[45] я делал то же самое. А вы?
— Понятно.
Раферти почесал поросший седой щетиной подбородок.
— А как вам удалось оказаться там так вовремя?
— Оказаться где?
— У шатра с супербутербродами.
— Ну, я был в одном баре, дальше по Паркуэй. К востоку оттуда. «Охотничий домик», знаете? Я там праздновал…
— Один?
— Да, — ответил Гил. — Семья осталась дома.
Энн заметила, что тот не спешил рассказать о том, что Джэми его выставила. Впрочем, полиции это не касалось.
— Вы общались с кем-нибудь, мистер Мартин? С кем-нибудь, кто мог бы вас запомнить?
— Не совсем так… Там была одна блондинка, она пила коктейль. Только я не запомнил ее имени.
— Пытались ее подцепить?
— Это имеет значение? — огрызнулся Гил, и Бенни укоризненно на него посмотрела.
— Возможно, — ответил Раферти.
— Ну ладно. Да. Я пытался ее подцепить. — Гил протянул руки: — Арестуйте меня.
Со своей стороны Энн не могла не подивиться на Гила. Цеплять блондинку после того, как Джэми выгнала его из дому? Пытаться приударить за Энн? Крутить роман с Бет? По-хорошему ему бы надо обратиться к специалисту. Впрочем, это можно сделать и после «Чипстера».
— А как насчет бармена?
— Я и к ней приставал?
Раферти не рассмеялся.
— Я не знал, что это женщина. Я имею в виду, помнит ли она вас?
— Да. Ее зовут Джил. Джил и Гил, поэтому я и запомнил. Да, мы с ней поболтали. Она должна помнить. Мы еще смеялись над совпадением.
— А дальше что было?
— В баре работал телевизор, и я увидел Энн. Она сказала, что будет у этого шатра часов в девять. Я пошел туда. Там было столько народу, что я не стал и пробовать ее разыскать. На обратном пути я случайно заметил Энн. На ней было белое платье, и оно привлекло мой взгляд. И тогда я разглядел, что происходит.
«Джил и Гил» — печатал здоровяк, а Раферти тяжело вздохнул, словно завершая разговор. Он взглянул на Бенни.
— Мисс Росато! Мне, конечно, придется обсудить это с моим начальством, однако я сомневаюсь, что мистеру Мартину будут предъявлены какие-либо обвинения.
— Вы приняли правильное решение, детектив, — сказала Бенни. Если она и беспокоилась, то виду не показывала. Она положила руку на спинку стула, на котором сидел Гил. — Мистер Мартин понимает опасность, кроющуюся за попытками рядовых граждан спасти чью-либо жизнь — какие бы благие намерения ни лежали в основе этого. Больше такого не повторится. — Она обратилась к Паркеру: — Еще раз хочу повторить, сэр, что вы действовали профессионально и аккуратно и мы будем рады прийти на завтрашнюю пресс-конференцию.
— Спасибо. Вас проведут через ту голодную толпу, что беснуется сейчас снаружи. Мой водитель и шофер начальника полиции развезут вас по домам. Конференция завтра утром, в десять часов. Здесь. Инспектор полиции к тому времени уже вернется.
— Я приду.
Бенни посмотрела на Энн.
— Мисс Мерфи присутствовать не сможет: у нее процесс.
— Знаю. Я читаю газеты. — Паркер широко улыбнулся Энн: — Мисс Мерфи, если судья потребует справку от врача, обращайтесь ко мне.
— Спасибо.
Энн выдавила улыбку и поднялась со стула. Коленки у нее дрожали. Детектив Раферти посмотрел ей в глаза.
— Вы ничего не забыли, мисс Мерфи? — спросил он. И тут Энн поняла. Он вытянул руку и раскрыл ладонь. — Сдается мне, разрешения у вас нет.
— Ой!..
Энн полезла в карман, вытащила «беретту» и сдала ее детективу. Надо думать, оружие ей больше не понадобится. Раферти поднял брови:
— С каких это пор девушки носят в карманах «беретты»?
— Только если выходят из дома без сумочки, — ответила Энн, и детектив улыбнулся — впервые за все это время. — Значит, обвинения в незаконном ношении оружия мне предъявляться не будет? Вы отпускаете меня на все четыре стороны?
— Только потому, что вы ирландка, — сказал улыбающийся Раферти.
Мэт бережно взял ее за руку:
— Пошли.
Он повел ее к двери, остальные потянулись за ними. Энн с облегчением вздохнула.
«Теперь все… Совсем все…»
Больше ей не придется трястись и оглядываться через плечо. Она не нуждается в оружии. Кевина больше нет, действительно нет. Энн была потрясена, но наконец-то чувствовала себя в безопасности.
Внизу, в холле с филенчатыми стенами и хранившимися за стеклом моделями старых полицейских машин, они все какое-то время бродили, будучи не в состоянии уйти сразу.
— Не знаю, как благодарить тебя. Ты спас мне жизнь, — сказала Энн и с удивлением заметила, что и у Гила глаза на мокром месте.
— И думать забудь. — Нахальства Мартина как не бывало. Его место заняла искренняя счастливая улыбка. — Мне просто повезло.
— Нет, это мне повезло.
Следующей Энн обняла Бенни — как маму, которой у нее никогда не было.
— Спасибо тебе за все… — сказала она, и Бенни тоже ее обняла в ответ.
— Я рада, что ты в безопасности.
— Извини, что сбежала от тебя тогда.
— Не напоминай. — Бенни изогнула бровь. — И никому не рассказывай, что я попалась на эту дурацкую удочку с «посмотри туда».
Энн рассмеялась, к ней присоединились Джуди и Мэри. Мэри раскинула руки, чтобы обнять подругу.
— Любовь продолжается. — Мэри сжала ее изо всех сил. — Я так рада, так счастлива, что у тебя все утряслось.
— Передавай привет родителям, — сказала Энн. — В воскресенье я приду к ним на обед и лично верну талисман.
— Заметано! — Мэри еще раз ее обняла. — Возвращай только в обмен на кота.
Энн смеялась и собиралась уже вытереть глаза, как ее чуть не задушила в объятиях Джуди. Отступив, девушка довольно улыбнулась и сказала:
— Я вижу, ты по-прежнему в моих сережках.
— Естественно. Я их полюбила.
Энн переполняли чувства. Какие у нее замечательные подруги… Мэри, Бенни… И Джуди тоже… Однако она была не в силах что-либо сказать. И впереди ее ждет тоже немало…
Улыбающийся Мэт по-хозяйски обхватил ее рукой.
— Спасибо тебе, Бенни. Вам всем спасибо. Вы так о ней заботились!
Стоявший в стороне Гил переводил взгляд с Энн на Мэта и обратно. Энн посмотрела ему в глаза и вздрогнула. Она забыла! Гил не знает о них с Мэтом. Нет! Ей стало очень плохо, особенно теперь, после всего, что он сделал для нее. Энн повернулась к своему клиенту.
— Гил, извини. Ты не знал. Мы с Мэтом встречаемся.
— Да, не знал… — Гил сжал губы.
— Клянусь тебе, нашего дела это никак не касалось.
Ее щеки вспыхнули. Она чувствовала на себе взгляд Бенни, которая явно не испытывала к ней сочувствия. Надо решать на месте. Ей вспомнился сегодняшний выбор Мэта.
— Извини. Если ты хочешь взять другого юриста — пожалуйста. Мы можем добиться отсрочки. С учетом сегодняшних событий твое правление отнесется к этому с пониманием.
Мэт откашлялся.
— Для протокола. Гил, Энн ни в коей мере не навредила твоей компании.
Гил пропустил его слова мимо ушей, однако смог улыбнуться Энн:
— Энн, я не собираюсь тебя увольнять. За то время, что ты вела мое дело, на твою долю выпало много испытаний. И я не сомневаюсь: ты не смешивала личную жизнь и работу. Это бизнес, и ты по-прежнему мой юрист.
— Спасибо! Я тебя не подведу, — сказала Энн, набрав в легкие побольше воздуху. А не связано ли решение Гила с тем диском, о котором он ей рассказывал? Сосредоточиться на завтрашнем процессе она все равно не может: на ее руках засыхала кровь. Пора начинать сначала. Она почувствовала небывалый прилив сил. — Я хочу домой, — сказала Энн вслух.
— Твой дом — место преступления, — заметила Мэри. — Поезжай ко мне. Родители будут рады! А кроме того, ты оставила там своего кота. Можешь пожить у них, пока не найдешь новое жилье.
Бенни моргнула.
— Или поедем ко мне. Только оставь кота у Мэри. А я приготовлю тебе хлопья.
Джуди рассмеялась:
— Мой дом — единственный, в котором ты не побывала. Может, внесешь разнообразие?
Мэт прижал ее к себе:
— Энн, возвращайся ко мне. Тебе ведь не хочется к себе — после всего, что там случилось.
Энн посмотрела на Мэта и на всех остальных. Они окружали ее, и их лица светились заботой и любовью. Ее будущее начиналось здесь, и они были его частью. Только, как бы она ни была им благодарна, Энн знала, где ее место.
— Спасибо, но я хочу поехать домой. К себе домой. На Уолтин-стрит.
И на этот раз ее слова в точности совпали с ее мыслями.
31
Полицейская машина примчала ее к дому. С расставания в «Раундхаусе» не прошло и часа. Теперь же Энн — в джинсах, розовой майке и желтых резиновых перчатках — тянула край запятнанного кровью ковра, закрывавшего пол в прихожей. Ей следовало бы спать или готовиться к вступительной речи, но она не могла. От ковра несло кровью и болью… Его нужно убрать. Энн уже отодрала его с четырех сторон, остался только один угол. Она стиснула зубы, закрыла глаза и дернула посильнее. Ковер неожиданно поддался, и Энн отлетела в сторону.
— А-а-а… — прорычала она с пола. Все болело: плечо, бок, раненая спина… Однако Энн встала, оттащила ковер в гостиную и расправила его, стараясь не смотреть на пятна, чтобы опять не расплакаться. Энн уже лила слезы в ванной, когда приехала домой, но потом взяла себя в руки и принялась за работу.
Она бросилась на колени и скатала ковер. Потом выхватила пакет для мусора из стоявшей на столике оранжевой коробки и запихнула туда свернутый ковер. Она уже собиралась вынести его на тротуар, но остановилась. Так не годится… Это не просто хлам. На нем кровь Уиллы. Энн казалось, что у нее на руках лежит ее тело. Сама не зная почему, она опустила пакет на пол.
Энн проглотила комок и встала, опустив руки. Она осматривала освещенную люстрой прихожую. Кровавые следы на стенах и двери засохли коричневой коркой. Плинтусы тоже были в пятнах. Прихожую окаймляли тоненькие дощечки, которыми был закреплен ковер — на них пятен не было. Стены надо помыть и выкрасить. Нельзя оставлять их так, даже на ночь. Ей будет тяжело, ужасно тяжело, но это надо сделать. Ради Уиллы. И это ее очистит, ей станет легче, она покончит с этим кошмаром. У Энн открылось второе дыхание. Она сочла его даром небес.