— Ну ты же стороной ничего не обходил, да ещё дайверов за собой водил.
— Там, у себя, я знаю дно, как дворик своего дома. А незнакомые места, да ещё неизвестные мне организмы я предпочитаю наблюдать со стороны. Может быть, когда-нибудь я изучу, как следует, эти чертовы саргассы, и смогу ходить по ним пешком. Но сейчас рисковать я бы не стал. Да и тебе не советую, погибнешь, а мне хочется денежки получить. Да и карта у тебя, опять же, а найти этот галеон, или что там вы ищете, без неё я не смогу.
— Логичный человек ты, навигатор. Мне даже в некоторой степени нравится твоя прямота. Но неужели ты не задумывался над тем, чтобы заиметь карту и, угробив меня, найти сокровища самостоятельно?
Роман посмотрел сербу в глаза и усмехнулся.
— Разумеется. Но мы друг другу нужны.
— И это правильно. А вот турок хотел меня обмануть и поплатился за это.
— Это ты ему суггестор раздербанил?
— Суге… чего?
— Мозгодробилку. Ящик, похожий на старинный телевизор.
— Было дело. А ты и про это знаешь? Откуда?
— Случайность.
— Вся наши жизнь состоит из случайностей. Бора хотел меня убить. И вас всех тоже. А кто меня не обманет, того и я обманывать не стану.
— А ты не сможешь запустить эту машину? Она может нам пригодиться.
— Был бы рад, но я разворотил ее капитально. Боюсь, что теперь это просто груда железа. Надо было бы об этом подумать заранее, но я был очень зол на Бору. Он обманул и меня, и вас. Никого в живых не оставил бы.
— Именно поэтому ты затеял всё заранее? — полюбопытствовал навигатор. — Чтобы от Борова избавиться?
— Нет, сначала я хотел подобрать ребят, как честных пассажиров, на всякий случай, чтобы обезопаситься, но подслушал один его разговор. Я понял, какой гусь это Бора. Он рассчитывал взять денежки и грохнуть и меня, и вас.
Такому объяснению можно было и поверить. А теперь надо поговорить о делах насущных, нечего сейчас копаться в прошлом.
— Нам нужно выбрать порт, где можно остановиться и нанять штурмана. Боюсь, что Арсений ещё нескоро прочухается.
— Идём мы вдоль берега и этого достаточно, — ответил серб. — Придёт капитан в себя — хорошо, не придёт, доберёмся до Дакара… или нет, до Бисау, а там уже и штурмана наймём.
На том и порешили.
Вечером капитан оклемался, но был слаб и не мог управлять кораблём. Лишь осведомился, как обстоят дела. Выслушав кока, он молча кивнул — сил говорить не осталось. Но, судя по всему, решение одобрил. Серж позвал Романа, но пока тот спустился, кэп снова провалился в забытье.
Гибель брата выбила почву из-под ног Салавата. Ночью он не спал, сидел на полубаке перед самым бушпритом. Запрокинув голову и глядя в небо, он не то читал молитвы, не то пел. Песня-молитва была тоскливой и долгой.
Ночью шхуна спокойно скрипела мачтами, ветрище был приличный, и скорость временами достигала десяти узлов. К утру ветер поутих, и паруса заметно провисли. Навигатор опасался, что саргассы-телепаты поднимутся на поверхность, но, похоже, «Медуза» уже прошла опасное место. Океан успокоился, водная гладь лениво отражала утреннее солнце. Поверхность воды была свободна от серой массы, которая вчера заставила моряков изрядно понервничать.
Экипаж повеселел, матросы, работая со снастями, запели любимую рыбацкую песню, корсары полезли помогать.
Я знаю тысячи историй!
А-ха!
И все я рассказать могу!
А-ха!
Когда рыбак уходит в море!
А-ха!
Рыбачка ждёт на берегу!
А-ха!
Корсары слов не знали и подпевали припевочку «А-ха!», но горланили так, будто последний раз в жизни. Не пел только Салават.
Корабль продолжал идти на юг мимо безлюдного африканского берега.
— Смешно, — сказал Златан, облокотившись о планшир. — Когда-то Африку называли чёрным континентом. А сейчас окутана таким плотным белым туманом, что хочется переименовать. Теперь это белый континент.
— А местами туман не белый, а синий, — Роман провел рукой впереди. — А вон там вообще желтоватый. Сера там, что ли? Филиал ада.
— А ведь нам придётся сойти на берег, чтобы нанять штурмана, — с тоской в голосе произнес Роман. — Как вспомню Тунис, аж плохеет. Ужасные лица и глаза, такие холодные… В дрожь бросает. И ведь смотрят на меня, а будто не видят. Словно я для них не существую.
— Когда ты встанешь на пути, они на тебя обратят внимание. Но это будет последняя встреча, — ответил серб, разглядывая берег в бинокль.
— Ты сталкивался с ними?
— Один раз. Больше не хочется. Они нас не воспринимают. Никак. Но если помешаем, могут раздавить, как таракана.
— И что между вами случилось?
Бородач опустил бинокль, развернулся и опёрся спиной о фальшборт.
— Хочешь знать? Это случилось чуть севернее. На этом же берегу. Три года назад. Я возвращался… ну, понимаешь, откуда. Оттуда, где я оставил всю команду. Куда мы сейчас идём.
— И что?
— Да ничего. Я плыл на бриге. Один. Дайверы остались на дне. Управлять кораблём я не умел… да вообще, я был… гм… привязан к фок-мачте. Паруса подняты, штурвал застопорен, бриг шёл, я даже не знаю каким курсом. Я был не в себе. Жратвы куча, воды много, но я едва не сошёл с ума от страха и одиночества. Еле смог освободиться, чуть не помер, привязанный к мачте.
— А кто тебя привязал-то?
Златан скривился в усмешке:
— Долгая история, как-нибудь расскажу. Короче, я освободился, добрался до воды и еды. И вдруг удар о берег… Не сразу и сообразил, что случилось. Очнулся с переломанными рёбрами на берегу. Лежу, подыхаю, и эти… глазастики… Ходят вокруг, на меня ноль внимания. Сколько времени так пролежал, я не знаю. Помню, что меня стала мучить жажда. Я от жажды умираю, и подняться не могу, а им до меня никакого дела. Останки корабля растаскивают, чего-то в нём понадобилось. А когда я оказался на пути, один, даже не перешагнул через меня, а наступил на грудь. Я заорал от боли, тут-то он всё-таки меня увидел. И даже с некоторым интересом посмотрел. А если бы я помешал, то раздавил бы. Я это сразу понял, в его взгляде что-то такое… Даже не холодное. А… не могу объяснить. Звери — и те, стараются не убивать, если кто-то мешает. Пытаются уйти от конфликта. А эти — нет. Наплевали на всё и размажут любого, кто помешает.
— Но ведь не размазали тебя?
— Потому что я не помешал.
— Ну, и как ты выбрался оттуда?
Златан помассировал лоб, будто пытаясь вспомнить.
— Когда эти убрались, меня подобрали люди. Около месяца я там жил, а когда раны зажили и кости срослись, добрался до порта и ушёл на север. И весь этот месяц эти твари вокруг хижины ходили… чего ищут там, не поймёшь, будто делами занимаются, а поглядишь — бесцельно бродят. И взгляды такие, вроде и не тупые, но и умными я бы не назвал, какие-то дурачки. Хотя… дурачки не смогли бы построить звездолёты. Они — не такие, как мы. Очень не такие. До того случая, я ещё терпимо к этим монстрам относился. Раз мы живём на одной планете, то надо друг друга уважать. Но теперь нет. При первой же возможности я буду их отстреливать.
— А что помешало сделать это в Тунисе? — поинтересовался дайвер.
— И далеко бы мы ушли? Нет, это надо обставлять так, чтобы никто не мог придраться. Мы ещё поохотимся на амфибий. Но не сейчас, сначала надо дело сделать. Но поверь, мы найдём время, и устроим сафари. Ты ведь любишь охотиться?
— Я только подводной охотой занимался.
— Освоишь и надводную. Но сначала дела. Как там, кстати, твой дельфин? Он может нам пригодиться.
— Ему уже лучше. А что за дело?
— Пока никакого. Если придётся, сможет ли он на амфибий воздействовать?
Роман деланно засмеялся.
— Издеваешься? От этих долбаных саргассов еле отошёл, а ты предлагаешь на амфибиях свои силы испытать. Да его оглушат так, что и не очнётся.
— Да? Жаль. А на людей?
— Навряд ли. Не станет Яшка причинять людям вреда.
— А зачем эта рыба тогда нужна? — Серба это известие, похоже, очень огорчило. — Толку, как с козла молока.
— Толк будет, — уверил навигатор. — Телепат всегда в хозяйстве пригодится.
— Если б ещё кушать не просил, а он жрёт, как кашалот.
— Отпустить, что ли, его? — саркастически усмехнулся Роман. — Раз толку нету и жрёт много?
— Ну, пусть будет — недовольно пробурчал серб. — Если ты считаешь, что дельфин нам пригодится.
— Ты ведь и сам так думаешь, — навигатор хитро улыбнулся.
— Я уже почти передумал, — вздохнул серб. — Разочаровался, в способностях дельфина.
— Не в способностях, а в моральных качествах. Способности его на высшем уровне. Да и мораль блюдёт, как монашка. А мораль такая, что людям боль причинять не умеет.
— А вот Бора говорил, что дельфин заставил выпрыгнуть за борт помощника, — голос серба стал жёстче, чем всегда.
— Он это может сделать в самом крайнем случае, когда приходится спасать друзей от смерти.
— Хм… А меня он считает другом?
— Навряд ли.
Три дня «Медуза» шла, время от времени меняя галсы в зависимости от направления ветра. Скорость то развивалась до двенадцати узлов, то падала почти до двух. К вечеру четвёртого дня достигли Дакара. Оттуда до Бисау оставалось около четырёхсот миль.
Полуостров Зелёный Мыс, на котором располагался Дакар, выпирал из африканского побережья, как клык. На самой оконечности полуострова тумана не было, и можно разглядеть с десяток кораблей на рейде. Некоторые поднимали паруса, готовясь уйти, другие недавно прибыли — жизнь в большом порту бурлила.
Небольшой и юркий корвет, поднял паруса и полетел наперерез шхуне.
— Кто-то к нам в гости идёт! — воскликнул Крюк.
— Кто к нам с крюком придёт, от Крюка и получит! — хохотнул Егор.
— Отставить шуточки! — выругался Златан и велел расчехлить пушки.
— Главное — не стрелять, — обратился к сербу Роман и прислушался к Яшке.
Дельфин, долго не отвечал. Бросил картинку: спокойное синее небо, ни одного облачка.
— Можете не беспокоиться, наверное, это полиция. Яшка не чувствует опасности.