Агатис ИнтеграНавмор
Глава 1. Последний снег (Часть I)
«Семья прежде всего.»
ᛋᛖᛗᛁᛃᚨ ᛈᚱᛖᛃᛞᛖ ᚹᛋᛖᚷᛟ
***
Ангел застыл над могилой неизвестного солдата уже сто лет. Мраморные крылья крошились от времени, но лицо сохранило выражение бесконечной печали. Луна выглянула из-за каменного плеча как раз когда Лазарь нажал на спуск камеры телефона.
— Атмосферно, — прошептал он, любуясь снимком. Дыхание вырвалось облачком пара в морозном воздухе. — Сейчас выложу в Инсту.
— Док, ты издеваешься? — Гордей сидел на корточках за соседним надгробием, двустволка лежала на коленях. Кожа на костяшках побелела от холода и напряжения. — Упырь не будет ждать, пока ты запостишь свои фотки.
— Расслабься, Гор. Слышишь? — Лазарь прислушался.
На кладбище была та жуткая тишина, которая бывает только в местах, где мертвых больше, чем живых. Даже ветер затих в голых ветвях берез.
— Ни шороха. Может, инфа была ложной.
Снег хрустнул. Не под их ногами.
Братья замерли. Звук повторился — мерзлая корка проламывалась под чьими-то неровными шагами. Источник двигался между могилами, петляя, словно пьяный. Или словно существо, забывшее как ходить по земле.
— Третий ряд, — беззвучно показал Гордей. — Движется к часовне.
Лазарь кивнул, доставая из-за пояса оба Глока. Серебряные накладки холодили ладони даже через перчатки. Подсветка на прицелах мягко пульсировала — Рарог обещал, что это поможет целиться в темноте, но Лазарь подозревал, что старый огненный дух просто поддался на уговоры сделать оружие «покруче».
Фигура вышла из-за покосившихся крестов. Кладбищенский сторож — или то, что от него осталось. Форменная куртка висела лохмотьями на исхудавшем теле. Кепка съехала набок, открывая залысину с присохшей землей. Он брел, волоча правую ногу, оставляя в снегу темную борозду.
— Вот же сволота дохлая, — выдохнул Лазарь. — Ненавижу свежих. У них еще рефлексы остаются.
Упырь замер, принюхиваясь. Голова дернулась в их сторону с механической точностью хищника. Глаза — два провала в мертвом лице — нашли братьев в темноте.
— Жииивые... — прохрипел он.
От этого звука мороз прошел по спине похлеще январской стужи. Не голос — скрежет могильной земли о гроб.
— Теееплые...
— Ага, теплые и вооруженные, — Лазарь поднялся, направляя оба пистолета на упыря. — Давай без драмы, дедуля. Ложись обратно в могилку, и разойдемся.
Упырь оскалился. Челюсть отвисла неестественно низко, показывая почерневшие десны и удлинившиеся клыки. Запах ударил в нос — сладковатая вонь разложения, перемешанная с медью свежей крови.
Где-то эта тварь уже успела поохотиться.
А потом он рванул вперед. Быстро. Слишком быстро для мертвеца.
Лазарь выстрелил — оба Глока рявкнули синхронно, выплевывая серебро. Упырь дернулся от попаданий, но продолжил бежать. Снег взрывался фонтанами под его ногами.
Тридцать метров. Двадцать.
— Док, вниз!
Лазарь нырнул за надгробие. Над головой прогремел выстрел двустволки — Гордей не промахивался. Серебряная картечь разворотила упырю живот, отбросив на спину.
— Шикарно попал, Гор! — Лазарь вскочил, отряхивая снег с куртки. — Но я бы и сам с ним справился.
— Лучше не рисковать, — Гордей перезарядил двустволку, не сводя глаз с упавшего тела. — И вообще, сколько раз говорить — не вставай, пока не убедишься...
Упырь дернулся. Медленно, словно марионетка на порванных нитях, начал подниматься. Дыра в груди зияла черной пастью, но он продолжал двигаться.
— Японский бог, — присвистнул Лазарь. — Упрямый какой.
— Кол, — коротко бросил Гордей, доставая из-за спины осиновый стержень.
— Гор, спрячь свою зубочистку, а то увидит кто, — Лазарь достал свой кол и театрально сравнил. — Вот кол.
— Ты серьёзно? Сейчас?
Упырь встал на четвереньки, готовясь к новому броску. Черная жижа капала из раны, оставляя дымящиеся следы на снегу.
Но прежде чем он успел двинуться, Лазарь уже был рядом. Мир замедлился — дар позволял видеть смерть во всех её проявлениях, включая траекторию последнего удара.
Кол вошел точно между ребер, пробивая то, что когда-то было сердцем. Упырь захрипел, забился... и замер. Тело начало рассыпаться — сначала кожа, потом мышцы, пока не остался только скелет в лохмотьях одежды.
— Прости, мужик, — пробормотал Лазарь, глядя на кепку сторожа. — Не повезло тебе.
Но упырь вдруг дернулся. Челюсть разомкнулась, и он заговорил — четко, совсем другим голосом.
— Черный снег идет. Старый бог проснулся.
Братья переглянулись. Это был не хрип мертвеца. Это был чей-то голос, использующий труп как телефон.
— Чего? Какой бог? — Лазарь присел на корточки рядом.
— Ваш дед... первый. Семь печатей... Миры смешаются. Мертвые встанут. Живые лягут. Так хочет Черный Владыка.
— Какой дед? Эй, какой на хрен дед?!
Но упырь уже рассыпался окончательно. Ветер подхватил прах, закружил между могилами и унес в темноту. Остались только кости в лохмотьях, да кепка на снегу.
Тишина. Даже ветер затих, словно природа затаила дыхание.
— Гор, — Лазарь медленно поднялся. Руки слегка тряслись, и дело было не в холоде. — Дед же дома. С Рарогом. В самом защищенном месте России.
— Да, — Гордей смотрел на черное пятно, где рассыпался упырь. В лунном свете его лицо казалось высеченным из камня. — Но если...
Лазарь достал телефон — экран покрылся инеем от его прикосновения. Пальцы оставляли ледяные следы на стекле.
— Пробую дозвониться.
Гудки. Один. Второй. Десятый.
— Не берет, — Лазарь сунул телефон в карман. Тот жалобно пискнул и вырубился — третий за неделю. — Поехали домой. Быстро.
— Сначала сделай фото для заказчика, — Гордей достал свой древний фотоаппарат — единственный, который не глючил от их силы.
— Какое блин фото, Гор?! Поехали!
— Без фотографии нам не заплатят. А без денег мы не сможем никому помочь.
Лазарь выругался, но взял камеру. Пока он снимал останки, Гордей осматривал место боя. Снег вокруг почернел, словно его облили мазутом. Воздух до сих пор вонял серой и тленом.
Но было что-то еще. Едва уловимый холод, который не имел отношения к январской ночи. Холод, от которого стыла не кожа, а что-то глубже.
Душа, если верить церковникам.
— Готово, — Лазарь вернул камеру. — Валим отсюда.
Они шли к выходу быстрым шагом, стараясь не бежать. Бежать на кладбище — плохая примета. Но с каждым шагом тревога нарастала. Могильные плиты отбрасывали неправильные тени. Ангелы, казалось, следили за ними каменными взглядами.
А где-то вдалеке, на самой границе слуха, звучал странный шелест. Словно падал снег.
Черный снег.
— Гор, — Лазарь потер ладони. Кожа побелела, как у мертвеца. — У меня руки...
Гордей молча стянул перчатки, кинул брату. Тот натянул их, но холод не уходил. Холод шел изнутри.
***
Печка в УАЗе сдохла на втором километре. Сначала просто стала дуть холодным воздухом, потом захрипела и замолчала. В салоне запахло паленой проводкой.
— Ну очешуеть, — Лазарь поежился, кутаясь в куртку. — Опять моя аура всё ломает?
— Или моя, — Гордей переключил передачу. Старая коробка скрежетнула, но послушно приняла скорость. — Или нам просто везёт.
На зеркале заднего вида покачивалась фотография. Два мальчишки на санях, между ними — Дед Мороз. Настоящий, не ряженый. Младший Лазарь смеялся, вцепившись в дедову бороду. Старший Гордей пытался выглядеть серьезным, но улыбка пробивалась в уголках губ.
А дед... дед смотрел в камеру с той особенной грустью человека, который знает — такие моменты не вечны.
— Помнишь этот день? — Лазарь потянулся к фото, но передумал. Пальцы до сих пор были ледяными.
— Новый год, десять лет назад. Ты упал с саней три раза.
— Потому что ты меня толкал!
— Ты сам свалился. Засмотрелся на Снегурочку в соседних санях.
— Она была красивая, — Лазарь улыбнулся. — Интересно, настоящая была или ряженая?
— Учитывая, что у нее искры из глаз сыпались — настоящая.
Дорога петляла между спящими домами. Фонари мигали, отбрасывая желтые круги на асфальт. Город спал, не подозревая, что где-то рядом ходят мертвецы, а древние боги шевелятся в своих темных углах.
Нормальные люди видели только то, что хотели видеть. Утечка газа. Пьяная драка. Бродячие собаки. Что угодно, только не правду.
— Семьдесят пять тысяч, — вдруг сказал Лазарь, глядя в окно.
— Что?
— Заказ. Семьдесят пять за упыря. Это же смешно, Гор. Грузчики в «Пятёрочке» больше получают.
— Может, пойдёшь грузчиком поработаешь?
— Ну нет. — Лазарь достал мёртвый телефон, попытался включить. Экран даже не мигнул. — Я люблю то, чем мы занимаемся.
Гордей молча полез в бардачок, достал оттуда что-то и кинул брату. Лазарь поймал, уставился на древнюю Nokia с кнопками.
— Издеваешься?
— Нет. Рарог дал. Говорит, финская сборка, двухтысячные. Электроники минимум, от магии не дохнет.
— У него даже камеры нет!
— Зато звонить можно. Набирай деда.
Лазарь покрутил «кирпич» в руках, нашел знакомый номер в контактах. Поднес к уху. Гудки пошли сразу — старая техника работала безотказно.
Один гудок. Два. Десять. Двадцать.
— Не берет, — Лазарь опустил телефон. На маленьком экране высветилось: «Вызов завершен». — Может, спит?
— Дед никогда не отключает телефон. Ты же знаешь.
— Может, в Нави сигнал не ловит, — попытался пошутить Лазарь, но шутка вышла кислой.
Впереди показались огни круглосуточной шаурмичной. «У Ашота» — неоновая вывеска мигала, бросая красные блики на снег. Гордей притормозил у обочины.
— Серьёзно? Сейчас?
— Я всегда хочу есть после боя.
— А я хочу домой. Проверить, что там.
— Ладно, дай хоть чай возьму и поедем. — Гордей заглушил мотор. В наступившей тишине было слышно, как потрескивает остывающий двигатель. — И п