Рис. 2.1. Доля испытуемых с разбивкой по возрастам, которые поняли, что именно приводит к свечению в условиях объединения предметов, когда источник свечения состоит из двух объектов{137}
Чем объясняется эта разница в результатах, а также их изменения с возрастом? Обратите внимание на снижение результативности на этом графике и сравните его с другим трендом, на сей раз из области нейробиологии развития, демонстрирующим относительную плотность серого и белого вещества в лобной доле головного мозга человека (рис. 2.2).
Рис. 2.2. Успешное выполнение задач в неочевидных условиях объединения предметов, с разбивкой по возрастам (вверху), в сравнении с увеличением плотности белого вещества (внизу слева) и уменьшением плотности серого вещества (внизу справа) в лобных долях в процессе развития (пунктирные линии соответствуют испытуемым мужского пола, сплошные – женского){138}
Нам могло казаться, что мозг созревает путем накопления нейронов в конкретной области, но зрелость в действительности происходит на фоне так называемого синаптического прунинга, то есть постепенного уничтожения ненужных нейронных связей. Область мозга становится зрелой, когда превращается в экономную, хорошо организованную с функциональной точки зрения систему. Наглядным показателем синаптического прунинга в головном мозге является относительная плотность серого и белого вещества в данной области. Серое вещество, богатая нейронами часть мозга, выполняющая основную массу вычислений, сокращается по мере созревания. По мере уменьшения плотности серого вещества плотность белого – миелинизированных аксонов, передающих информацию, результат вычислений, выполненных серым веществом, – возрастает, что приводит к большей эффективности и быстродействию, но меньшей гибкости мышления. Для наглядности представьте незрелую с большим количеством серого вещества область мозга как неосвоенное чистое поле, где можно бродить в любых направлениях, не встречая препятствий, но без особых результатов. Для того чтобы добраться вон до того чудесного куста ежевики и собрать ягоды, нужно проложить путь через дикую растительность и ручьи. Постепенное замещение серого вещества белым отражает процесс освоения этого поля. По мере прокладки дорог и возведения мостов становится проще и быстрее перемещаться по нему, но теперь я чаще всего двигаюсь только по этим определившимся путям. Свежевымощенная дорога к ежевичнику сильно упрощает сбор ежевики, но, мчась по новой дороге, я не замечу вкусную лесную землянику, на которую наткнулся бы, блуждая в кустах, если бы дороги не было. Это компромисс между гибкостью и эффективностью, между открытием нового и достижением целей.
По мере развития мозга плотность серого вещества уменьшается, а белого – увеличивается, отражая все большую зрелость и функциональную эффективность. Нас сейчас интересует префронтальная кора – часть лобных долей коры головного мозга, которая управляет и абстрактным мышлением, и тем, что психологи называют «когнитивным контролем», способностью удерживать внимание на задаче, не реагировать на отвлекающие факторы, противиться искушениям и управлять эмоциями. Как видно из рис. 2.2, требуется много времени, чтобы лобные доли, включая префронтальную кору, завершили процесс синаптического прунинга. Префронтальная кора формируется последней из всех зон мозга, достигая своего взрослого состояния лишь после 20 лет. Поэтому подростковые годы очень опасны. Система мотивации у подростков такая же, как у взрослых, их одолевают гормоны, и они имеют доступ к таким опасным технологиям, как автомобили, а вот рациональный самоконтроль у них ограничен.
Взаимозависимость параметров на рис. 2.2 имеет большое значение. По мере взросления в лобных долях коры головного мозга человека уменьшается часть серого вещества и увеличивается процент белого, и это отражает соответствующее ухудшение результатов в выполнении задач на творческое латеральное мышление. По мере созревания лобных долей наше мышление становится менее гибким. Префронтальная кора, хотя и играет ключевую роль в умении не отвлекаться от задачи и откладывать вознаграждение, является злейшим врагом креативности. Она позволяет нам сохранять полную сосредоточенность на задаче, но делает невосприимчивыми к неочевидным вариантам ее решения. И креативность, и овладение новыми ассоциациями требует снижения когнитивного контроля, чтобы разум мог свободно блуждать{139}. Исследование мозга джазовых пианистов с помощью МРТ показало, что переход от игры гамм к игре по нотам и затем к свободной импровизации характеризуется ослаблением контроля префронтальной коры{140}. Другие корреляции свидетельствуют о том же. Например, взрослые с непоправимо поврежденной префронтальной корой лучше выполняют задания на нестандартное мышление, чем сохранившие полный контроль. Благодаря чудесам современных технологий, по крайней мере одно исследование дало непосредственное каузальное подтверждение негативного влияния префронтальной коры, когда необходимо нестандартно мыслить. Экспериментаторы давали участникам исследования творческое задание, измеряли результаты, а затем временно отключали их префронтальную кору с помощью мощных транскраниальных магнитных импульсов{141}. (Не пытайтесь повторить это дома.) После этого результаты участников улучшались. Из всех этих данных следует, что маленькие дети так креативны, поскольку у них плохо развита префронтальная кора. Ничто не сковывает их мысли, этот факт имеет как положительные, так и отрицательные стороны. Необходимость 20 минут завязывать шнурки – плата за нестандартное мышление.
Из этого не следует, что взрослые с их экономной эффективной префронтальной корой совершенно ни на что не годятся, когда дело касается креативности и инноваций. Подобно джазовым пианистам, отдающимся потоку импровизации, взрослые способны иногда ослабить бдительность своей префронтальной коры и отдаться игре. В этом отношении полностью выросшие люди остаются похожими на детей, по крайней мере потенциально. Хёйзинга, историк культуры, которого очень интересовали подобные загадки, произнес ставшие знаменитыми слова, что отличительной особенностью людей является наше желание играть. В этом отношении мы напоминаем одомашненных собак.
Одна из причин того, что собаки кажутся нам очень милыми, заключается в том, что в отличие от их предков-волков им свойственна неотения – сохранение ювенильных признаков у взрослых. Иными словами, даже взрослые собаки выглядят и ведут себя как щенки волка, сохраняя щенячью округлость, доверчивость и огромное желание играть. Как отмечает исследователь игр Стюарт Браун, взрослые люди благодаря внешним проявлениям, а также склонности и любви к играм являются, в сущности, «лабрадорами мира приматов»{142}. Мы выглядим и ведем себя скорее как детеныши шимпанзе, чем как взрослые шимпанзе. Виды, демонстрирующие неотению (подобно собакам), обычно отличаются большей гибкостью, но меньшей эффективностью и самодостаточностью; те же, которые демонстрируют признаки зрелости (как волки), безжалостно эффективны, но ригидны. Подобно тому как продолжительный период детства часто свидетельствует о гибкости мышления, у самых разных биологических видов наблюдается положительная корреляция между размером головного мозга и склонностью к игре{143}. Следовательно, дети людей, как и щенки собак, вдвойне незрелы – представляют собой юную версию особи биологического вида, который сам сохраняет юношеские качества.
Даже став взрослыми, мы продолжаем любить игры – возможно, не так, как хотелось бы нашим детям, но несравненно больше, чем взрослые волки или шимпанзе. Это помогает нам решать творческие задачи. По замечанию Брауна, многие важные изобретения – паровые двигатели, самолеты, часы, огнестрельное оружие – сначала были игрушками{144}. Мы играем и дурачимся, чтобы порадовать своих детей и самих себя, и это помогает нам сохранять детскую креативность. Судя по всему, полезно даже представлять себя детьми. Как обнаружилось в одном исследовании, старшекурсники лучше выполняют творческое задание, если сначала предложить им подумать о том, как они в возрасте семи лет отреагировали бы на отмену школьных занятий. Мысль о неожиданной возможности построить крепость или бесцельно покидать камешки у ручья высвобождает нашу способность к латеральному мышлению{145}. Игра принципиально важна и в обучении, что подводит нас ко второму «К» – культуре.
Культурное животное
Личная креативность человека, сама по себе впечатляющая, невероятно усиливается и качественно расширяется благодаря нашей способности накапливать и использовать как фундамент открытия, совершенные в прошлом, посредством наследуемой традиции или культурных инноваций, сохраняемых и передаваемых следующим поколениям. Это очевидно в современных высокотехнологичных культурах. За айфоном, который я повсюду таскаю в своем кармане, стоят сотни лет опытно-конструкторских разработок, от базовых принципов работы до материалов, из которых он изготовлен. Принципиально то, что ни один человек не способен создать даже простейшие компоненты айфона или любой другой сложной технологии с помощью чистого озарения или творчества. Все инновации неизбежно постепенны и поэтапны и опираются на накопленные идеи людей прошлого. Человек – в полной мере культурное животное, и наша способность делиться плодами личной креативности и передавать их следующим поколениям является главным фактором нашего господства в экосистеме{146}