Капитан собирался разделаться с суггестором до входа в Босфорский пролив. Там скапливалось огромное количество судов, и при неосторожности можно вляпаться в неприятность, а управлять парусами вручную в таких условиях — дело непростое, особенно если привык править с помощью электротехники. Кроме того, не удастся дольше притворяться, что обкатываешь ветрогенератор.
Скорость была невысокой, около четырёх узлов, но когда поднялся сильный ветер и капитан велел поставить все паруса, возросла до десяти. Это хорошая скорость, часов за двадцать семь — тридцать судно доберётся до Босфора. «Медуза» шла в бакштаг, паруса звенели, судно летело вперёд. Настроение у рыбаков приподнялось, а дайверы-официалы — болотные лягушки, простых моряцких радостей не понимали.
— Когда стемнеет, я всех приглашу на ужин, — Арсений стоял, вглядываясь вдаль. — А ты пролезешь в каюту и раздербанишь эту штуку. Я выкрал дубликат ключа у Боры, возьми. — В ладонь навигатора упал ключ. — Потом вернём на место. Он ничего и не заподозрит. Надо действовать! Я не могу больше держать шхуну без электроэнергии, — и, не сдержавшись, добавил — Эх, хорошо идём! Ч-чёрт, как же мне надоело за эти дни якоря вымачивать!
Когда солнце провалилось за горизонт, «Медуза» уже была далеко в море. До входа в Босфор оставалось часов пятнадцать ходу, если, конечно, ветер не ослабнет.
Кэп устроил небольшой банкет по поводу благополучного отхода «Медузы» ипригласил всех, даже матросов, и дайверов Боры, кроме вахтенных. Небо было чистым, празднество устроили на палубе, и снова пригодились складные столы и стулья, принесенные турком.
Капитан, убедившись, что банкетом заняты абсолютно всё, подал знак Роману, и тот скользнул к трапу. Проник в каюту, аккуратно открыл дверь, достал из кармана приготовленный фонарь и осветил помещение. Сколько раз случалось спать здесь, иногда по целым месяцам тут жил, и даже, бывало, считал своей личной каютой.
Мозгодробилка стояла у стола. По виду похожа на древний телевизор на длинных ножках, которые сейчас ещё стоят в некоторых домах неизвестно для чего — радиоволны-то экранированы. Но сам экран занимал небольшую часть, сверху, снизу и по бокам присобачено несколько больших панелей с клавишами. Сзади свисал пучок проводов, а под самой нижней панелью — широкая крышка. Роман сел на стул и открыл эту крышку. Увиденное его несколько озадачило. Судя по всему, суггестор кто-то уже испортил, довольно грубо и варварски выдрав несколько деталей из гнёзд, оборвав ряд проводов. Может быть, кто-то из команды уже постарался? Но кто? Все сейчас находятся на палубе, и сюда никто не спускался.
На всякий случай он вырвал ещё парочку проводочков, добавив штришок к акту вандализма, а ещё две клеммы переставил местами (нечто вроде этого и хотел сделать изначально, чтобы не выглядело явной диверсией).
Ещё раз осмотрев машину, выключил фонарь и выскользнул в коридор. Спустя минуту он сидел на палубе, пригубив рому и в сотый раз слушая рассказ капитана о том, как тот поймал акулу на удочку. Рыбаков хлебом не корми, дай поярче приврать.
Рядом официал Игорь рассказывал туповатый анекдот:
— Мамин хахаль купил себе новую машину, а мне отдал старую. Больше не буду его так называть, буду называть дядя Олег.
Над столом грохнул хохот, навигатор отметил, что смеялись одни дайверы. Рыбакам не до смеха.
В стороне спорили двое других дайверов — Серый и Антон.
— Да нет, ты что, там ловушек куча, я бы в жизнь не полез.
— А спорим, что полезешь? За такие деньжищи любой полезет!
Остальное он не слушал, сидел в обнимку с полупустым стаканом и, что называется, трудил голову тяжёлыми мыслями. Кто-то сделал за него работу. Но кто? Кто-то из рыбаков полез без разрешения кэпа?
Напиться капитан никому не дал, и вскоре разогнал вех по местам.
— Ну, как? — спросил Арсений, когда они сидели в капитанской каюте.
— Отлично! Аппарат выведен из строя! — Роман вернул кэпу ключ.
— Молодец! Рому будешь? — похвалил младшего товарища капитан.
— Давай. Но молодец не я. Мозгодробилку кто-то раскурочил раньше. И если я хотел сделать это аккуратненько, то некий благодетель вырвал там всё с корнем, диверсант хренов.
— Не понял! — капитан недоуменно посмотрел на навигатора. — И кто это сделал?
— Добрый фей. Я не знаю, кто это. Может, кто наших?
— М-да! — Кэп разлил ром по стаканам. — Я же велел ничего делать без приказа! Может, Златан?
Роман влил в себя стакан с ароматной жидкостью и почти не ощутил вкуса.
— Бородатый добрый фей? У них там бунт зреет?
— Нас это не касается, — отрезал Арсений. — Чем скорее перебьют друг друга, тем лучше, лишь бы до сокровищ добраться.
— Сокровищ? — навигатор вспомнил о цели Боры и улыбнулся. — Как ты полагаешь, что там такое?
Капитан пожал плечами.
— Да кто ж знает? Ради чего можно так рисковать?
— Ради кораллов?
Арсений рассмеялся:
— Да брось ты, какие кораллы? Кораллы, это у нас, потому как больше ничего толкового и нет, а там есть всё, это ж Атлантика. В Атлантике всё есть! А у нас, кроме ржавого металлолома, и не найдёшь ничего.
Роман как наяву увидел перед глазами торпедный катер, не тронутый ржавчиной.
— Да не сказал бы, что ржавого. Но в целом ты прав.
Чёрное море пересекли без проблем. На ночь Босфорский пролив перекрывали цепями, и до утра множество кораблей скапливалось у входа. С утра там обычно была куча мала, бывало, что особо ретивые капитаны устраивали свалку и драки с абордажем, если кто-то пытался протиснуться без очереди.
Таможенники следили за тем, чтобы в пролив не провозили ничего запретного, в частности, искали дайверский урожай. Но на Чёрном море большого улова никогда не бывало, и осмотр суден проводили больше для проформы. А вот корабли, что шли из Мраморного моря, осматривали досконально.
Кучка рыбаков держалась в стороне от дайверов. И те, и другие с интересом следили за кораблями у входа в пролив.
Слева слышались голоса рыбаков.
— Ну шо ты будешь делать? — говорил Данила и цокал языком. — Долго нам тут стоять? Ну шо ты перед мордой машкой махаешь, чуть глаз не выбил! — оттолкнул он Дрюню, который надраивал палубу.
— Я ж не специально! — обиделся тот.
— Не обижай Дрюню! — заступился за младшего товарища Сава. — Бери машку и сам палубу мой, ежели што не нравится. Ну! Живо!
Данила что-то пробурчал, но спорить с чересчур справедливым Савой не стал и, выхватив швабру из руку Дрюни, стал домывать палубу.
— Эх, крюк мне в задницу! Мы можем здесь застрять надолго! — Ваня-Крюк плюнул в воду, перегнувшись через фальшборт.
Доносились реплики дайверов.
— Нет, ребята, я и не такое видел, но чтоб так долго мурыжить людей! — медленно, тяжело проговаривал слова официал Юра.
— Да ты, Юрчик, много видел. Но в спарринге меня не одолеешь. Давай спарринг? — сказал Юре крепкий и высокий Степан.
— Иди ты со своим спаррингом, вон, к мачте докопайся. Каратист, блин.
— Ссышь, да? Правильно, бояться надо, у меня дан.
У берегов стояли две баржи, которые подтягивают цепи к середине пролива. Три таможенных корвета сновали между кораблями, офицеры в ускоренном режиме осматривали трюмы суден.
«Медуза» подошла вовремя, кораблей уже оставалось не много. Пока таможенники разделывались с пятью судёнышками, Роман стоял на палубе и разглядывал турецкий берег.
Справа о крохотный полуостров бились волны, а на суше стояла небольшая крепость. А чуть поодаль, на другом берегу заливчика, возвышалась белая башня знаменитого Румелийского маяка, Румелифенери. Сколько веков простоял, и никакие потрясения нипочём. Никто точно не знает, когда он построен. Говорят, что строили французы, но, скорее всего, они лишь обновили древний маяк византийцев. А на другой стороне Босфора, если приглядеться, можно увидеть его брата, Анатолийский маяк, Анатолифинери.
Пока Роман увлечённо разглядывал маяки, на борт взошли таможенники. Говорили они на английском. Рыбаки языком владели довольно сносно, а навигатор и вовсе замечательно благодаря учёным из лаборатории, в которой из него сделали амфибию. От США уже ничего не осталось, да и Англия давно уже не владычица морей, а английский считается международным языком.
Когда из каюты на палубу вышел Бора и заговорил на турецком, таможенники очень обрадовались и затрещали по-своему. Похоже, что они беседовали, забыв о работе, настолько увлечённо тараторили, эмоционально жестикулируя руками.
Несколько офицеров-таможенников стали обходить шхуну, вяло поинтересовались, зачем на корабле две пушки, но придираться не стали, — оружие в открытом море — необходимая защита от пиратов. Но когда увидели расположенный за кормой бассейн с Яшкой, то провалились в долгий ступор. Но всё-таки дельфины — не запрещённый груз. Однако, отпустив шхуну, ещё долго смотрели ей вслед с палубы своего корвета и, вероятно, крутили пальцами у висков.
Игорь, подходя к группе товарищей, затянул анекдот.
— Про дайверов, новый анекдот. Не слышали? Проходит дайвер медкомиссию. А врач говорит, мол, плоскостопие предпоследней степени. «А что такое "плоскостопие предпоследней стадии"?»— спрашивает дайвер. «Ну, у вас ласты есть?»— «Да». — «Так вот, ласты — это последняя стадия!»
Дайверы грянули хохотом.
— Хохмач ты, Игореша! — сказал Серый.
— А спорим, что я уже слышал этот анекдот? — спросил Антон.
— А давай лучше спарринг? — предложил Степан и поиграл мускулами.
Арсений в этих краях бывал в молодости, ходил в Средиземное море и фарватер знал хорошо, да и карты сохранил. Когда Бора предложил нанять лоцмана, способного провести через Босфор и Дарданеллы, капитан лишь рассмеялся в ответ.
В проливе скорость упала до трёх узлов — Арсений велел убрать кливера и стаксели с марселем, оставив два гафельных паруса. Генератор уже подключили, так что никаких трудностей маневры не доставляли. С такой скоростью пилили до Стамбула восемь часов.