговор. Мне он понадобится.
— Спасибо, верну.
Ральф вышел, Этель закрыла дверь, глубоко вздохнула, готовясь к нелегкому разговору.
Но всей его трудности она себе даже не представляла. Вначале мать и дочь старались обходить острые углы. Но скоро Фредерика, которой очень хотелось учиться в школе Гринбрук, перешла от просьб к решительным требованиям. Этель поняла, что их спор может зайти слишком далеко, и попросила дочь дождаться ее приезда на Мальту.
— Я не хочу ехать в Лондон, ни за что! — прокричала в трубку Фредди на прощание.
Надежда на то, что при личной встрече удастся переубедить дочь, была слабой. Тем более что в глубине души Этель ее понимала. Почему девочка должна уезжать, раз ей так понравилось в Корнуолле? Можно было предвидеть, что Ральф автоматически займет то пустое пространство, которое есть в душе каждой девочки, не имеющей отца. Ее просто вообще не надо было привозить в «Гнездо чайки».
Услыхав стук в дверь, Этель чуть приоткрыла ее и просунула в щель телефон:
— Вот возьми.
Она хотела тут же закрыть дверь, но Ральф не дал ей этого сделать.
— Насколько я понял, разговор оказался не очень приятным? — спросил он, взглянув на ее лицо.
— А что здесь удивительного? Ты здорово разрекламировал школу Гринбрук, — упрекнула она его, в глубине души понимая, что это несправедливо.
— Ладно, Этель, — отозвался он, — ты ведь сама побывала в школе, поговорила с директрисой, убедилась в том, что там неплохо, — пытался урезонить ее Ральф.
Этель не знала, что ему возразить. А главное, после всех переживаний сегодняшнего дня ей не хотелось начинать еще один спор. Она отвернулась и подошла к окну.
Ральф продолжал стоять на пороге. Этель надеялась, что, взяв телефон, он уйдет, но не тут-то было. Дверь закрылась, но Ральф остался в комнате.
— Я не понимаю тебя, — произнес он миролюбиво, — если ты любишь дочь, то почему не хочешь, чтобы ей было хорошо?
Этель поняла, что разговора не избежать.
— Хочу. Дело совсем не в этом. Ей вообще не следовало приезжать сюда. Все равно ей придется возвращаться в старую школу, и это будет для нее еще труднее после того, как она побывала здесь.
— Но зачем ей возвращаться? Фредди могла бы остаться в Гринбруке, а ты здесь.
— Насовсем? — недоуменно посмотрела на него Этель.
— Конечно, ведь ты помнишь, что половина будет принадлежать тебе.
— Но Фредерике придется учиться в этой школе еще пять лет. Неужели ты захочешь, чтобы мы жили здесь все это время?
— Когда для тебя имело значение, чего я хочу? — усмехнулся Ральф. — Если ты пожелаешь, то сможешь остаться в поместье до конца жизни, и я, даже если бы это не совпадало с моими планами, ничего с этим поделать не смогу. Можешь спросить об этом у поверенного в делах, если не доверяешь мне.
Все, конечно, правильно, если не считать того, чего, по мнению Этель, он никогда и не брал в расчет, — ее чувств.
— Послушай, забудь на минуту наш спор, мы и так испортили себе жизнь, — продолжал Ральф. — Подумай о Фредерике. Неужели она не заслуживает лучшей жизни?
— У меня все равно не было бы денег, чтобы долго оплачивать ее обучение.
— Но это мог бы делать я, — предложил Ральф, заранее зная, что Этель откажется.
— Это моя дочь! — заявила она. — Всю жизнь я сама платила за ее обучение и не понимаю, почему теперь должно быть иначе. Я не нуждаюсь ни в чьей помощи.
— Хорошо, — согласился Ральф. — Предлагаю другой вариант: у тебя есть дом в Путни. Ты можешь продать его и воспользоваться процентами от доходов, чтобы платить за школу. Или же сдать дом в аренду. В Лондоне за это платят большие деньги.
Такое решение проблемы показалось Этель вполне разумным. Во всяком случае, подумать стоит. Но вслух сообщать об этом Ральфу она не стала и спросила:
— Зачем мы тебе? Ты же не питаешь ко мне особых дружеских чувств.
— Ты права. Выражение «дружеские чувства» не определяет моего отношения к тебе, — подтвердил Ральф, — но Фредерика мне не чужая. Она умная, прелестная девочка, которой ты можешь гордиться. И не надо забывать, что последующие несколько лет будут самыми важными в ее жизни. В больших городах девушки ее возраста нередко сбиваются с пути праведного.
Он говорил то, о чем Этель уже не раз думала. Подростковый возраст дочери требует особого к ней внимания. И в Гринбруке это понимали и, судя по всему, решали эту проблему достаточно успешно.
— Хорошо, — сдалась Этель.
— Что хорошо?
— Фредерика может учиться в Гринбруке, если ей так хочется. Я последую твоему совету и продам дом.
— И останешься здесь?
Этель покачала головой.
— Нет, я сниму небольшую квартирку в Лондоне. Это лишит меня возможности часто видеться с дочерью в течение года, но ничего не поделаешь. Фредди будет приезжать ко мне по праздникам, а во время учебы — жить у тебя… Ты согласен?
— Конечно, — не раздумывая ответил Ральф, — но я думаю, тебе все же лучше остаться здесь. Можно будет оборудовать часть дома по твоему вкусу.
Этель усмехнулась. Понять этого человека было невозможно.
— Спасибо, но вряд ли это понравится твоей невесте. Может быть, она вообще не захочет терпеть присутствие Фредди в доме.
Лицо Ральфа стало злым, взгляд тяжелым.
— Ты говоришь о Магдале?
— А что, у тебя много невест? — съязвила Этель.
— В любом случае у них нет в этом вопросе права голоса, — резко ответил он.
— Ты предпочтешь Фредерику? — удивленно спросила Этель.
— Безусловно, ведь в ней кровь Макартуров, то есть моя, разве я не прав?
Этель побледнела.
— Ты знаешь?.. — прошептала она чуть слышно.
— Знаю?.. — повторил он. — Что знаю?
— Ничего. Я подумала… Ничего… — Она с трудом перевела дыхание.
Но было уже поздно.
— Чего я не знаю, Этель? Ты хочешь сказать, что я ошибаюсь в отношении крови Макартуров? Что Фредди — не дочь Артура?
Этель молчала. Но Ральф продолжал натиск:
— Но ведь это невозможно! Она слишком похожа на деда, нашего с Артуром отца!
Этель пыталась казаться спокойной, но у нее это явно не получалось. Она виновата. Очень. И ощущала это с каждой минутой все острее. Она подошла к окну и уставилась в темноту ночи.
Но Ральфу уже не нужно было видеть ее глаз. Он уже все понял, хотя все еще не мог поверить…
— Нет, не может быть. Я много об этом думал. Еще много лет назад, когда мать сказала, что у тебя будет ребенок…
Этель почувствовала его дыхание у себя за спиной, но не обернулась. Горло ее судорожно сжалось, она просто ничего не могла выдавить из себя. Соврать еще раз? Зачем?..