Выраженность этого эффекта убедила некоторых комментаторов, что все последствия употребления алкоголя, психологические и поведенческие, обусловлены культурными ожиданиями. Это особенно характерно для таких областей, как культурная антропология, где господствующие теоретические модели рассматривают человеческий опыт как полностью, с начала и до конца, созданный социумом{547}. Но, как мы уже говорили, очевидно, что обусловленные культурой ожидания в отношении алкоголя в значительной степени зависят от реального фармакологического действия спиртного. Неслучайно с алкоголем связаны сходные культурные ожидания в разные моменты истории и в разных уголках мира. Опьянение концептуализировалось в Древнем Китае, Древнем Египте и Древней Греции практически одинаково, поскольку это следствие воздействия одних и тех же химических соединений на один и тот же тип системы «тело – мозг». С появлением сбалансированных схем использования плацебо также стало ясно, что эффекты ожидания не настолько сильны, как предполагали некоторые первопроходцы-исследователи в этой области. Способность разделять результаты мысленного представления, что вы пьете, когда вы не пьете, и понимание, что вы не пьете, когда вы пьете, доказывает, что многие психологические и поведенческие установки в действительности объясняются фармакологическим действием алкоголя{548}.
Это говорит об ограниченных возможностях трезвых баров полноценно поддержать общение людей, просто физически собрав их вместе в обстановке, способствующей расслаблению и беседе. Трезвые бары черпают свою силу из (и в конечном счете зависят от) «настоящих» баров, где подают алкогольные коктейли, действительно отключающие префронтальную кору. В мире, где нет ничего, кроме безалкогольных пива и коктейлей, культурная концепция алкоголя постепенно утратит действенность.
В своей полезной и забавной книге «Осознанное употребление алкоголя» (Mindful Drinking) Розамунда Дин высказывает важное наблюдение, что в значительной мере спиртное потребляется «бездумно», в том смысле что мы по привычке наливаем себе бокал вина в конце дня или берем очередной напиток, предложенный на приеме, и не задумываемся, хотим ли мы его. Если просто сделать паузу и принять осознанное решение, так ли хочется нам выпить, это станет большим шагом в направлении умеренного потребления. Она предлагает полезный набор принципов для тех, кто хочет лучше контролировать свои привычки в отношении спиртного. Этот «План», как именует его Дин, основывается на сознательном отслеживании того, сколько вы выпили, и привычке пить лишь в условиях, когда напиток можно смаковать и наслаждаться им.
Помимо общих принципов умеренности и осознанности, есть простые хитрости, которые помогут держать потребление спиртного на уровне скромных объемов. Одну из моих любимых придумали еще в Древней Греции, где, как отмечает специалист по классической культуре Джеймс Дэвидсон, винные кубки специально делались плоскодонными, чтобы пить из них, не проливая, было невозможно при недостаточном контроле моторики{549}. Это, в свою очередь, служило косвенным ограничителем потребления вина после того, как содержание алкоголя в крови превышало определенный уровень. Кроме того, точно так же, как подача кушаний на маленьких тарелках, сокращает переедание, уменьшение размеров пивных кружек и винных бокалов помогает людям регулировать свое потребление. Так же работает чередование спиртного и газировки или других безалкогольных напитков, когда пьешь дома или за его пределами. Что касается возлияний на рабочем месте или в профессиональном контексте, имеются очевидные разумные границы, которые можно поставить: никогда не давать полного доступа к бару, использовать талоны на выпивку и устанавливать пределы выпитого. В большинстве организаций подобные нормы уже существуют, хотя в некоторых случаях они были внедрены лишь после того, как распитие спиртных напитков в окружении сослуживцев совершенно вышло из-под контроля. Вы должны знать, что в вашей компании не все благополучно с алкоголем, задолго до того, как найдете сигареты, пивные кружки и использованные презервативы на лестничной клетке, а именно это и заставило одну технологическую компанию наконец изменить свои руководящие принципы{550}.
Мы обезьяны, созданные пить, но не чистую водку. Мы не слишком приспособлены и к тому, чтобы контролировать себя за распитием без помощи общества. Напитки из дистиллированного спирта настолько крепче и опаснее пива и вина, что их необходимо считать отдельным наркотиком и регулировать их употребление соответственно. До 25 лет их нужно избегать. После 25 лет, пожалуй, тоже, но в этом возрасте по крайней мере префронтальная кора полностью развита и имеется способность принимать взвешенные решения относительно собственной системы «тело – мозг». В любом случае запрет крепкого алкоголя в студенческих городках, введенный многими учебными заведениями, представляется очень разумной политикой. Также имеет смысл облагать крепкое спиртное значительно более высоким акцизом, чем пиво и вино, и ограничивать его продажи.
Роль симпосиарха, или распорядителя пира, была в Древней Греции очень важной и почетной. Этот человек должен был оценивать степень опьянения гостей, задавать темп возлияний и отправлять по домам тех, кому уже хватит. В современном мире подобную роль могут и должны играть бармены и официанты, особенно в отношении одиночек, выпивающих в пабах или барах. Определенная структурная реформа позволила бы этим современным симпосиархам более эффективно решать данную задачу. Например, в Соединенных Штатах официанты могли бы получать полноценную базовую зарплату, как в Европе и Азии. Это устранило бы противоречие между задачей социального мониторинга, требующей, чтобы они ограничивали скорость возлияний, останавливали слишком перебравших клиентов и отнимали ключи от машины у пьяных, и их зависимостью от чаевых, наказывающей официантов за то, что они не потакают любой прихоти посетителя. Студентом и аспирантом я подрабатывал в ресторанах, барах и ночных клубах Сан-Франциско. Заведения, в которых я трудился, платили мне как официанту лишь «альтернативную минимальную ставку» меньше двух долларов в час, и мое выживание целиком и полностью зависело от чаевых. Это создавало извращенную систему вознаграждения. Помню много вечеров, когда понимание, что какому-то столику или клиенту уже хватит, блокировалось страхом нарваться на неприятности, если я попробую их остановить. Алкоголь очень легко наращивает сумму счета, а это увеличивает чаевые. Могу предположить, что скромные инвестиции в повышение окладов барменов и официантов моментально снизили бы число смертей в результате пьяного вождения, драк в общественных местах и множество других бед.
Разумеется, даже прекрасно подготовленный и ответственный бармен не поможет тому, кто пьет дома. У многих хранится такой запас вина, пива и крепкого спиртного, что можно, словно крыса из исследования стресса, лакать спиртное практически в неограниченных количествах, кроме разве что постыдной необходимости сбавлять темп, чтобы откупорить вторую бутылку. Гипнотерапевт Джорджия Фостер ведет в Великобритании практику, помогая клиентам, в основном женщинам после 30 и 40 лет, упорядочить привычки потребления алкоголя. Она подчеркивает, насколько опасно пить дома, когда одинокая женщина или мать-домохозяйка устраивает себе «соло-вечеринку»: «Когда вы находитесь у себя и никто за вами не следит, никуда не нужно ехать, то один бокал вина легко превращается в два, затем в три, затем вы опустошаете бутылку и открываете следующую. Это очень скользкий путь»{551}.
Повторюсь, мы просто не приспособлены эволюцией к тому, чтобы надежно контролировать свое потребление спиртного вне традиционного контекста ритуала и социальных мер контроля. Возможный выход – просто принять решение пить только в общественных местах вместе с другими людьми под бдительным оком местного бармена. Если же спиртным сопровождается ваша семейная трапеза, – ограничивать количество выпивки на столе, как принято в южных культурах, например в Италии и Испании. Тем же, кто живет один, теперь доступно виртуальное совместное употребление спиртных напитков благодаря приложениям, обеспечивающим любого обладателя смартфона социальной обратной связью в процессе возлияний. Ряд первых исследований с использованием приложений, объединявших одиночек в социальную сеть, имеют многообещающие результаты, свидетельствуя, что это помогает людям разумно ограничить объем выпитого{552}.
Мы отмечали, что с точки зрения европейской географии так называемые южные питейные культуры обеспечивают своим представителям определенную защиту от новых бедствий – дистилляции и изолированности. Напротив, патологические аспекты северных культур употребления спиртного, пожалуй, достигают своего максимума в Соединенных Штатах, где усиливаются специфическим американским вариантом пуританского черно-белого мышления в отношении удовольствия. В американской культуре употребление алкоголя – еще более одинокое занятие, чем в Северной Европе. Спиртное здесь реже пьется за трапезой и гораздо чаще демонизируется. Неслучайно Соединенные Штаты – единственная немусульманская промышленно развитая страна, пытавшаяся полностью запретить алкоголь. Как отмечает антрополог Джанет Хржан, даже сегодня в США наблюдается самый высокий уровень воздержания (по сообщениям самих респондентов) в неисламском мире, около 33 %. Это в разы больше, чем в таких классических северных культурах употребления алкоголя, как Швеция (9 %) и Норвегия (11 %). Невероятно сложное отношение американцев к выпивке наиболее выражено в консервативных в социальном и религиозном плане «красных» штатах. Хржан приводит случай из опыта своего проживания в сельской части Южной Каролины. Иногда она встречала в местном винном магазине людей, которых знала в лицо, но они игнорировали все ее