***
Город встретил их тишиной. Улицы пусты, светофоры мигают, но машин нет. В окнах темно, только кое-где мелькают силуэты.
— Жутковато, — пробормотал Лазарь.
— Это еще цветочки, — Степаныч уверенно шел по главной улице. — Вот когда они выйдут...
Словно по команде, двери начали открываться. Из подъездов выходили люди. Обычные люди в одежде из девяностых — спортивные костюмы, кожаные куртки, малиновые пиджаки. Женщины с начесами, в леггинсах и свитерах с люрексом.
Все улыбались.
— Гости! — радостно крикнула женщина с сумкой-челноком. — Ой, какие молодые! Красивые!
— Давно гостей не было! — поддержал мужик в адидасе. — Оставайтесь на ужин!
— У нас весело! — дети в китайских кроссовках прыгали через скакалку. — Поиграйте с нами!
— Спасибо, мы спешим, — Гордей пытался протиснуться через толпу.
Но людей становилось все больше. Они выходили из всех дверей, окружали, улыбались своими слишком широкими улыбками.
— Куда же вы спешите? — женщина в леопардовом платье погладила Лазаря по руке. Прикосновение было холодным и влажным. — У нас тут хорошо. Квартиры есть, работа есть...
— Водка есть! — крикнул кто-то из толпы.
— И девочки красивые! — подмигнул парень с золотой цепью на шее.
— Спасибо, но нам правда надо идти, — Лазарь вывернулся из цепких рук.
— Да куда вы пойдете? — директор школы в помятом костюме покачал головой. — Дальше только хуже. А у нас — цивилизация. Пусть и мертвая, но цивилизация.
Толпа сомкнулась плотнее. Дышать стало трудно — от людей пахло сыростью и чем-то приторно-сладким.
— А может, правда останемся? — вдруг сказал Лазарь.
Гордей дернулся.
— Док?
— Ну а что? Смотри — нормальный город. Люди приветливые. И магазин есть.
— Лазарь!
— Вот и славно! — обрадовалась женщина в леопардовом. — Пошли, покажу вам отличную квартирку. Как раз освободилась. Жильцы... уехали.
Она потянула Лазаря к ближайшему подъезду. Младший Морозов шел, как во сне.
— Стоять! — Степаныч влез между ними. — А ну брысь, мертвячка! Это мои клиенты!
— Сам мертвяк! — огрызнулась женщина. Ее лицо на секунду сморщилось, показав череп под кожей.
— Я честный мертвяк! А вы — паразиты! Жрете живых!
— Мы не жрем! — обиделся директор школы. — Мы ассимилируем. Это разные вещи.
— Ага, как же!
Пока мертвецы ругались, Гордей тряхнул брата.
— Док! Очнись!
Лазарь моргнул. В глазах прояснилось.
— Что... что я говорил?
— Ерунду говорил. Морок на тебя напал. Пошли отсюда.
Но толпа не пускала. Руки тянулись со всех сторон — погладить, потрогать, проверить температуру.
— Теплые, — шептали голоса. — Живые. Свежие. Молодые.
— Останьтесь...
— Всего на денек...
— На недельку...
— Навсегда!
Последнее слово они крикнули хором. Окна в домах распахнулись, оттуда высунулись сотни голов.
— Останьтесь! — гремело со всех сторон. — Мы одиноки!
— Вот блин, — Степаныч попятился. — Рано вылезли. Обычно они до темноты ждут.
— И что делать? — Гордей поднял двустволку.
— Не стрелять! Их тут тысячи! Нужно... а, точно! Гостиница!
— Какая гостиница?!
— «Уют»! Они туда живых заманивают! Если зайдем — отстанут! Пошли!
Степаныч рванул вперед. Братья за ним. Толпа расступалась неохотно, но расступалась. Видимо, правила города не позволяли хватать гостей прямо на улице.
Гостиница стояла на углу. Обычная девятиэтажка, переделанная под отель. Неоновая вывеска мигала, зазывая постояльцев.
— Сюда! — Степаныч толкнул дверь.
Холл встретил их красным ковром, пластиковыми пальмами и запахом освежителя воздуха с нафталином. За стойкой администратора сидела женщина с начесом до потолка.
— Добро пожаловать в «Уют»! — защебетала она. — Одноместный или двухместный?
— Люкс, — выпалил Степаныч. — На троих.
— Прекрасно! — администраторша засуетилась с книгой записей. — У нас как раз есть свободный! С видом на парк! Совсем недорого!
— Мы не...
— Молодые люди! — перебила она Гордея. — У нас скидка для живых! То есть... для новых постояльцев! Оговорочка вышла!
Она захихикала. Смех был как скрежет ногтей по стеклу.
— Ладно, — Степаныч подмигнул братьям. — Дайте ключи, мы поднимемся.
— Конечно! Третий этаж, налево по коридору. Лифт, правда, не работает. Уже лет двадцать. Но лестница удобная!
Она протянула ключ. Обычный советский ключ с биркой «Люкс №301».
— Спасибо, — Гордей взял ключ. Металл был ледяной.
— Ужин в восемь! — крикнула администраторша вслед. — Не опаздывайте! У нас сегодня котлетки!
***
Лестница скрипела под ногами. Стены покрыты обоями в цветочек, местами отклеившимися. Пахло сыростью и еще чем-то... сладковатым.
— Зачем мы сюда пришли? — зашипел Лазарь.
— Затем, что на улице нас бы разорвали, — Степаныч тяжело дышал. — Город голодный. Тридцать лет живых не было. А тут сразу двое. Да еще с такой... силой.
— Они чувствуют силу?
— Еще как! Вы для них — деликатес. Обычный человек — это борщ. А вы — черная икра.
Третий этаж. Коридор тянулся в обе стороны, теряясь в темноте. Двери номеров приоткрыты, из-за них доносились звуки — шепот, плач, иногда смех.
— Не слушайте, — предупредил Степаныч. — И не заглядывайте.
Конечно, Лазарь заглянул.
В номере напротив сидела семья. Папа, мама, двое детей. Ужинали. На столе — тарелки с чем-то, телевизор показывал «Поле чудес». Обычная картина.
Если не считать, что все они были связаны из одного куска плоти. Срослись в единый организм с четырьмя головами.
— Док! — Гордей оттащил брата. — Я же сказал — не смотри!
— Они... они...
— Семья, которая решила остаться вместе, — пояснил Степаныч. — В прямом смысле. Город такое позволяет. Любое желание исполняет. Криво, но исполняет.
Люкс №301 оказался в конце коридора. Степаныч открыл дверь, впустил братьев.
— Осторожно. Люксы самые поганые. Больше всего морока.
На первый взгляд — обычный номер. Гостиная с диваном и телевизором, спальня с большой кроватью, ванная. Даже цветы на столе.
— И что тут не так? — Лазарь огляделся.
— Все не так. Смотрите внимательнее.
Гордей присмотрелся. Обои... дышали. Едва заметно, но стены поднимались и опускались, словно грудная клетка.
— Это...
— Не обои, — кивнул Степаныч. — Вы внутри. Город — живой организм, помните? А гостиница — его желудок.
— Мы в желудке?! — Лазарь отпрыгнул от стены.
— Технически — да. Но перевариваривание начнется не сразу. Часов через шесть. Если не раньше.
— И на кой болт ты привёл нас сюда?!
— А куда еще? На улице разорвали бы за минуту. Здесь хоть время есть. Переждем до темноты, потом свалим.
— Как свалим, если мы внутри?
— Есть способы. Главное — ничего не есть, не пить, и не засыпать. И не смотрите в зеркала.
— Почему? — Лазарь машинально глянул на зеркало в прихожей.
И отшатнулся.
В отражении комната выглядела иначе. Стены из красной плоти, пол покрыт слизью, с потолка свисали щупальца. А диван...
На диване сидели скелеты. Много скелетов. В одежде разных эпох.
— Предыдущие постояльцы, — пояснил Степаныч. — Которые остались на ужин.
Гордей отвернулся от зеркала.
— Док, отойди.
Но Лазарь смотрел не отрываясь. В зеркале что-то менялось. Появилась фигура. Женщина в халате, с сигаретой в руке.
— Лазарик, — сказала она голосом из прошлого. — Не стой у окна. Простудишься.
Лазарь вздрогнул всем телом.
— Мам?
Администраторша в зеркале улыбнулась. На секунду ее лицо было лицом Елены Морозовой. Уставшим, опухшим от выпивки, но родным.
— Что? — администраторша уже обычным голосом спросила. — Я говорю — вид чудесный! На парк!
Лазарь моргнул. В зеркале обычная комната. Никаких скелетов, никакой плоти. И никакой мамы.
— Док? — Гордей положил руку на плечо. — Ты чего?
— Показалось, — Лазарь тряхнул головой. — Просто... показалось.
Но руки дрожали. Гордей это видел.
— Не смотри, — тихо сказал старший брат. — Помнишь, что мама говорила? В конце?
— Что в зеркалах демоны живут, — прошептал Лазарь. — Что они за ней пришли.
— Может, это были не галлюцинации? Не думал об этом?
— Каждый день думаю.
Тишина. Только стены дышали да Степаныч булькал флягой.
— Ладно, — Гордей хлопнул в ладоши. — План. Ждем темноты, потом валим. Степаныч, как выбраться?
— Есть старый выход. Через подвал. Канализация города. Воняет страшно, зато безопасно. Ну, относительно.
— А что с жителями?
— Ночью они... меняются. Становятся честнее. Перестают притворяться людьми. Проще проскочить, пока они в истинном облике.
— Сколько ждать?
Степаныч глянул в окно. Серое небо Нави не менялось, но он как-то определил.
— Часа три. Может, четыре.
— И что делать?
— Сидеть тихо. Не привлекать внимания. И главное — когда позовут на ужин, не идите.
Словно в ответ на его слова, за дверью раздались шаги. Потом стук.
— Дорогие гости! — голос администраторши. — Ужин готов! Спускайтесь!
Братья замерли.
— Мы не голодны! — крикнул Гордей.
— Но у нас котлетки! Как мама делала! С пюрешкой!
Лазарь дернулся. Котлеты с пюре — их с братом любимое с детства.
— Откуда она знает? — прошептал он.
— Город читает желания, — Степаныч прижал палец к губам. — Тихо.
— И компот! — продолжала администраторша. — Из сухофруктов! Как в детском саду!
— Спасибо, мы поели! — соврал Гордей.
Тишина. Потом.
— Ну ладно. Если передумаете — спускайтесь. Мы ждем. Всегда ждем.
Шаги удалились.
— Она еще вернется, — предупредил Степаныч. — И не одна.
***
Прошел час. Может, два. В Нави время текло странно — то убыстрялось, то замедлялось.
Лазарь сидел у окна, глядя на город. Внизу началось движение. Жители выходили на улицы, но теперь не скрывались. Кто-то полз на четвереньках. Кто-то левитировал в метре над землей. А некоторые...